Александра - Лилия Фандеева

сходим в клинику вдвоем и разрешим этот вопрос. Я не готов сейчас это обсуждать, извини, если обидел.

– Ты вообще можешь понять, что я сейчас чувствую? Как тебе подобное могло прийти в голову? Не трогай меня, – сбрасывая его руки со своих плеч, сказала она. – Я хочу побыть одна. – Саша чувствовала, что она не права, что сама накручивает себя, обижает мужа, но остановиться не могла.

Следующее свое утро, она начала со сбора в дорогу вещей сына и своих, чтобы отправиться за город. Она слышала, как Митя ушел на работу, самостоятельно хозяйничая на кухне. Она нашла телефон своей недавней клиентки и позвонила, поинтересовавшись, нет ли у той знакомых, которые могли сдать дачу на неделю.

– Саша, какие знакомые? Приезжайте с сыном ко мне. Дом не настолько большой, но две комнаты гостевые свободны. Живу я одна с кухаркой. Место здесь хорошее. Вам понравиться. Пишите адрес.

Проверив еще раз вещи, наличие денег, смартфона и своих документов, собралась в дорогу, спускаясь к машине. «Сниму деньги с карты, заправлю машину, потом супермаркет, визит к деду и к обеду буду на месте», – думала она, усаживая в кресло сына. Разговор с дедом не складывался.

– Ты меня не теряй. Не уверена, что там будет устойчивая связь. Будет порядок, я буду звонить. Мне необходима эта поездка.

– Далеко собралась? – спросил он, как будто догадывался о том, что произошло в их семье.

– Дедуля, у меня есть в запасе неделя. Поеду за город, на природу.

– Это я понял, из ума не выжил. Не понял, почему одна, без мужа?

– Если я совру, тебе станет легче? Я не могу тебе сказать того, чего сама до конца не понимаю. Поеду, подумаю в тишине, на природе и, возможно, изменю свое решение. Ты не беспокойся обо мне. Я могу вернуться гораздо раньше. Прости меня и не сердись.

Она ехала по записанному адресу, думая о муже. Эти думы всю ночь не давали ей уснуть, и она опять возвращалась, с чего начала. «Дмитрий привык к мысли, что не может иметь детей. Но нет, ни одного доказательства того, что такой диагноз существует. Одни слова. Я не знаю причину его болезни, не знаю диагноза, и он не хочет изменить или попробовать изменить ситуацию. Ему бы порадоваться такой возможности, а у него на лице написан упрек. Мне казалось, что любой нормальный человек подсознательно хочет стать родителем. Он бы мог сделать вид, что рад, взять меня в охапку и бежать в клинику. Не верится? Проверь! Но он мне не поверил. Почему? Выходит, он допускает мысль о моей измене, обмане», – думала Саша, поглядывая в зеркало на засыпающего Алешку. Она подъехала к дому, где ее уже ждали.

– Саша, заезжайте прямо во двор. Я сегодня выезжать не планирую, а завтра разберемся, – говорила хозяйка дома. – Малыш уснул? Оставьте багаж, заберете потом, идемте в дом. Я Вас, Саша, едва признала. Вы сегодня выглядите замечательно, вам этот наряд идет куда лучше, чем официальный костюм. Вам больше двадцати пяти и не дашь. Ваша комната будет наверху, поднимайтесь смело. Здесь их две, выбирайте любую. Когда ко мне приезжают сыновья с детьми, они занимают обе. Здесь и детская кроватка есть.

– Вот мы ее и займем. Не возражаете? Вы, Нелли Ивановна, расскажите, как Ваши дела.

– Спасибо, Саша, у меня все хорошо. Гостей принимаю редко, сыновья с внуками тоже не балуют визитами. С мужем не видимся, но он иногда звонит. Находит пустяковый повод и звонит. Думаю, хотел бы вернуться, да гордыня мешает, – говорила она. – Спустись за багажом, а ангелочек проснется, сядем обедать. Расскажешь, что привело тебя к недельному бегству.

– Не убегала я ни от кого, – ответила Саша, вернувшись с сумкой. – Приехала подумать в тишине и принять одно правильное решение.

Хозяйка дома, которой было за пятьдесят, почувствовала, что лучше не терзать Сашу вопросами. Лучше услышать сказанную добровольно правду, чем ложь под давлением. Она сменила тему и рассказывала теперь о сыновьях и внуках. Проснувшийся Леша, дал возможность им спуститься к обеду. Пообедав, они втроем вышли в сад. Сад был небольшим, но ухоженным. Смартфон Саши ожил. Звонил Дмитрий.

– Саша, вы где? – с тревогой в голосе спросил он.

– Мы с Лешей за городом. У нас все хорошо. Дом хороший, хозяйка приветливая. Ты нас дома не жди дней пять-семь. У тебя есть время принять решение.

– Саша, я был в клинике. Со мной все в порядке, – сообщил он радостным голосом. – Со мной и раньше было все в норме. Они сами подняли результаты прошлого обследования. Саш, меня просто, бездоказательно обманули, а я в это поверил, прости меня. Я не хотел тебя ни в чем упрекнуть, обвинить или обидеть. Я был не готов к такой новости.

– Я рада за тебя. Только теперь у меня не все в порядке. Ты чего хочешь, Митя? Чтобы я порадовалась вместе с тобой? Не могу. Я в данный момент к этому не готова. Ты мне не поверил, а если нет доверия, о чем говорить. Пока.

– Проблемы с мужем? – спросила Нелли Ивановна. – Надо уметь прощать, Саша. Изменил?

– Не поверил, – ответила Саша и рассказала обо всем, что произошло.

– У меня складывается впечатление, Саша, что тебе лет шестнадцать, а не тридцать. Мужчина, уверенный, долгое время, в отсутствии своей репродуктивной функции, узнав, что его жена беременна, не мог подумать иначе. Это не укладывается у них в голове. Они не надеются даже на один шанс их тысячи. Реакция у твоего мужа вполне нормальная. Тебе стоило не ультиматум ему ставить, а помочь. Взять за руку и отвести его в клинику, а потом ткнуть носом в результат. Ты сама себя, зачем загоняешь в угол? Все надуманные твои переживания, могут спровоцировать, так или иначе, прерывание. Кому от этого станет легче?

Спать легли очень рано по городским меркам. Саша все время думала о Дмитрии, о выводах хозяйки дома, все больше склоняясь к мысли: что поступила неправильно, что она очень любит Митю, любит так, как еще не любила, что перечеркнуть отношения с ним она добровольно не сможет, что нужно, как можно скорее мириться с ним и забыть все недоразумения. Дмитрий за два года ни разу, ни словом, ни делом не сделал ей плохого. Почему же она не помогла ему справиться с «этим снегом на голову», а закатила истерику? А утром ее ждал приятный сюрприз. Они собрались завтракать, когда Алешка, гулявший во дворе, побежал к калитке, крича радостно: «Папа, папа пиехал».