Охотник. Чужой - Евгений Щепетнов

Статуи. Штук десять, не меньше. В центре, надо понимать, – Создатель, главный бог. Справа и слева от него второстепенные боги, отвечающие за разные отрасли народного хозяйства и кое-какие аспекты человеческой жизни. Богиня Любви, Бог Войны, Бог Земли, Бог Воды – целая куча мелких богов, которых можно было бы назвать и архангелами, отвечающими за определенные направления божественной работы.

Не было никаких икон, но фресок на стенах – предостаточно. Основная фреска – Создание мира. Этот мир создавался немного подольше, чем земной, так как Создателю вначале пришлось потрудиться над мелкими богами, потом создать все сущее, а затем научить богов управлять этим самым сущим. На создание мира ушло пятнадцать дней, то есть три пятидневки. Выяснилось – что неделя здесь не семь, а пять дней.

Все это рассказала Олегу Севия, пока они втроем ждали настоятеля храма, заканчивающего принимать заявки-молитвы и подаяния от страждущих утешения и поддержки прихожан. Их тут было немного, человек десять, хотя деревня и удивила Олега своим размером – она была не меньше городка, в котором он недавно учинил эпичный погром.

Здешний главный бог отличался от земного тем, что не имел своего аватара во плоти, никто его не убивал (даже глупо – кто посмеет покуситься на бога?!), и в людском обществе он появлялся крайне редко, в основном в видениях истеричных дамочек и юношей астенического сложения, накуренных жесткой наркотой. Создатель сидел где-то на небесах и рулил своим хозяйством через мелких божков, которые, если верить храмовым летописям, так и сновали среди людей, донося до их сведения информацию о божьей воле. В основном информирование широких масс происходило через священников, главным из которых был Патриарх, обитавший, само собой, в столице Империи. Ему время от времени был приход Откровения, которое тут же излагалось на бумаге и доносилось до сведения рупоров Веры на местах. И через них уже уходило в народ.

Кроме Больших Откровений, были еще и местные, локального уровня, вроде откровения принести в жертву жирненькую курочку или три десятка свежих яиц – для поддержания жизнедеятельности храмового «рупора». Ну и в звонкой монете – кто сколько может.

Подход четкий, вполне прагматичный и безупречный по логике, был одобрен Олегом, который всегда был весьма далек от религиозного фанатизма. Верил он только в себя, в свою маму и в науку, с помощью которой был намерен познать все и вся. И верил, что это возможно.

Здешняя система Веры была максимально, даже в сравнении с земной, монетизирована. Хочешь что-то от богов? Заплати за услугу! Или так и сиди в дерьме по самые уши.

А еще – все храмы были чем-то вроде отделений ЗАГСа. Тебя венчают, записывают факт венчания в книгу, фиксируют это дело в храмовом амулете (Олега это обстоятельство немало повеселило – ну чем не компьютерная база?!), а затем все регистрационные действия транслируются в Главный Храм, или по-другому, в Патриарший Храм. Раз в полгода. Или чаще – если будет оказия.

И самое главное – именно здесь выдают брайды и нарекают имена. Захотели назвать ребенка, принесли его в храм – освятили, записали имя и… все! Потом, когда получит брайд, это имя уже впишут в него. И снова – все данные отправятся в Центральный Храм. И если кто-то желает поменять свое имя – это делается только через храм.

Наконец, последний из местных просителей божественных благостей расстался с бумажкой, на которой было написано прошение к богам, бросил в урну для пожертвований посильный взнос, постаравшись шваркнуть деньги так, чтобы казалось, будто он запустил туда целое ведро золотых монет, и вышел, с любопытством косясь на незнакомую троицу. И только тогда настоятель обратил свое внимание на незнакомцев, скромно сидевших на лавочке возле статуи Бога Праздников, увенчанного виноградной лозой и обладающего таким крупным мужским достоинством, что, казалось, – это не пенис, а какой-то баклажан, и это не Бог Праздников, по совместительству почему-то отвечающий в том числе и за плодовитость женщин, а Бог Урожая с одним из своих продуктов на основе клятого ГМО.

Олег, пока сидел под этой статуей, постоянно косился на выдающиеся части каменного полового гиганта и размышлял о том, как же местные жители не стесняются приводить сюда своих детей и не стоило ли прикрыть эдакую пакость каким-нибудь симпатичным фартучком. Или гигантским фиговым листком. Если и не морали ради, то чтобы женщины, разочарованные статями своих законных мужчин, не пускались во все тяжкие в поисках подобного этому «баклажану». У бога-то имеется, значит, и у чужих мужчин есть!

Паскудство, точно. А вот Богиня Любви не вызывала отрицательных эмоций, и потому Олег отвернулся от притягивающего взгляд гнусного «баклажана» и смотрел уже только на нее, краем уха прислушиваясь к тому, что шепчет ему Севия, наставляющая своего «жениха» в богословии и в том, как нужно правильно вести себя на обряде бракосочетания.

Богиня Любви явно понимала в своем деле. Ее изваяли со всеми интимными подробностями, кои обычно видят только партнеры в сексе, да и то – если партнерша не отличается патологической стыдливостью. Из одежды на фигуристой каменной молодке была только стилизованная накидка на плечах, символизирующая брачный покров (со слов Севии), да корона, представляющая собой золотой обруч, спереди к которому было приделано изображение сердца. Только не такое, как на Земле, больше похожее на изображение двух плотно сжатых ягодиц (если провести черту посредине), а настоящего сердца, каким его видят хирурги да патологоанатомы.

Уж Олег-то точно видел настоящее сердце и не раз держал его в руках, потому мог с полной ответственностью сказать – да, это оно! Каким образом изображение сердца попало на корону юной богини – этого Севия не знала и лишь досадливо поморщилась, заявив, что не о том он сейчас думает и чтобы выбросил из головы всякую ерунду в тот час, когда…

Олег понимал, что не о том думает «в тот час», но как ни гнал из головы посторонние мысли – ничего с собой не мог поделать. Нереально! Все – нереально!

Храм этот смешной, годный для журнала «Хастлер», – нереален!

Девчонка, запах пота и благовоний которой он чуял, – нереальна!

Мальчишка, больше похожий на мудрого карлика, – нереален!

И настоятель храма, в своем ярко-красном шелковом халате, ужасно похожий на далай-ламу, – тоже нереален!

Сон, это все сон! Никакого ощущения того, что сейчас Олег женится на красивой девчонке, никакого ощущения того, что он может погибнуть в этом мире, и единственное спасение – сменить имя и бежать как можно дальше.

Мало времени прошло, очень мало. События несутся вскачь, и мозг не успевает их осознать. Наверное… Или это смертный сон. Говорят же, что перед умирающим проносится вся его жизнь? Ну вот! А у Олега пронеслась НЕ ЕГО жизнь! Почему бы и нет?

– Что желают господа? Заказать поминовение по предкам? Попросить у Богини Любви благословения на их любовные органы? (Севия даже не покраснела, а вот Олег…) Или, может быть, хотите вызвать священника на дом для отпущения грехов больного?

– Хотим сочетаться браком! – твердо заявила девушка и, тут же снизив голос почти до интимного шепота, попросила: – Святой отец, я могу поговорить с вами наедине? Пожалуйста… без лишних ушей!