На краю архипелага - Артем Каменистый

Пришло время прояснить все окончательно.

Страшно до ваты в ногах, но убегать бессмысленно, а жалеть глупо – надо что-то делать.

Макс рванул навстречу атакующей твари, затем, выметнувшись из воды, заорал:

– Куда прешь! Пошла вон! Вон!!!

Чтобы усилить эффект от слов, он что было мочи начал бить ладонями по морской глади, будто это смехотворное действие способно остановить разогнавшуюся гибель. И случилось чудо – Анфиса резко замедлилась, поднялась еще выше, выставив из воды спину, отвернула в сторону, прошла в паре шагов, скосив голову. Макса резануло однобоким взглядом хищницы: будто лазер, излучающий саму смерть. Ни у него, ни у Кирпича нет шансов против прирожденной машины убийства – порвет за несколько секунд и уйдет. С корабля ничем не помогут: все серьезное оружие, ввиду его высокой ценности, упрятано в один из контейнеров. Шляться с ним по палубе без надобности запрещено – это сделали, чтобы никто не мог случайно уронить его в воду. В случае угрозы достать его можно за полминуты – ни диксы, ни сомалийцы (если такие существуют) за это время не успеют подобраться. Но на такой случай никто почему-то не рассчитывал.

Вечно у них все через одно место… непродуманно…

Мазнув напоследок все тем же нехорошим взглядом, Анфиса вильнула хвостом и элегантно ушла в глубину. Миг – и растаяла. И Макс откуда-то понял – это все: не вернется для новой атаки, не ухватит за ногу, резко поднявшись к поверхности, и вообще ничего плохого у нее в мыслях нет, а может, и не было.

Кирпич, добравшись до корабля, с проворством макаки взобрался по канату и с высоты палубы почти нормальным голосом быстро приходящего в себя человека прокричал:

– Что, тебя испугалась?

Ботан, оказавшийся, к сожалению, на другом конце палубы, громким голосом выдал свою версию событий:

– Нет. Она Макса не трогает. Он у нее что-то вроде альфа-самца.

– Чего?! – изумился Кирпич, уставившись на Макса с обалдением, но и каким-то странным уважением: – Ты что с ней… Того? С касаткой?!

– Сам ты касатка, – не стал раскрывать тему Макс и подался к тому же канату.

Олег, естественно, не удержался от подколки:

– С тобой он как с касаткой «того» сделает, если будешь в таких местах без приказа плавать.

– Так я кота спасал!

– Кота он спасал! А если бы акула?! Акулы Макса слушать не будут.

– Да кончай ты, не гони волну. Я вообще к воде теперь месяц подходить не буду. Видел раз, как такая рыба чувачка захавала. Ох, он и тяжело помирал – любят они помучить. А где мой кот, кстати говоря? Рыжий, а ну иди ко мне! Пацаны, рыбки не подгоните?! Надо покормить пострадавшего – по глазам вижу, что он кита сожрать готов.

Судя по всему, Рыжик еды вообще ни разу в жизни не видел. Он подметал абсолютно все, что ему предлагали: завяленную до каменного состояния рыбешку, «собачьи ракушки», водоросли с перетертой кокосовой мякотью и мелких крабов вместе с панцирем. Сожрав одну порцию, он тут же начинал омерзительно орать, требуя продолжения банкета. При этом даже такому неискушенному кошатнику, как Макс, было понятно: зверюга родом не с помойки – ухоженный домашний любимец, породистый. Как он сюда попал и через что прошел – неизвестно. Но по ошалевшим глазам и впалому брюху понятно – хлебнул всякого.

Впрочем, брюхо у него впалым оставалось недолго – легче отдать все запасы провизии, чем терпеть этот скребущий по мозгам вой.

Зато плыть стало гораздо веселее. Вокруг кота мельтешил конвейер сменявшихся «гладильщиков». Народ в сторонке с умным видом рассуждал о том, как сюда угодила животинка и каким образом сумела выжить. Ведь ясно же, что не первый день здесь, – исхудать успел и шерсть морской солью покрылась, что для этих чистоплотных животных звоночек характерный. Те, кого не интересовал новый «пассажир», были увлечены изучением морских пейзажей – высматривали Анфису.

Пейзаж, к слову, был однообразен – все та же расселина, стиснутая коралловыми скалами. Макс, устроившись на носу судна, посматривал на камни и далекий горизонт, время от времени смачивая нагревающуюся голову из деревянного ведра. Она быстро высыхала, из-за чего волосы покрывались морской солью. Вечером придется их хорошенько вымыть, а то нападет такая чесотка, что заснуть не получится. Присоединяться к внезапно созданной секте кошатников ему не хотелось по причине равнодушия к домашним животным, наблюдать за водой в надежде увидеть Анфису хотелось еще меньше – до сих пор от нервной дрожи не отошел, стараясь не вспоминать, как на расстоянии вытянутой руки прошла ожившая смерть. Хотелось прилечь в холодке и спокойствии да подремать вволю. Но такого места на борту не было: тень лишь на нижней палубе, но там народу битком набито, а здесь сущая сковородка, хоть и посвободнее. Лучше бы Пикар вместо всего водолазного оборудования навес хороший устроил.

В очередной раз взглянув в сторону горизонта, он далеко, на пределе видимости, различил промелькнувшую человеческую фигурку. Померещилось? Очень может быть – слишком быстро скрылась, даже глаз не успел напрячь. Да и походка странная, дергающаяся какая-то, неправильная.

Будто у дикса.

Всмотревшись в ту сторону до боли в глазах, он так ничего и не разглядел. Впрочем, даже если это дикс – не страшно. Он и без того знал, что на отмелях их хватает. Да, они предпочитают темноту, но и при свете никуда не пропадают. В свое время ему очень повезло, что в поисках людей не нарвался на этих тварей. Нетрудно представить, что бы произошло, заметь он тогда вдали двуногую фигурку. Бросился бы к ней с радостными воплями.

Рядом тихо присела Дина и проницательно предположила:

– Что-то нехорошее увидел?

– Дикс промелькнул вдали. Наверное, показалось.

– Наверное. Здесь их мало.

– Почему? Ящеры вряд ли сюда часто забредают.

– Кот тянется к людям. Он ведь не знает про диксов – пошел бы к ним. Не один день здесь провел – чудо, что выжил. Плохо, что его так кормят: это опасно после голодовки.

– Ну так скажи им, чтобы прекратили.

– Говорила.

– И что?

– Не слушают. Дети. Не понимают. А Кирпич про тебя расспрашивает.

– Что расспрашивает? – удивился Макс.

– Да все: когда здесь появился, где на Земле жил, как вел себя здесь.

– Зачем ему это надо?

– Не знаю. Думаю, по привычке. Ему ведь тоже нелегко было с готами жить, и здесь тоже всего опасается. А ты один из тех, кто решает, и решить можешь многое. И еще он после случая с Анфисой сам не свой. Я думаю, он тебя уважать сильно начал. Или бояться…

– Это хорошо… Нам бы побольше таких, кого он станет бояться…

– Опасаешься его?

– Дин, он не первый год здесь и много чего натворил. Ему убить – раз плюнуть. С ним такие же, как он, целая команда. Они нам нужны – нам боевых ребят не хватает. Но их держать крепко надо, а то неизвестно, кто здесь командовать начнет. Я бы не хотел, чтобы главными стали они.