Вор - Сильвия Мерседес

Он вытащил из книжки еще дротик боли. Этого было мало, но он бросил слова, заклинание, надеясь, что попадет. Судя по тому, как девушка охнула и дрогнула, единорог отреагировал. Он точно отвлек его.

— Осторожно! — пронзительно закричала девушка.

Слабая тень подсказала ему о приближающейся атаке. Он бросился в сторону, но в этот раз не угадал.

Боль пронзила его плечо, яркая, как молния, ослепительная. Он подумал, что слышал свой крик, но звук был таким далеким. Из другого мира за этим миром боли.

Он дрожал, прижимая ладонь к плечу. Кровь лилась сквозь его пальцы. Кончик сломанного белого рога торчал из ткани его мантии.

Две минуты. Еще две минуты сознания.

Если повезет.

Земля двигалась под его ногами. Сквозь слепящую боль он будто увидел движение тени, удар длинного змеиного хвоста, мускулистую шею. Он не мог двигаться, не мог думать.

Крик — нечеловеческий и такой красивый, что мог порвать сердце надвое — разбил воздух. Соран поднял голову и увидел облако тьмы, света, а потом…

Девушка стояла рядом с ним. Она сжимала нож в руке, и он был в серебряной крови единорога.

— Идиот! — кричала она. — Почему ты стоишь и даешь ему пронзить тебя? — она сжала его руку, не обращая внимания на кровоточащую рану, потащила его за собой. — Идем! Нужно идти!

Он сделал шаг. Пошатнулся. Стал падать. Она скользнула под его руку, забрала его вес на свои плечи.

— Я сильнее, чем выгляжу, — прорычала она. — Шагай. Еще… о, зараза!

Она остановилась. Он поднял мутные глаза, моргая от вспышек боли. Он не видел, не чувствовал это. Но знал, что единорог был там. Мешал им пройти к маяку.

Девушка, поддерживая его, дрожала, подняла свой смешной маленький нож.

— Назад! — закричала она. — Назад, и я дам тебе больше!

Если бы у него были силы, Соран рассмеялся бы. Вместо этого смех бурлил в груди, а прозвучало бульканье, полное боли. Он опустился на колени, увлек ее вниз рядом с собой. Она вырвалась из-под его руки, и он заметил только, как она встала рядом с ним, широко раздвинув ноги, сжимая крепко нож в кулаке. Как котенок с большими глазами, выгнувший спину перед драконом.

Улыбка приподняла уголок его рта.

А потом он погрузился во тьму, полную боли.

— Сэр? — выдавила Нилла, отчасти повернулась, пнула упавшего мага пяткой. — Сэр? Проснитесь!

Не получалось. Мужчина потерял сознание. Он мог и умереть, судя по его реакции. Никакая внезапная вспышка магии мифато или чары не спасут в последний миг.

Она осталась одна.

Она с большими глазами повернулась к единорогу, шепча:

— Зараза! — она думала, что просто доведет мага до маяка, может, у него был волшебный замок на двери, что-то, что не впустит единорога.

Уже не важно. Единорог был там, в паре ярдов впереди нее, преградил путь. И он недавно казался небольшим, изящным и чистым, а теперь стал большим, мускулистым, с широкими плечами и толстой бычьей шеей. Кончик его рога был сломан, неровный и опасный, в крови мага Сильвери. Две раны кровоточили на его шее, два места, где ударил ее нож. Но ее нож был слишком маленьким, чтобы серьезно навредить.

Он только разозлил единорога.

Нилла встала перед упавшим магом, расправила плечи. Единорог моргнул лунными глазами, и на миг они стали раскаленными солнцами, их мерцание стало тенью с красным отливом. Единорог выгнул большую шею и опустил сломанный рог. Сердце Ниллы дрогнуло от осознания, что ей осталось около трех вдохов до смерти. А потом ее пронзит рог, растопчут раздвоенные копыта.

Единорог сделал шаг. Нилла открыла рот, пытаясь закричать, выдавить молитву и взреветь от возмущения.

Но она не успела издать ни звука, странный вопль раздался в воздухе вокруг них.

Нилла сжалась и чуть не упала на мага, отпрянув. Единорог отвлекся, повернул большую голову, оглянувшись, и Нилла тоже посмотрела.

Ее мешок украденных вещей из Дорнрайса лежал на тропе, содержимое высыпалось. На том мешке на задних лапах, подняв здоровое крыло над головой, сидела голубая виверна. Она вскинула голову, вопя, рыча, ее голос отражался от камней и летел в небо.

Единорог фыркнул, широкие ноздри раздувались. Он разбивал землю, стал обходить виверну по кругу. Он порвет зверька на кусочки, как зеленую виверну.

Но глупая виверна не дрогнула. Она выпятила грудь и кричала все громче.

Тени мелькали на земле. Воздух наполнился шумом кожистых крыльев.

Нилла подняла голову, ее сердце дрогнуло от вида стаи виверн, недавно разлетевшейся, ставшей плотным облаком чешуи, зубов и когтей. Они дико кружили над единорогом.

Единорог закричал красивой гневной песней, которая сбила Ниллу на колени. А потом виверны напали, но не по одной, а парами, тройками, быстрее, чем раньше. Единорог бил рогом, зубами, копытами. Несколько раз он попадал по виверне, отбрасывая ее. Но другие только яростнее нападали.

Наконец, единорог завизжал так яростно, что вся красота его голоса разбилась. Он встал на дыбы, бил по воздуху копытами, повернулся и побежал по острову от тропы среди сосен, пропал из виду. Виверны погнались за ним разноцветным потоком, их яростные вопли утихли как рожки охотников вдали.

Нилла на коленях на земле несколько раз судорожно вдохнула, ее нож все еще был в руке. Она моргала, глядя на голубую виверну, все еще сидящую на ее мешке. Она показала зубки, потом сунула нос в мешок, искала угощение. Ее голова появилась оттуда с половиной буханки свежего хлеба в пасти, хвост радостно покачивался.

У Ниллы не было сил ругать или благодарить зверька. Она повернулась к магу Сильвери. Его лицо, насколько было видно за бородой, было белым, как смерть, голова лежала на земле.

— Сэр? — шепнула Нилла. Она быстро бросила нож и толкнула его в плечо. — Сэр, проснитесь!

Удар единорога убил его? Кровь растекалась под ним, испачкала длинные белые волосы.

Она быстро сжала его плечо и повернула его на спину. Кровь пропитала плечо его мантии, много слоев ткани. Бормоча ругательства, отчасти уверенная, что единорог вернется закончить начатое, Нилла стала расстегивать его мантию. Она неуклюже стащила ткань по его рукам, и, судя по стону мага, он ощущал каждый раз, когда его рану задевали. Но Нилла смогла стянуть внешние слои ткани.

Большое пятно крови было на плече его свободной белой рубахи. Были и другие пятна… много темно-коричневых пятен, старых пятен на мягкой ткани. От предыдущих ран?

Качая головой, Нилла боролась с тремя шнурками, соединяющими его рубашку, ее пальцы дрожали от страха и тревоги. Она развязала их, раскрыла рубаху, освобождая его окровавленное плечо. Ее глаза расширились.

Его плечи и грудь были с твердыми мышцами. Но было сложно заметить это под десятками жутких шрамов, покрывающих каждый дюйм его кожи. Она привыкла к шрамам вокруг глаз мага, только эту часть кожи было видно над волосами. Она не ожидала, что такое продолжится на его теле. Многие были толстыми, выпуклыми, неровными. Их точно не обрабатывали, и плоть плохо соединилась.