"Танки, вперед". Курьезы танковой войны в битве за Ленинград 1941-1944 гг. - Илья Мощанский

Нашим танкистам тоже было нелегко. После выстрела патрона АТО выделялось много ядовитого газа, который приводил экипаж в полуобморочное состояние. В 507-м огнеметном танковом батальоне несколько экипажей КВ-8 в бою даже потеряли сознание. Башенные баки для огнесмеси емкостью 120 литров каждый оказались опасны в сражении, так как при попадании в них снаряда смесь разливалась по танку и боевая машина загоралась. В 502-м и 507-м батальонах начался стихийный демонтаж подобных конструкций баков. Специальные огнестойкие костюмы для экипажа, изготовленные опытной партией, получил только 500-й огнеметный батальон[94].

Также немцы, позиционировавшие себя великими гуманистами, считали применение огнеметного оружия аморальным и нередко без суда и следствия расстреливали попавших в плен советских танкистов-огнеметчиков. Причем удивителен тот факт, что в германской армии огнеметы, хоть и в меньших масштабах, но тоже использовались.

Но вскоре немецкое командование оправилось от шока. 29 августа в бой, как уже говорилось, была введена 170-я пехотная дивизия вермахта, ранее прибывшая из Крыма и находившаяся во второй линии, а также новейшее немецкое оружие — тяжелые танки «Тигр».

Эти 56-тонные тяжелые машины, оснащенные 88-мм длинноствольной пушкой (длина 56 калибров), были запущены в производство на фирме «Хеншель», в конце июля 1942 года и стали носитьиндекс Pz.Kpfw.VI (Sd. Kfz.181) «Tiger» Ausf.H1. Впоследствии в одном из технических отчетов автор прочитал утверждение наших специалистов о том, что для уничтожения одного «Тигра» в конце 1943 года приходилось в среднем терять подбитыми двенадцать Т-34–76. Возможно, это и преувеличение, но в умелых руках подобный танк был действительно опасным противником, поражавшим в 1942 году всю нашу бронетехнику с расстояния 1,5 км. К счастью, в августе 1942 года эти танки толком не умели эксплуатировать и сами хозяева, но указания Гитлера о немедленном боевом испытании нового «чудо-оружия» выполнялось неукоснительно.

Для «Тигров» была создана особая тактическая единица — тяжелый танковый батальон. По первоначальному штату, в составе батальона имелось 4 роты — штабная и обеспечения, две танковых и ремонтная. Батальон (schwere Panzer-Abteilung) представлял собой отдельную воинскую часть, которая могла действовать как самостоятельно, так и придаваться более крупным соединениям.

Первым боевым подразделением «Тигров» стал 502-й отдельный батальон тяжелых танков под командованием майора Меркера. Символикой этой части стала эмблема в виде мамонта или, как у нас говорили, «слон».

Несмотря на то что батальон так и не был укомплектован до полного штата, он все равно спешно отправился на советско-германский фронт. В поход на Восток двинулись 1-я танковая рота (4 «Тигра» и несколько средних Pz. Kpfw III), штабная и половина ремонтной роты.

Ранним утром 29 августа эшелоны этой элитной части прибыли под Ленинград, на станцию Мга. Разгрузившись, примерно в 10 часов «Тигры» разместились на заранее подготовленной стоянке. А уже в 11 часов поступил боевой приказ — поддержать огнем атаку своей пехоты. Понятно, что времени на подготовку к операции практически не было, экипажи едва успели проверить вооружение и приборы. Примерно через полчаса 4 «Тигра» под руководством командира батальона майора Меркера, который находился в головном танке, выдвинулись на боевую позицию. Отстрелявшись по указанным целям, танки повернули обратно. По ним открыла огонь советская артиллерия. Перед небольшой высоткой группа разделилась — две машины пошли направо, две налево. Тут же один из «Тигров» остановился из-за поломки коробки перемены передач. Чуть позже поступило сообщение о неисправности в двигателе еще одного «Тигра», а десятью минутами позже вышел из строя третий танк.

