Вольф Мессинг. Экстрасенс Сталина - Вадим Эрлихман

Я часто бывал на его выступлениях. Там Мессинг был совершенно другой: комок нервов, очень эмоционален, очень импульсивен. Мог быть резким. Однажды во время сеанса сказал супруге (она помогала ему на сцене): «Аида Михайловна, этот человек меня обманывает, не могу работать, уберите его». «Этот человек» оказался профессором-парапсихологом. Он хотел испытать Вольфа. А как великолепно работал он с завязанными глазами! Бегал как мальчик. Интуиция!!! Выступления были фантастическими. Но смотреть на Мессинга было тяжело: такая нечеловеческая концентрация сил и мысли. Это было невероятно!»

На вопрос, пользовался ли Лилиенталь способностями своего друга, гроссмейстер ответил: «Очень редко. Он всегда оказывался прав, но однажды меня обманул. Или пожалел. Дело в том, что моя родная сестра, она родилась в Москве и была прекрасной исполнительницей венгерских танцев, в начале войны погибла в концлагере. Мы с супругой ничего не знали и очень страдали. Попросили Вольфа помочь. Он посмотрел и сказал: «Она живая. Но очень болеет». Я был рад, что хоть живая. Но через две недели получил извещение о смерти. Моя жена Евгения очень обиделась на Мессинга и сказала это Аиде Михайловне. Та ответила, что Вольф знал правду, но не хотел нас расстраивать. О смерти говорить нельзя. Не знаю, правда ли это. В дальнейшем мы не касались этого случая».

Лилиенталь говорил, что Мессинг совсем не умел играть в шахматы: «Он даже не знал, как ходит конь. Но через меня Вольф приобщился к миру шахмат. Случаи всякие бывали. Он любил поразить гроссмейстеров чем-либо удивительным. Однажды собрались у нас дома мои коллеги. Пришел Мессинг. Мы спрятали под погон одного из военных шахматную фигуру. Он мгновенно ее нашел. Попросили отыскать в шкафу книгу, где на 35-й странице есть слово «роза». Все было сделано в три секунды!

У меня дома Вольф познакомился с гроссмейстером Юрием Авербахом. Шахматист сказал: «Как жаль, что вы, Вольф, не играете в шахматы! Я бы вам дал два хода задаток». — «А вы мне не давайте фору, только думайте, как лучше ходить: налево, направо, вперед, одна, две клетки, конь, ладья. И вечером в Доме искусств я выиграю матч у вашего соперника — чехословацкого шахматиста». Авербах тут же, за чаем, проверил, действительно ли Мессинг сможет считать мысль. Он внимательно посмотрел на Вольфа, и тот в долю секунды положил кусочек лимона Юрию в чай. Авербах был сражен. Вечером Мессинг выиграл партию у чеха, абсолютно не умея играть в шахматы». Неизвестно, случилась ли эта история на самом деле; ее пересказывают многие знакомые телепата, но при ближайшем рассмотрении выясняется, что все они не наблюдали шахматный поединок лично, а слышали о нем от самого Вольфа Григорьевича.

Интересные воспоминания о Мессинге оставил известный фотограф, в прошлом сотрудник военного НИИ Вячеслав Цоффка, познакомившийся с ним в начале 1960-х годов. Он писал: «Мессинг хоть и говорил по-русски, но иногда не мог вспомнить то или иное слово. А если это отбросить, то в жизни он был простым человеком: любил женщин — у него было много поклонниц, — пил коньяк. Мы это делали вместе. Ему удобно было со мной общаться. Я почти не задавал вопросов, и Вольф это очень ценил. Но где-то за сутки до выступления Вольф менялся. Становился раздражительным и злился, когда его кто-то отвлекал. За сутки переставал есть, и следующий прием пищи был только после выхода на сцену».

Далее Цоффка вспоминал: «2 июня 1963 года я к нему приехал. Взял бутылку болгарского вина «Варна». Кроме меня в квартире были Мессинг и сестра его покойной жены Ираида Михайловна. Я в армии служил и работал в военном институте. На службе у меня были проблемы, не знал, что делать. О чем, разумеется, никогда не говорил, ни на что не жаловался. Но в этот вечер Ираида как-то в шутку к Мессингу обращается: «Вольф, что вам стоит сделать из него генерала?» Он как-то зло посмотрел на нее: «Он не будет генералом! Он будет полковником». А я был майором без всяких перспектив. Но что вы думаете? Ровно через год мне дают полковника!..

