В Москве-реке крокодилы не ловятся - Федора Кайгородова

— Да — а, — мечтательно добавил его собеседник, — и еще избушка на курьих ножках…

— Не — е, избушки не было, — серьезно ответил Алексеич, и, помолчав, добавил, — дождь серебряный. Сподобил же Господь такую красоту увидать!

Они замолчали. Разгоревшаяся звезда стремительно мчалась вдогонку за кораблем. Казалось, что вот настигнет, но вновь проплывала туча — и, спасаясь от нее, звезда ныряла в синюю вышину, чтобы вновь потом разгореться.

С носа вернулись командир и его пес. Овчарка горделиво прошествовала мимо, не глядя на нас. Как будто не она десять минут назад так страдала, что чуть не опрокинула своего хозяина.

— До чего ж собак доводит воспитание! — сказал тот мужик, что напоминал о курьих ножках, и было непонятно, восхищается ли он важным собачьим видом или умением животного подчиняться условностям.

Командир повел собаку в каюту или, может, она его повела. Чарли, видно, приходилось нелегко. Внутренний трап не подходил ей из — за крутых узких ступеней. Внешний металлический был снабжен широкими ступенями, но его решетки резали собаке лапы.

Мужики встали, разминая ноги.

— Наташа! Свежо становится, — сказал тот, что рассказывал про серебряный дождь. — Вам, наверное, пора на покой?

«Да, конечно, если бы я собирала материал для репортажа, я бы так и сделала, — подумала я, — а тут от загадок голова пухнет».

— Спасибо! Я немного посижу! — ответила я дежурной фразой, притворившись, что меня очень занимают высыпавшие на небо звезды.

Мужики тоже посмотрели в ту сторону, куда сосредоточенно смотрела я, и, не заметив ничего примечательного, вошли в жилой отсек, аккуратно притворив за собой двери.

На плавкране зажгли огни. Было тихо, и печально, так печально, что впору запеть «Не слышны в саду даже шорохи…» Из кают — компании доносился неясный гомон. Это ребята ужинали. Все равно камбуз не запирается, есть можно в любое время суток, лишь бы посуду после себя мыл. Ужинать макаронами по — флотски мне совсем не хотелось. Видеть никого тоже не хотелось.

— Ну, что душа жаждет подвигов! А их нет? — раздался сзади насмешливый голос Дмитрия Перова.

— Ах, это опять вы, командир? — ответила я, не поворачивая головы. — Вы, наверное, жить без меня не можете?

— Не обольщайтесь! Я пришел по делу! — спокойно ответил Дмитрий Перов, обходя скамью и садясь на соседний унитаз.

Заметив, что он сел ровно посередине, Перов поморщился и придвинулся ближе ко мне, нарушая скамеечные пропорции.

— Я уже слышал рассказ о серебряном дожде, — без предисловий сказал он.

— Что же в этом удивительного? Дождь прошел в мае. Наверное, этот человек не раз рассказывал?

— Нет, Наташа! Я слышал при других обстоятельствах, — сказал Дмитрий, и сердце мое учащенно забилось — «Вот оно!»

— Не забывайте, что я появился на этом судне всего на один день раньше вас. И в эти сутки всем было не до разговоров. У нас катер тонул…

— Спасибо, что потрудились напомнить! — ядовито отозвалась я.

— А рассказ этот я слышал раньше и от другого человека, — не обращая на меня внимания, продолжил Перов.

— От водолаза? — воскликнула я.

— Все — таки и среди женщин попадаются иногда умные экземпляры! — отомстил мне Дмитрий за предыдущее замечание.

Я промолчала, чтоб не дразнить его.

— С Сергеем Костровым я был знаком и прежде. Мне приходится работать со всеми водолазами, — говорил Дмитрий. — Близко я с ним, конечно, не был знаком, но, как специалист, он свое дело знал. Про серебряный дождь — это было что — то вроде спора. Шел какой — то треп про летающие тарелки и другие загадки природы. А он возьми, да и скажи, что все эти случаи не к добру бывают. Как — то необычно это прозвучало. Друг его, тоже водолаз, я имени его не помню, сказал тогда: «Это когда девчонка пропала?» Он на него посмотрел с укором, вроде как одернул, но ничего не ответил. Никто не обратил внимания на их перепалку. Подумали, что речь о какой-нибудь сбежавшей подруге идет. Сейчас я вспомнил эту фразу — как будто бы смысл совсем другой был в его словах.

— Вы сказали об этом следователю?

— Нет, конечно! Во — первых, я только что об этом вспомнил. Во — вторых, что я скажу? Что убитый говорил о серебряном дожде? Ну и что? Это может вообще не иметь никакого отношения к делу. Просто мне показалось странным, что два разных человека в разных обстоятельствах рассказывают одно и то же.

— Да! Вы правы! — ответила я. — Тут загадок больше, чем отгадок! — Хотите, одну разгадаем вместе?

— Хочу! — подскочила я со скамейки. — Ту, которая в трюме? Я там сегодня была и слышала плеск воды.

— Может, за бортом?

— Нет, за бортом глухой звук. А этот — внутри. Такой, более — резкий.

— Удалось что — либо увидеть необычное?

— Нет! Меня не пустили дальше их гостиной, где чай гостям подают.

— Знаю, знаю, — ответил командир. — Плеск в сочетании с испугом моей собаки — это уже что — то!

— Что? — вырвалось у меня.

— Судя по реакции собаки — либо злобное и опасное животное, либо — труп!

— Как? Еще один!? — воскликнула я. — Надо идти туда и все узнать самим! Давайте — в полночь! — с круглыми от предстоящего ужаса глазами, — сказала я и вскочила со скамейки.

— Нет, идти надо сейчас! — ответил Перов. — Там всегда дежурят, даже ночью. Тем более, что ночью наше вторжение вызовет подозрения. Идти надо сейчас, пока ребята на камбузе. Они еще долго там пробудут, ждут, когда чайник вскипит, я заходил, — он помолчал. — Конечно, мне тебя не следовало бы туда тащить, но…

— Но я единственная, кто вне подозрений! — закончила я за него и прикусила свой нетерпеливый язычок.

Командир странно на меня посмотрел и задумчиво сказал:

— Почти единственная? Откуда ты знаешь время убийства?

— А вы? — я почему — то испугалась, впервые осознав, что убийцей может оказаться кто угодно, даже тот, кто не внушает подозрений.

— Предположим, я был на корабле и мог сравнить некоторые данные.

— К примеру?

— К примеру, я видел Кострова как раз накануне твоего представления за бортом, я имею в виду, когда ты тонула. И не видел его потом.

— Допустим! А что означает — почти?

— То и означает, что некоторые члены команды все это время находились на моих глазах. Но я допускаю, что внешние впечатления — штука обманчивая. И потому я выбрал тебя. Тебя на борту точно не было. Объективно не было.

— Спасибо за доверие! — мне почему — то стало холодно от его логичных рассуждений и совсем расхотелось идти в трюм, но любопытство перевесило чашу весов.

— Ты уже раздумала? — спросил меня Перов, заметив на моем лице разочарование. — Конечно, ночью туда никого калачом не заманишь.