Таким образом, первое же участие «Тигров» в бою показало их низкую техническую надежность — из вышедших на операцию четырех машин сломалось три. Было сильно подорвано доверие к этим танкам у солдат и офицеров. Впрочем, наличие «детских болезней» у новых видов техники в подобных условиях — дело обычное.

Ночью началась эвакуация вышедших из строя «Тигров», К счастью для немцев, советское командование не знало, что это за техника, и практически не препятствовало эвакуационным работам, если не считать редкого ружейно-пулеметного огня.

Каждый «Тигр» приходилось вытаскивать тремя 18-тонным тягачами, которые с трудом двигались по заболоченной местности. К утру, после долгих мучений, все три танка были доставлены в тыл.

Чуть ли не из германской ставки поступил приказ — «Тигры» должны быть немедленно восстановлены и подготовлены к боевому использованию. Неисправные механизмы в срочнейшем порядке на транспортном самолете «Юнкерс-52» отправили в Германию, на завод фирмы «Хеншель». Через несколько дней отремонтированные детали доставили на фронт тем же самолетом.

Для ремонтников и танкистов 502-го отдельного тяжелого танкового батальона вермахта первые недели сентября стали временем лихорадочной работы по восстановлению вышедших из строя «Тигров». Одновременно эта часть понесла и первые потери в людях — 1 сентября советский снаряд попал в ремонтные мастерские, в результате чего несколько человек было убито и ранено.

К этому времени советское наступление остановилось. Врагу удалось задержать продвижение наших частей на флангах прорыва — в районе Рабочий поселок № 8, Мишкино и Поречье. Жесткой обороной германские войска сковали значительные силы атакующих и вынудили их вести многодневные кровопролитные бои.

Противник, отброшенный с рубежа реки Черной, стремился задержать наступление частей Красной армии и ликвидировать прорыв. Германское командование спешно подводило из глубины свежие части, закреплявшиеся на втором оборонительном рубеже вдоль грунтовой дороги совхоза «Торфяник» — Кейколово, опираясь на узлы сопротивления опорного пункта «роща Круглая» (севернее Гонтовой Липки), Синявино, совхоз «Торфяник». Немецкие войска переходили в частные контратаки, которые успешно отбивались нашими частями. В лесах южнее Синявино противник имел только автоматчиков и мелкие группы пехоты с пулеметами, которые противодействовали выходу советских подразделений на вторую оборонительную полосу.

Больше всех во время этого периода наши войска донимала германская авиация, владевшая превосходством в воздухе.

30 августа генерал Гальдер записал в своем дневнике: «Группа армий „Север“. Противник продолжает атаки южнее Ладожского озера, но без существенного успеха. Однако и наши контратаки не обеспечили продвижения вперед. Силы, подготовленные для штурма Ленинграда, все больше и больше используются для сдерживания этого наступления»[95].

Чтобы прорвать 2-ю линию немецкой обороны, ядром которой была мощная группировка из шести полнокровных германских дивизий (на 1 сентября 1942 года наше командование оценивало немецкую группировку[96] следующим образом: людей — 20 700, винтовок — 11 000, автоматов — 1394, ручных пулеметов — 740, станковых пулеметов — 197, минометов — 212, орудий ПТО — 167, легких орудий — 45, тяжелых орудий — 78, танков — 15) генерал К. А. Мерецков принял решение о вводе 1 сентября в сражение выдвинувшегося из второго эшелона фронта 4-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерал-майора H. A. Гагена, который поддерживали приданные 122, 98-я и 16-я танковые бригады. Задача корпуса была следующая — к вечеру 1 сентября войска 4 гв. ск должны были выйти к реке Неве у поселка Анненское. Но эта мера оказалась запоздалой, к тому же сил таких уже было недостаточно, чтобы прорвать вражескую оборону. Требовались свежие соединения для наращивания удара из глубины. Однако новых значительных резервов в нужном количестве не было.