Был один занятный эксперимент на мне. Мессинг писал что-то по латыни. Тут входит Ираида Михайловна с вопросом: «Можно я уберу чашки со стола?» Это надо было видеть, что с ним было! В тот момент у него прямо жилы вздулись: «Я сколько раз вам говорил: не мешайте мне!» Она вылетела из комнаты. Потом Вольф стал успокаиваться. Стал писать. И написал четыре двузначных числа — 32, 45 — и еще два каких-то. Потом говорит: «Слава, зачеркните одно». Я поднял голову вверх, чтобы не попасть под его влияние, и автоматически опустил ручку туда, куда попал. И зачеркиваю 45. Он: «Переверните лист». Я перевернул. Там написано: 45. Потом он стал манипулировать с цифрами. И говорит: «Четыре и пять.» Что-то складывать стал. «Четыре и пять — это девятое. Это какой месяц?» Я сказал, что сентябрь. Он: «Вот в сентябре сбудется то, что вы хотели». С наступлением осени я получил двухкомнатную квартиру».

Нет ничего странного, что Мессинг использовал хорошо известный фокус с цифрами, чтобы развлечь хорошего знакомого. Что касается предсказания, то, без сомнения, Цоффка запомнил его только потому, что оно исполнилось — этот прием используют все эстрадные «ясновидцы». Вячеслав Вячеславович отмечал: «За девять лет общения я ни разу не видел в его квартире кого-то постороннего. Более того, Мессингу часто звонили провокаторы, хулиганы, поэтому к телефону подходила Ираида. Звонящий должен был назвать свой пароль, тогда уже она звала Вольфа. Мой пароль был «любитель природы». Мне кажется, что у Мессинга не только среди политиков, но и просто друзей не было». Похоже, Цоффка тоже не был его другом, поскольку никто из остальных посетителей квартиры телепата о нем не вспоминает. Скорее всего, Вольф Григорьевич старался не принимать у себя одновременно много гостей — дай как это было сделать в крохотной квартирке?

Самые подробные воспоминания о жилище Мессинга оставила часто бывавшая там Татьяна Лунгина. После первой довоенной встречи она случайно увидела телепата в Тбилиси весной 1953 года, и он тут же вспомнил ее и пригласил в гости на еврейскую Пасху. Татьяна Львовна вспоминает: «Они жили на Новопесчаной улице. В начале 1950-х годов это еще была окраина Москвы. Так что на дорогу ушло более часа, но весенняя Москва накануне цветения лип располагала к умиротворению, и дорога не казалась мне ни дальней, ни утомительной.

Трехэтажный дом стоял в глубине двора. Двор с ухоженными клумбами напоминал старинный двор с картины Поленова. Поднялась на второй этаж и сразу заметила на двери медную пластинку — Вольф Мессинг. И нет никакого пояснения, вроде: «доктор оккультных наук, маг и волшебник.»

На звонок первой откликнулась собака — сочным незлобным рычанием. Дверь отворила Аида Михайловна, и сразу же за ее спиной всплыла косматая голова Вольфа Григорьевича.

Обстановка квартиры, начиная с прихожей, весьма и весьма скромная. В первой комнатушке-коридорчике — старинный, окованный железом сундук, какие сейчас, в пору массовой ностальгии по прошлому, в большой моде. Над ним вешалка для одежды. Кроме прихожей — единственная жилая комната, да кухонька метров девять.

Пока я осматривала жилище, за мной по пятам, все еще урча, следовала огромная чистокровная немецкая овчарка.

В узкой прямоугольной комнате-гостиной (она же и столовая и спальня) бросался в глаза большой круглый стол, у стены — не первой молодости диван, но рядом с письменным столом на высоком журнальном столике стоял редкий в те годы большой телевизор, подаренный, как я впоследствии узнала, Председателем Совета Министров в благодарность за лечение сына от хронического алкоголизма. Небольшой буфет, заставленный посудой — разрозненными предметами из столовых сервизов белого фарфора работы фабрики Кузнецова.