Будет кровь - Стивен Кинг

– Давай, покажи класс, – говорит какой-то молодой человек и сыплет в шляпу монетки. Не за игру, а за сдержанный джайв мистера Бизнесмена, но это нормально. Джаред не возражает.

Он подключает хай-хэт, бьет по тарелке быстрыми скользящими ударами, как бы дразнит ее, почти ласкает. Ковбелл тоже в деле, на слабых долях. Джаред жмет на педаль, добавляя немного басов. Получается круто. Дядька в сером костюме похож на банкира, но его танцевальные движения – это что-то из совсем другой оперы. Он поднимает руку и принимается прищелкивать пальцами в такт. На тыльной стороне кисти белеет маленький шрам-полумесяц.

Чак слышит, как меняется ритм, становясь более экзотичным, и на мгновение почти приходит в себя, чуть было не идет прочь. Но потом думает: К черту, законом не запрещается танцевать на улице. Он отступает назад, чтобы не споткнуться о свой портфель, кладет руки на бедра и делает резкий поворот кругом. Как в те далекие приснопамятные времена, когда «Ретро» играли «Satisfaction» или «Walking the Dog». Кто-то смеется, кто-то аплодирует. Он снова делает поворот, полы его пиджака разлетаются, словно крылья. Он вспоминает, как они отплясывали на пару с младшей сестренкой. Она была мелкой противной козявкой и сквернословила не по годам, но танцевала шикарно. Ловила волну только так.

Сам Чак уже много лет не ловил эту волшебную, упоительную волну, но сейчас каждое его движение ощущается правильным и идеальным. Крутанувшись на одной ноге, он сцепляет пальцы у себя за спиной, как школьник, вызванный к доске, и исполняет лунную походку на месте перед своим портфелем.

Барабанщик с изумлением и восторгом кричит ему:

– Круто!

Барабанщик наращивает темп, переключается с ковбелла на напольный том, жмет на педаль, продолжая оглаживать палочкой звонкий хай-хэт. Вокруг собираются люди. Деньги льются потоком в Волшебную Шляпу: не только монеты, но и бумажные купюры. Здесь что-то происходит.

Два молодых человека в одинаковых беретах и футболках с эмблемой «Радужной коалиции» стоят впереди небольшой толпы. Один из них бросает в шляпу бумажку, похоже, в пять долларов, и кричит:

– Давай, мужик! Жарь!

Чак не нуждается в подбодрениях со стороны. Он поймал свою волну. Банковское дело в двадцать первом веке напрочь вылетело из его головы. Он расстегивает пиджак, небрежным движением откидывает полы назад, по-ковбойски затыкает большие пальцы за ремень и лихо садится на полушпагат. После чего выдает бодрый квикстеп. Барабанщик смеется, кивает и говорит:

– Жжешь, отец! Жжешь не по-детски.

Толпа растет, шляпа стремительно наполняется, сердце Чака не просто колотится, а буквально выскакивает из груди. Так недолго словить инфаркт, но ему все равно. Его сыну, наверное, было бы стыдно за отца, но сына здесь нет. В очередной раз крутанувшись на одной ноге, он оказывается лицом к лицу с красивой молодой женщиной, стоящей рядом с парнями в беретах. На ней полупрозрачная розовая блузка и красная юбка с запа́хом. Она завороженно смотрит на него широко распахнутыми глазами.

Чак протягивает к ней руки, улыбается, щелкает пальцами.

– Пойдем, сестренка, – говорит он. – Пойдем танцевать.

Джаред уверен, что она не пойдет – слишком уж робкая с виду, – но она медленно делает шаг навстречу мужчине в сером костюме. Может, Волшебная Шляпа и вправду волшебная.

– Пляши! – кричит один из парней в беретах.

Его приятель подхватывает, хлопая в такт барабанам Джареда:

– Пляши, пляши!

Дженис улыбается – это улыбка из серии «а пошло все к черту», – швыряет сумку рядом с портфелем Чака и берет его за руки. Джаред бросает свой прежний ритм и начинает работать под Чарли Уоттса, стучит, как солдат-барабанщик на марше. Крутанув девушку, как юлу, мистер Бизнесмен кладет руку на ее тонкую талию, привлекает ее к себе, и вот они уже кружатся в лихом квикстепе, мимо барабанов Джареда и дальше, почти до угла здания «Уолгринз». Дженис отстраняется от партнера, шаловливо грозит ему пальцем, потом возвращается в его объятия и хватает его за руки. Словно они репетировали выступление миллион раз, он снова садится на полушпагат, и она проскальзывает у него между ног. Смелый шаг, даже дерзкий: ее юбка распахивается, открывая прелестное стройное бедро. В толпе зрителей слышатся изумленные вздохи. Оттолкнувшись рукой от земли, Дженис легко поднимается на ноги. Она звонко смеется.

– Все, я больше не могу, – говорит Чак, хватаясь за сердце. – Не могу…

Она подлетает к нему, кладет руки ему на плечи, и, как выясняется, он еще может. Очень даже может. Он хватает ее за талию, чуть ли не бросает через бедро и бережно ставит на землю. Он поднимает ее левую руку и держит, пока она кружится, как очумелая балерина. Зрителей собралось больше сотни. Они толпятся на тротуаре, кто-то даже стоит на проезжей части. Толпа то и дело взрывается аплодисментами.

Джаред проходится дробью по всем барабанам, бьет по тарелкам и победно вскидывает палочки над головой. Зрители хлопают. Чак и Дженис глядят друг на друга, оба красные и запыхавшиеся. Волосы Чака, в которых уже появилась первая седина, липнут к вспотевшему лбу.

– Что мы делаем? – спрашивает Дженис. Теперь, когда барабаны умолкли, она выглядит совершенно ошеломленной.

– Понятия не имею, – говорит Чак. – Но это лучшее, что случилось со мной даже не знаю за сколько времени.

Волшебная Шляпа полна до краев.

– Еще! – кричит кто-то, и толпа дружно подхватывает его крик. Многие зрители уже приготовили телефоны, чтобы снять на видео следующий танец, и девушка вроде не против сплясать еще. Но она молодая, а Чак уже выдохся. Он смотрит на барабанщика и качает головой. Тот кивает в ответ: он все понимает. Интересно, думает Чак, многие ли успели заснять первый танец, и что скажет его жена, если увидит в Сети это видео? И что скажет сын? А если ролик разлетится по всему Интернету? Вряд ли, конечно, но вдруг… Что подумают в банке, если увидят, как их сотрудник, отправленный на конференцию в Бостон, трясет задницей на Бойлстон-стрит на пару с молоденькой девушкой, годящейся ему в дочери? Да, именно в дочери. Или в чьи-нибудь младшие сестры. Что он делает? Что на него нашло?

– Все, народ. Представление окончено, – говорит барабанщик. – Надо уметь вовремя остановиться.

– И мне уже пора домой, – говорит девушка.

– Подождите, – просит барабанщик. – Пожалуйста.

Спустя двадцать минут они сидят на скамейке у пруда в Бостонском городском парке. Джаред позвонил Маку. Чак с Дженис помогли Джареду разобрать барабанную установку и загрузить ее в микроавтобус. Зрители разошлись почти сразу, но кое-кто задержался: похвалить выступавших, выразить восхищение, бросить еще пару баксов в переполненную шляпу. По пути к парку – Чак и Дженис сидели бок о бок на заднем сиденье, кое-как примостив ноги между стопками комиксов на полу, – Мак ворчит, что им будет негде припарковаться. На стоянке у парка никогда не бывает свободных мест.