Сэру Филиппу, с любовью - Джулия Куин

– О взрослых так не говорят, - одернула ее Элоиза, хотя в душе была готова поддержать девочку.

– Она такая мерзкая! - фыркнул Оливер.

– Мы бы хотели, чтобы к нам вернулась мисс Милсби, - заявила его сестра. - Но она не может - ухаживает за матерью. Она больна.

– То есть, - пояснил Оливер, - Аманда хотела сказать, что больна ее мать, а не мисс Милсби.

– Я поняла, - кивнула Элоиза. - И давно здесь эта мисс Эдвардс?

– Очень давно, - вздохнула Аманда. - Пять месяцев.

– Мне кажется, - начала Элоиза, - она не такая уж и плохая, эта мисс Эдвардс…

– Она ужасная! - перебил ее Оливер.

Элоиза понимала: она должна повторить, что о взрослых так говорить нельзя, но защищать эту Эдвардс ей совершенно не хотелось.

– Не важно, - махнула она рукой. - Как бы то ни было, этот день вам предстоит провести со мной.

Робко шагнув вперед, Аманда взяла ее за руку.

– Вы мне нравитесь, мисс Бриджертон! - призналась она.

– Ты тоже мне нравишься, - заявила Элоиза, с удивлением почувствовав, как на глазах ее выступают слезы.

Оливер молчал. Элоиза не обижалась на это - со временем и он оттает, как и его сестра. Неудивительно, что эти дети так нелюдимы - мать оставила их. Не бросила - умерла, но ведь лишиться матери так тяжело, особенно, в столь юном возрасте.

Элоиза отлично помнила, как долго, в течение нескольких месяцев, она не могла прийти в себя после смерти отца, как цеплялась все время за мать. Элоиза тогда постоянно старалась держать мать за руку или хотя бы просто быть рядом с ней, словно боялась, что и мама может уйти вслед за отцом.

Удивительно ли, что дети принимали в штыки новую няню? Прежняя, мисс Милсби, возможно, была их няней с младенчества, и пережить после смерти матери еще и разлуку с любимой няней наверняка было для них вдвойне тяжело…

– Простите нас! - проговорила Аманда, покосившись на подбитый глаз Элоизы.

– Ничего, пройдет, - улыбнулась та. - Синяк мой страшен только на вид, а чувствую я себя нормально.

– Выглядит ужасно! - покачал головой Оливер. “Кажется, парнишка уже начал оттаивать!” - не без удовлетворения отметила про себя Элоиза.

– Да, - гордо кивнула она, - но для меня он словно боевой шрам для бойца, гордящегося своей победой!

– Вы считаете себя победившей? - скептически скривился Оливер.

– Конечно, - не моргнув глазом, заявила Элоиза. - Всякий, кому удалось вернуться домой с войны, уже может считать себя победителем.

– Выходит, дядя Джордж проиграл войну? - задумчиво спросила Аманда.

– Брат вашего отца?

– Да, - кивнула девочка. - Он погиб, когда мы еще не родились.

Элоиза задумалась: а знают ли они, что их мать должна была стать женой Джорджа? Скорее всего, нет.

– Ни в коем случае, - поспешила она заверить детей. - Ваш дядя герой!

– Значит, папа не герой? - заключил Оливер.

– Ваш папа не мог пойти на войну, потому что у него было много обязанностей дома… Но это слишком серьезный разговор, лучше пока отложим его. Сегодня такой солнечный день, давайте искупаемся?

– Давайте! - хором воскликнули дети.

Через несколько минут Аманда и Оливер, переодевшись в купальные костюмы, уже бодро шагали вслед за Элоизой к пруду.

– А по пути займемся арифметикой! - предложила она. К удивлению Элоизы, это предложение было встречено с бурным восторгом. Впрочем, близнецы даже не ожидали, что выяснять, сколько это шесть плюс восемь, будет совсем не скучно, а очень даже интересно…

…как я завидую мальчикам, что они ходят в школу! Мы же, девочки, вынуждены заниматься дома, с гувернантками. А наша новая гувернантка мисс Хавершэм - такая зануда, она по сто раз заставляет нас повторять одни и те же примеры… Бедняжка Хайасинт бьется в истерике всякий раз, как только услышит слово “семь” (почему именно семь, а не шесть - не понимаю). Просто не знаю, что бы с ней сделать! Может, вылить ей на голову бутылку чернил - я хочу сказать, мисс Хавершэм, а не Хайасинт, хотя и Хайасинт вообще-то тоже не помешает.

Из письма Элоизы Бриджертон брату Грегори, начавшему учиться в Итоне.

Вернувшись из сада, Филипп был весьма удивлен, когда обнаружил, что в доме стоит тишина. Это было совершенно необычно - визги детей и звуки опрокидываемой мебели для Филиппа уже давно стали привычным делом.

Он решил, что, видимо, дети на прогулке с мисс Эдвардс, а Элоиза еще спит. Хотя вообще-то странно - уже скоро десять, а она не из тех, кто проводит полдня в постели.

Филипп посмотрел на букет роз в своей руке. Целый час он выбирал самые красивые. В Ромни-Холле было три розария, и на этот раз Филипп ходил в самый дальний, где выращивали розы ранних сортов. Филипп не только тщательным образом отобрал самые красивые, но еще и обломал у них все шипы, чтобы Элоиза случайно не укололась.

Вообще- то Филипп не занимался цветами -он больше любил возиться с другими растениями, но решил, что Элоиза больше обрадуется букету роз, чем ветке какого-нибудь плюща.

Филипп поспешил в столовую, ожидая, что стол уже накрыт, а Элоиза скоро спустится. Но увидев пустые тарелки, Филипп понял, что его гостья уже позавтракала. Некоторое время он в нерешительности стоял посреди столовой с букетом в руке, не зная, что ему делать. Где же все-таки Элоиза?

– Доброе утро, сэр! - Горничная, появившаяся с тряпкой в руке, вывела его из неподвижности.

– Доброе утро, Мэри. Будьте любезны, принесите вазу. - Филипп предпочел бы вручить цветы Элоизе лично, но не бегать же по всему поместью с букетом в руке, разыскивая ее!

Горничная повернулась было, чтобы идти, но Филипп остановил ее:

– Мисс Бриджертон, как я понимаю, уже позавтракала?

– Да, сэр.

– Вы, случайно, не знаете, где она?

– Пошла на прогулку с детьми, сэр.

Филипп изумленно округлил глаза:

– На прогулку? С Оливером и Амандой? Сама, по своей воле?!

Горничная кивнула.

– Интересно! Надеюсь, они еще не успели убить ее?

– Сэр Филипп! - насторожилась девушка.

– Шутка, Мэри, шутка! Кстати, Мэри… - Филипп вдруг запнулся - он даже не был уверен, правильно ли называл имя горничной. А вдруг она не Мэри?

Девушка кивнула, но по выражению ее лица он не мог определить, правильно ли называет ее или она не поправляет его из вежливости.

– А куда именно они пошли, вы не знаете? - спросил он.

– Мне кажется, сэр, на пруд купаться.

Филипп похолодел.