Заблудиться в страшной сказке - Марина Серова

Светка побрела к последнему подъезду и минут через десять вышла вместе с приятелем.

– О, привет! – заулыбался мальчишка. – Вы это, в натуре, меня искали? И за Светкой бежали по дворам?

– Ага! Ты мне очень нужен, – честно ответила я. Аллигатор проникся сознанием собственной важности. Вероятно, такое с ним случалось нечасто. Мальчик небрежным жестом взмахнул рукой и сказал:

– Светка, ты там погуляй пока, а мы дело перетрем…

Светлана фыркнула, обиженно развернулась на пятках и удалилась. Далеко девочка не ушла – уселась под деревом на бордюр.

– Спрашивайте, – разрешил Олежка.

– Скажи, вчера в мою машину сел человек. Ты хорошо его знаешь?

– Дядю Славу? Ну, он сосед наш. А что?

– А кто такой Дрюня, которого ты искал?

– А, так это сын его, Андрюха. Дрюней его во дворе зовут. А чего такое-то?

– Ты Андрея хорошо знаешь?

Олежка фыркнул, словно я сказала нечто смешное:

– Да вы его тоже знаете! Вы ж его тогда отметелили за гаражами!

Оп-па! Вот это номер! Значит, мелкий барыга по прозвищу Дохлый – это сын Вячеслава Комарова.

– Никого я не метелила, – думая о другом, проговорила я. – А где этот твой Дрюня сейчас?

– Вот мне и самому интересно! – живо откликнулся Аллигатор. – Я его целую неделю ищу. Он мне товара обещал.

– Ты же вроде хотел завязать? – упрекнула я.

– Да я не себе, я брату! – простодушно признался Олежка. – Брат у меня из деревни приехал на каникулы. Хочет попробовать. У них там не продают.

– У вас тут тоже теперь не продают, – напомнила я.

Аллигатор хитро ухмыльнулся:

– Да вы че, теть? Правда поверили, что Дохлый больше не будет торговать? Он день боялся, два боялся… Потом смотрит – вас нету, ну и снова-здорово.

– А когда ты его видел в последний раз?

– Да неделю назад и видел! Дело было поздно вечером – дождь лил, во дворе никого. Я Светку проводил и шел домой, смотрю – а по двору Дрюня бежит. Башка вся бинтом замотана, а бинт в кровище. Я ему кричу, а он обернулся, рукой махнул и дальше припустил.

Очень интересно! Неделю назад – это что же получается? Это тот самый день, когда застрелили Гонзалеса! Кажется, я догадываюсь, кому достался второй выстрел…

– И куда же он после этого подевался?

– Кто его знает! – пожал плечами Аллигатор. – У Анжелики спросите. Только она без денег ни за что не скажет – она жадная, не то что я.

Намек я поняла – подкинула мальчику немного денег и посоветовала не тратить их на всякую дрянь, а сводить девушку в кино. Светка внимательно наблюдала за нами, и едва деньги оказались в руках у Аллигатора, покинула свой наблюдательный пост. Когда мальчик вышел из машины, она ухватила кавалера под руку.

– Своди Свету в кино! – громко посоветовала я. Все, теперь девочка ни за что не даст потратить на «колеса» деньги, которые могут пойти на ее собственные развлечения. «Мелкий опт» кинул на меня тоскливый взгляд, а я подмигнула Светке – на что еще нам женская солидарность? – и вырулила со двора.

Кажется, местные проходные дворы скоро станут для меня родными. Вот и теперь оставила машину на стоянке неподалеку и пешком отправилась разыскивать, как выразился мальчик, «Анжеликину точку». Точка оказалась поставленными друг на друга ящиками, с которых вышеупомянутая Анжелика торговала яйцами. Еще совсем недавно торговала, судя по их виду.

Картина, открывшаяся передо мной, была достойна кисти художника-сюрреалиста. Ну, если не самого великого Сальвадора Дали, то кого-то из гениев помельче. Передо мной оказалась совершенно глухая, без окон, стена жилого дома. Молодой мужчина в тренировочном костюме хватал яйца из картонной ячейки и, выкрикивая: «Говори, сука! Будешь говорить? Будешь?», с размаху бросал их об стену. Ответом ему был пронзительный женский плач. Второй мужчина – и тоже в тренировочном костюме, только с надписью «Сборная России» на спине, держал перед собой женщину в чистеньком белом халатике. Кажется, это и была Анжелика – молодая, пухленькая и круглолицая, она размазывала по лицу потеки черной туши и кричала: «Не надо! Ой, ребята, не надо!»

– Прекратить! – скомандовала я «полицейским» голосом.

Парни на мгновение замерли от неожиданности, потом тот, что представлял в этом дворе сборную России, сказал:

– Вали отсюда, тетя!

А второй продолжил яичную экзекуцию. Поскольку я не уходила, следующее яйцо полетело в меня. Я, конечно, увернулась.

– Ой, остановите их! – завыла Анжелика. – Они мне весь товар перебьют, а мне потом плати-и-ить!

– Иди отсюда, коза старая! – оскалился первый – тот, что не состоял в сборной. – А то мы щас сначала тебя трахнем, потом ее трахнем!

– Нет, сначала ее, потом тебя! – заржал второй.

– Ой, ну ты прям маньяк, – застеснялась я. Потом сделала два шага вперед и оказалась за спиной парня. Взяла его за большой палец и резко вывернула руку назад и вверх. Очень эффективный прием, люблю его и частенько применяю. Вреда здоровью никакого, а боль такая, что хоть вой. Он и выл – при этом ему пришлось согнуться в три погибели и приплясывать на месте. Парень пытался лягнуть меня, но, само собой, не достал. Я приподняла его конечность чуть повыше, и он сразу прекратил попытки сопротивления.

Зато активизировался второй. Он отпустил Анжелику и пошел на меня, растопырив руки, как Медведь в мультфильме про Машеньку. Что ж, раз он так жаждет моего внимания, придется уделить ему немного.

Я отправила первого в свободный полет, парень проехался пузом по асфальту и растянулся, оставшись лежать. Я точно знала, что не причинила ему серьезного вреда – неподвижность парня говорила только о его высоких умственных способностях – видимо, он был из тех, кто понимает все с первого раза. Что ж, приятное исключение из правил. Второй таким сообразительным не был. Он на ходу выщелкнул нож и продолжал идти на меня. При виде ножа мне расхотелось проявлять гуманизм, поэтому я сразу сломала ему руку ударом ноги – кость треснула с таким звуком, как будто переломилась сухая ветка. Парень с минуту простоял неподвижно – эндорфины, что выбрасываются в кровь при травмах, блокировали боль. Потом он закричал, и нож сам собой выпал из его пальцев. Затем он упал на колени и замер в этой эффектной позе.

Я подошла к парню сзади и приподняла его голову за волосы.

– Значит, трахнуть меня хочешь? – спросила я задумчиво. Член сборной судорожно замотал головой.

– Значит, не хочешь. Передумал, да? А я вот, кажется, начинаю хотеть…

Парень покосился на меня через плечо, закатывая глаза, как цыганский конь.

– Чего? – едва выговорил он.

– Да вот, думаю. Понимаешь, то, что я хочу тебя убить, вовсе не означает, что я не хочу тебя трахнуть, – задумчиво произнесла я.