📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаВоенные мемуары. Единство. 1942-1944 - Шарль де Голль

Военные мемуары. Единство. 1942-1944 - Шарль де Голль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 232
Перейти на страницу:

Глава четвертая Алжир

В полдень 30 мая самолет Сражающейся Франции, управляемый Мармье, доставил меня в Буфарик. Меня сопровождали: Массигли, Филип, Палевский, Бийотт, Тейсо и Шарль-Ру. Нас встречает генерал Жиро, а также генерал Катру. Представители американской и английской миссии расположились позади французов. Жандармерия стоит в почетном карауле. Музыка играет «Марсельезу». Автомобили — и те французские. Все это, особенно по сравнению с приемом, который был оказан мне в Анфе, свидетельствует о том, что Сражающаяся Франция, а в ее лице и сама Франция, отныне заняла известные позиции в Северной Африке.

Публика ничего не знает о нашем приезде. Цензоры Алжира, Лондона, Нью-Йорка запретили сообщать об этой новости. Поэтому-то населенные пункты, через которые проезжает на большой скорости наш кортеж, не устраивают никаких встреч. Одни только бдительные «голлисты», на всякий случай пришедшие сюда, провожают нас рукоплесканиями. В Бир-Кадейме жители, случайно узнавшие о нашем приезде, сбегаются с криками: «Да здравствует де Голль!» Но местные власти уже приняли все меры, чтобы наш въезд в Алжир состоялся без участия народа. Из Буфарика, где пустынный аэродром расположен на отшибе, что и заставило остановить выбор на нем, а не приземлиться в Мезобланш, мы проезжаем прямо в летний дворец, минуя город.

Нас ждет роскошный завтрак. Этот добрый французский обычай соблюдается свято, какими бы ни были взаимоотношения и заботы сотрапезника. Жиро и я сидим напротив друг друга. Справа от меня садится генерал Жрож, чему я, впрочем, не удивляюсь, и рассказывает мне, как англичане вывезли его из Франции. Слева сидит Жан Моннэ, который сразу же заводит разговор об экономических вопросах. Катру и Массигли восседают по обе стороны моего визави. Андре Филип и Рене Мейер, Палевский и Кув де Мюрвиль[59], Линарес и Бийотт принимают участие в разговоре, так же как и тридцать других приглашенных. Вот они и собрались, французы, столь различные между собой и, однако, такие похожие. Волны событий прибивали их к разным берегам, но они наконец-то обрели друг друга, столь же живые и уверенные в себе, как и до начала драмы! Глядя на них, можно даже подумать, что за эти три года ничего трагического не произошло. Однако здесь две команды.

Внешне нетрудно установить соотношение сил. На одной стороне — все; на другой — ничего. На одной — армия, полиция, администрация, финансы, пресса, радио, связь; все находится в полной зависимости от «гражданского и военного главнокомандующего». Союзники, благодаря которым он пришел к власти, предоставляют свою мощь только в его распоряжение. У меня же нет ничего в этой стране — ни войск, ни жандармерии, ни чиновников, ни счета в банке, ни возможности быть услышанным без посторонней помощи. Однако поведение, слова, взгляды всех, кого я встречал в течение последних двух часов, уже открыли мне, на чьей стороне перевес. Каждый в глубине души знает, чем кончится спор.

Толпа изо всех сил кричит о том же, когда в четыре часа я появляюсь на Плас де ла пост, чтобы возложить Лотарингский крест к подножию памятника павшим. Хотя эта манифестация была стихийной и ни одна газета не обмолвилась о ней ни словом и ни одно воинское подразделение не появилось, тысячи патриотов, предупрежденные местной организацией «Комбат», спешно собрались на площади и приветствовали меня оглушительными возгласами. Почтив память всех алжирцев, павших за Францию, я затягиваю «Марсельезу», и ее подхватывают сотни голосов. Затем, среди всеобщего ликования, я еду на отведенную мне виллу «Глицинии».

Туда уже поступают послания. Первое письмо, которое я прочел, было от генерала Вийемена, бывшего начальника Генерального штаба авиации, который после катастрофы 1940 удалился к себе и жил своей болью и своими надеждами. В самых благородных выражениях этот крупный военный деятель просит меня дать под его командование одну из воздушных эскадрилий Сражающейся Франции и присвоить ему соответствующий чин. После приветствий толпы жест Вийемена еще больше проясняет мне суть вещей. Здесь, как и повсюду, народное чувство сделало свой выбор. Итак, в начавшейся игре главный козырь находится в моих руках. Среди французов, проживающих в Африке, единственной помехой мне будет упрямство чиновников и недоверие кое-кого из «нотаблей». Но мне придется считаться с решительной оппозицией союзников, которые, конечно, будут поддерживать клан наших политических соперников.

Мучительная битва! Она начинается утром следующего же дня. В лицее Фроментэн, где будущее правительство намерено проводить свои заседания и разместить свои службы, я встречаюсь с генералом Жиро. С ним вместе — Моннэ и Жорж, со мной — Катру, Филип и Массигли. Все мы согласны относительно процедуры. Семеро присутствующих образуют правительственный комитет и вслед за тем кооптируют других членов, чтобы составить правительство. Но я хочу обеспечить себе преимущество, пока еще ничто не зафиксировано на бумаге.

«Для того чтобы мы могли, — говорю я, — образовать единое целое и работать в согласии, нужно сначала решить некоторые существенные вопросы. До того времени, пока наша страна не сможет выражать свою волю, вся ответственность за судьбы государства ложится на плечи правительства. Главнокомандующий, независимо от того, будет ли выполнять эти функции министр или председатель, назначается правительством и находится у него в подчинении. Если мы решим, что такой командующий должен на период военных операций подчиняться стратегическому руководству кого-нибудь из иностранных генералов, это может произойти лишь по распоряжению французской власти. Со своей стороны я никогда не соглашусь заменить Французский национальный комитет любым другим, если мы сперва не предрешим, что новый организм будет пользоваться всей полнотой власти во всех сферах, и в частности военной. С другой стороны, чтобы воочию показать, что Франция никогда не прекращала военных действий и что она целиком отвергает Виши, нам необходимо отстранить генерала Ногеса, генерал-губернатора Буассона и генерал-губернатора Пейрутона».

Жиро сердится. Он не согласен с тем, чтобы командующий армией был подчинен правительству. Что касается «проконсулов», он с жаром заявляет, что никогда ими не пожертвует. Я настаиваю на своих условиях. Решено закрыть заседание и потом вновь возобновить дебаты на основе подготовленных проектов. Во время дискуссии один только Жорж поддерживает Жиро; Моннэ старается найти компромиссное решение; Катру, Филип и Массигли — все трое одобряют занятую мною позицию, хотя и в разной степени. Обсуждение начато, но правительство еще не создано. И я кажусь себе мореплавателем, попавшим в сильный шторм, который твердо верит при этом, что если он будет держаться заданного курса, горизонт рано или поздно прояснится.

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 232
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?