Встреча или летунец мне в... - Лин Петрова

для самих ливейлов. И только там мы, люди, можем видеть, как они уходят. И уйти самим, если будет такая возможность, конечно.

— Подожди- я подняла вверх руку.

— Что значит уходят?

Хозяйка вздохнула:

— Ливейлы, в отличии нас, людей, живут долгой жизнью. И уходят, то есть умирают, как мы говорим, по-другому.

— Стой! Ничего не понимаю. Что значит уходят? Живешь себе такой, живешь, а потом раз- а не уйти ли мне?

— Да, именно так. И каждый из нас сможет уйти тоже.

— Ну, это же бред.

Я прямо вскочила от возмущения.

— И я могу уйти что-ли? И она? — я ткнула рукой в Ясиву.

— Да.

— Не умереть, а именно уйти. Ты же видела главную ливейлу. Видела, видела, знаю, что подсматривала. Так вот она живет дольше, чем мать матери моей матери.

Я замерла, в уме прикидывая, сколько же это.

— Так она же молодая. Как такое может быть.

— Они не стареют, как мы, люди. А теперь представь… как же тебе объяснить?

Она протянула мне полную плошку еды.

— Ешь. И ничего не спрашивай, просто съешь.

Я послушно глотала еду, пока не почувствовала, что больше не смогу съест ни крошки. Но хозяйка снова наполнила посуду и протянула мне.

— Ешь.

— Да я не хочу.

— Если хочешь понять, то лучше ешь.

И мне пришлось запихивать в себя еду, но хозяйка в третий раз наполнила посуда.

— Ну уж нет- я начала отпихивать ее руки, протягивающие мне плошку.

— Почему?

— Да потому что насытилась досыта!!!

Хозяйка кивнула, поставила посуду на землю.

— Вот так и ливейлы насыщаются жизнью досыта. Тебе пока еще не понятно это. Но поверь, я видела людей, проживших очень долгую жизнь. Так вот они тоже были насыщены жизнью и готовы были покинуть нас. Когда день за днем жизнь не приносила ничего нового, когда все дни похожи друг на друга и конца этому не видно.

— Так всему свое время, наверное? Разве не так?

— Так. Да вот только время у всех разное. Хоть к зверям на поедание выходи. И такое тоже бывало.

— И вот еще что- она замерла на некоторое время.

— Это то, куда мы уходим. Если уйдешь на празднике, то ливейлы направят твоё существо туда, откуда мы пришли. К изначальному.

Я двумя руками потерла лицо.

— Какое существо?

Она приложила руку к груди.

— То, что болит и ноет, когда тело не повреждено.

— Так. Это я хоть немного, но понимаю, о чем идет речь. Что значит к изначальному?

Тут в разговор вступила мама Ясивы.

— То есть туда, где пребывает наш создатель.

— Ага. А если просто здесь умрешь, что случиться? Как те, кто недавно остался на той стороне….

— Куда угодно, но не к создателю.

От избытка информации, я вскочила, и начала просто ходить. Пошла в темноту, натыкаясь на людей, но шла, шла, пока не почувствовала, что немного успокоилась и вернулась.

Прервала неспешный разговор вопросом:

— Я правильно понимаю, каждый из нас, если захочет уйти, сможет сделать это?

— Нет.

Вот чувствовала я, что всё не так просто! Я даже хлопнула ладонью по ноге.

— Тааак. И что же для этого нужно? Спрашиваю чисто из интереса.

Хозяйка достала свой мешочек, открыла его и высыпала небольшую горсть в ладонь, а потом протянула мне.

— Это нужно. И очень много. Не каждому из нас под силу их собрать, чтобы отправить своего родного.

Камни…камни. Чтобы сдохнуть, прости создатель, нужны разноцветные камни. Смысл-то в чем?

— То есть все имеет свою цену.

Уффффф. Я понимаю, что совершенно ничего не понимаю. Правда.

— Шила- осторожно окликнула меня Ясива.

— Так принято, так было всегда. Мы всегда собираем камни, чтобы отправить старших. Когда мои родители уйдут, я буду собирать себе. Когда у меня будут дети, они тоже будет собирать.

Я мысленно застонала. Почему это не укладывается в моей голове? Почему? Почему люди вместо того, чтобы просто жить и, не знаю, наслаждаться жизнью, с малого думают об уходе.

— Все, хватит! — Нуваш решительно встала.

— Завтра предстоит долгий и сложный путь. Идем спать!

И давая мне времени на возражения, схватила за руку и потащила в сторону. Я долго лежала молча, таращась в темноту. И думала, думала. Задремала ненадолго под самое утро, но почувствовала ощутимый толчок.

— Пора, Шила.

Мы двинулись в путь еще на рассвете. Я заметила, что народ радостно переговаривался, все предвкушали праздник. Может и мне перестать думать об этом? Даже Нуваш вон улыбается. Но почему внутри меня такая тяжесть. Может потому, что не помню? А вот как встречусь со своей семьей, может и память вернется? Даже если и не вернётся, вместе веселее и дружнее будет. Я так мечтала об этом, и вот очень скоро моя мечта исполнится.

И действительно, я прониклась общим настроением. Мы шли до самого вечера.

— Долго идти еще?

— Скоро достигнем территории ливейлов.

— У них своя территория есть?

— Да. В другой день запрещено заходить туда.

На следующий день мы дошли до моста, сделанного из прутьев растений, и остановились. Я ради интереса заглянула туда, через что нам придется перейти, но кроме обыкновенной земли, покрытой легким туманом, ничего не увидела.

— Ну, всё. Тут я точно не перейду- хозяйка опустилась на землю.

— Почему? Что тут сложного? Или ты высоты боишься? Так можно и по земле пройти.

Я недоумевала, но смотря на лица подошедших, поняла, что здесь есть какой-то подвох.

— Этот мост перейдут все, но не каждый дойдет до земли ливейлов.

— Поподробнее.

Хозяйка отвела меня подальше от людей.

— Помнишь то, что было во мне?

А, та разумная дрянь, пожирающая плоть? Конечно, помню. Поэтому я кивнула.

— Как объяснить? Здесь будто тебя раздевают догола, но только не тело, а сущность твою, чувства обнажают. А обитающие там, питаются этими чувствами.

Ну что такое, а? Что ни новый день, так новые загадки загадывают.

— Любыми чувствами? Любовью тоже?

— Нет, Шила. Любовь- то обычно не прячут, а вот что внутри затаишь, что спрячешь от всех, это они и почувствуют. И то, что было у меня, маленькая толика того, что люди испытают когда здесь пройдут… Потому и говорят, что не все дойдут, погибнут от этого по дороге.

Я потрясла головой, представив дорогу на праздник, усеянную трупами.

— Получается, у тебя есть, что скрывать внутри? Поэтому ты маялась болью.

— Есть- она вздохнула.

— Как своих потеряла, такая злость появилась. Если бы я вовремя пришла тогда, мы бы вместе умерли. А мне вот приходится все время жить с этой болью внутри себя. Обида такая, что печёт