Его одержимость - Полина Довлатова

Тяжело сглотнув, растерянно смотрю на застывшую напротив меня Алину. Её лицо остаётся грустным, а на дне её карих глаз мне даже видится обида. Из-за этого чувствую себя так погано, что внутри всё сдавливает и грудь царапает отвратительное чувство вины.

Это так ужасно. Хуже просто не придумаешь. Мне как будто рассказывают о каком-то другом человеке, но виноватой за поступки той другой девушки я чувствую себя.

Мне хочется как-то оправдаться. Объяснить бывшей подруге почему я от неё открестилась. И я уже даже было открываю рот, но тут же захлопываю его, как немая рыба. Что я ей скажу, если сама не знаю причин своего поведения?

— Слушай, через две минуты лекция начинается, — взглянув на наручные часы, девушка подхватывает меня под локоть и торопливо шагает к входу в университет. — Ты же не помнишь, наверно, где какая аудитория. Я тебе просто покажу и всё. Приставать не стану, обещаю.

Её слова неприятным грузом оседают у меня на груди, так что хочется встряхнуться, чтобы избавиться от этой тяжести. В суматошной спешке я не успеваю даже ничего сказать, потому что до аудитории мы уже несёмся просто бегом, боясь опоздать к началу лекции. Залетаем в кабинет сразу следом за преподавателем и падаем на последний ряд амфитеатра.

Престарелый лектор мажет по мне безразличным взглядом, но, к счастью, оставляет моё возвращение в институт без внимания и, глухо прокашлявшись, старческим дребезжащим голосом начинает бубнить заученный материал.

С какой-то стороны, я даже рада, что пришла на пару так поздно. Потому что ещё каких-то новостей из прошлой жизни в духе того, что мне успела рассказать Алина, я бы просто не вынесла. Я и так, даже не смотря на то, что идёт занятие, то и дело ловлю на себе заинтересованные взгляды одногруппников. Некоторые и вовсе не стесняясь разворачиваются в нашу сторону и откровенно глазеют на меня, как будто я не обычная девушка-студентка, а чучело настоящего динозавра, вдруг решившее сходить на лекцию по психологии.

Кстати, тот факт, что для обучения я выбрала именно психологический факультет, кажется мне смешным. Наверно потому что с этой амнезией я сама себе сейчас кажусь психом…

Да и всё, что творилось в моей прошлой жизни кажется мне более чем странным. Что же такого могло произойти, что я резко стала социопатом и отгородилась даже от лучшей подруги?

— Алин, — скосив глаза на бубнящего лекцию педагога, пододвигаюсь ближе к девушке. — Ты сказала, что я неожиданно перестала со всеми общаться. А… можешь подробнее рассказать. Может, я как-то объясняла своё поведение…

Девушка до этого второпях записывающая материал, переводит на меня растерянный взгляд и, задумавшись, прикусывает кончик ручки.

— Да нечего особенно рассказывать, — шепчет, пожимая плечами. — Мы с тобой подружились на первом курсе. Ещё на вступительных экзаменах познакомились, и как-то сразу наладился контакт. Ты общительная была, весёлая… По магазинам вместе ходили, в кафешки, кино… В гостях я у тебя была пару раз. Ты у меня так вообще очень часто бывала. Иногда даже с ночёвкой. А потом на лето я уехала с семьёй на дачу, а когда вернулась к сентябрю на учёбу, тебя уже было и не узнать… Честно говоря, мне ещё летом показалось, что что-то не так. Ты писать и звонить совсем перестала. На мои звонки тоже отвечала через раз, а потом и вовсе трубку перестала снимать. Ну а когда я встретила тебя в универе, это уже как будто был другой человек. Ты со мной не разговаривала… я это уже говорила… Я в начале подумала, что, может, ты на меня за что-то обиделась, но ты и с остальными особняком стала держаться. Вон и Славка, — на этих словах Алина кивком головы указывает на парня, сидящего через три ряда от нас, и я тут же прищуриваюсь пытаясь получше разглядеть его черты. В какой-то момент он поворачивает голову вбок, и я узнаю в нём парня с селфи на моём телефоне. — У вас на первом курсе вроде шуры-муры какие-то были. Вы не встречались официально, но он за тобой ухаживал, да и ты вроде как говорила, что он симпатичный. Но после лета ты и его категорически отшила. Ну вот как-то так…

— А потом? — хмурюсь, лихорадочно соображая, что могло послужить причиной такой резкой смены поведения. — Потом что было? Ну я же, наверно как-то объяснила тебе, почему не хочу больше общаться? Что-то ведь должна была сказать. Это же… ненормально…

— Да ты отмазывалась по началу учёбой, домашними занятиями и всякой прочей хренью. Я со временем уже просто перестала тебя трогать, потому что… ну потому что зачем навязывать человеку общение, если он очевидно этого не хочет. Ну а потом случилась эта авария…

На этом Алина замолкает и возвращается к конспекту.

А я за всю лекцию так и не могу собраться с мыслями и записать хотя бы что-то. Да и вообще весь остаток дня проходит для меня в полнейшем сумбуре. Я чувствую себя как в каком-то вакууме. Даже не могу разобрать слов преподавателей, потому что всё время безостановочно кручу в голове слова подруги.

Другие одногруппники так ко мне и не подходят за весь день. Видимо потому что в прошлом я предельно ясно дала им понять, что не хочу ни с кем общаться.

Даже Слава Воронцов, парень, который по словам Алины за мной ухаживал, остаётся в стороне. Я только периодически ловлю на себе его внимательный взгляд. Такой пристальный, что мне спину жжёт всякий раз. Но как только я оборачиваюсь, парень тут же отводит глаза.

Оставшиеся часы я трачу на анализ новой информации. Пытаюсь найти хоть одну причину, которая могла послужить такой резкой смене поведения.

Ну ведь явно же что-то произошло. Не бывает так, чтобы просто ни с чего человек вдруг ото всех отгородился. Я же не сумасшедшая какая-то…

От этих мыслей у меня даже начинает болеть голова, и когда к концу учебного дня я выхожу из университета на улицу, то чувствую нереальное облегчение. Как будто я провела несколько часов в душной коморке, лишённой кислорода, а сейчас, наконец, имею возможность глотнуть свежий воздух.

Холодный ветер, пробирается под куртку и снимает часть напряжения с уставших мышц, и, глубоко втянув воздух, я до отказа заполняю лёгкие кислородом, словно таким образом могу очистить себя от тяжести сегодняшнего дня.

В этот момент чувствую, как чья-то тяжёлая рука ложится на мою спину и, вздрогнув от неожиданности, резко оборачиваюсь.

— Вы? — задрав голову вверх, смотрю на стоящего впритык ко мне Чернова. — Я даже не заметила, как вы подошли…

— Как прошёл день, Лера?

Мужчина сосредоточено смотрит мне в глаза, словно пытается через них вытянуть ответ на заданный им вопрос.

Да, наверно, всё же не даром говорят, что глаза не лгут. Человек может сказать всё что угодно. Может улыбаться вам в лицо, или наоборот, кричать, что ненавидит, а взгляд его при этом будет говорить об обратном.

Наверно истинный лжец этот тот, кто научился врать глазами…

— Не знаю… — отвечаю, опустив голову. — Как-то… странно день прошёл. Среди людей, которые хорошо меня знают, я чувствовала себя новенькой. Это довольно… неприятно.