Модератор реальности - Игорь Абакумов

Начдив уже пробежал глазами полученную бумагу и, чуть дернув плечом, кивнул Николаичу:

– Выполняйте…

20.33. Пятница, 23 апреля 2010 г. Санкт-Петербургский Государственный политехнический университет

– Меня преподаватель ждет. – Сергей уперся в неподвижную «вертушку» и помахал пропуском. – Кротков. На «автоматике».

Охранник поднял на Сергея тяжелый взгляд, тут же отвел глаза и отрицательно помотал головой:

– Нет.

– Как это – нет? – Студент толкнул рукой оставшуюся заблокированной металлическую рамку. – Мы договаривались. На полдевятого.

Охранник устало вздохнул и приподнял колокольчик настольной лампы, направив луч света на Сергея.

– Вячеслава Соломоновича здесь нет. «Скорая» увезла.

– Как? – У Сергея подкосились ноги.

– Как, как… На колесах и с красным крестиком. Похоже, с сердцем плохо стало. Уборщица прибежала. – Охранник вытянул шею и кивнул в сторону входной двери. – Да вон она, у нее спроси.

Нина Ивановна, сокрушенно качая головой и что-то бормоча, выходила на улицу. Сергей догнал ее уже во дворе.

– Нин-Ванна, Нин-Ванна! – Он придержал ее за локоть. – Что случилось? Что с Вячеславом Соломонычем?

Женщина рассеянно скользнула по студенту взглядом.

– Вот ведь оно как… Он мне говорит – желудок болит, желудок. А я ему но-шпу даю. А но-шпа-т от головы… Ну, от желудка там всяко…

– От головы? – Сергей удивился.

– …А оно ж сердечко оказалось… От сердечка не но-шпу надо. Нитроглицеринчику б, да кто ж знал?.. А я ему – но-шпу…

Уборщица автоматически порылась в сумке и достала матово-белый флакончик. Непонимающе покрутила его в ладони и сунула Сергею в руки.

– Вот. Но-шпа. Но это ж не от сердца…

Сергей поднял руку с флаконом и чуть повернулся, чтобы этикетка попала в луч от уличного фонаря.

– Я ему говорю – штучки четыре выпей, желудок и пройдет. А он и взял… А потом слышу – упало будто что-то. Я забегаю, а он на полу лежит, сердешный. А я…

– Нин-Ванна! – Сергей перебил причитающую женщину. – Нин-Ванна, это не но-шпа. Вы точно это ему дали?

08.22. Суббота, 24 апреля 2010 г., г. Санкт-Петербург, ул. Гатчинская

– Сережка! – Ирина захлопнула входную дверь и сбросила туфли.

Сынуля, конечно же, спал. Как всегда, когда она возвращалась с дежурства. И всегда Ира считала необходимым его разбудить.

– Сере-о-ожка! – Она повесила на вешалку плащ.

– У?

Ирина обернулась. Сергей стоял в дверях комнаты. Одетый, растрепанный и со слегка воспаленными глазами.

– Вот те раз. Ты чего, не ложился сегодня? – Ира подмигнула сыну. – Или гулял всю ночь?

Сергей угрюмо вздохнул, молча развернулся и удалился в свою комнату.

– Сергей Анатольевич Косенко! – Ирина шутливо притопнула ногой. – Должна отметить, что вы дурно воспитаны.

Расслышав еще один вздох и скрип кресла, она пожала плечами и отправилась на кухню. Завтрак готовить.

В обычные дни Ирина не завтракала и даже ничего по утрам не готовила. Сын привык к такому положению вещей еще в детстве и безропотно глотал собственноручно изготовленные бутерброды. Исключением были дни после дежурств. То ли организм требовал заглушить запахи клиники чем-то более аппетитным, то ли воспринимал утро после бессонной ночи как вечер – точно Ирина не знала. Но эти дни она начинала у плиты.

А вкусные запахи, как известно, наилучший манок для мужских особей.

– Ага, невоспитанное чудовище, кушать-то хочется? – Ирина поставила перед усевшимся на табуретку сыном тарелку с парящим омлетом. – Укропчиком посыпь.

Разлив по стаканам сок, Ира пристроилась напротив Сергея.

– Что-то случилось, Сережка?

Сын вяло поковырялся в тарелке, сделал маленький глоток сока и задумчиво покрутил на столе стакан.

– Мам, а что такое дигоксин? От чего он?

– Дигоксин? Сердечный препарат, применяется при…

– Сердечный? – Сергей удивился.

– Да. При тахикардии применяется. Это когда пульс слишком частый. Почему спрашиваешь? – Ирина вопросительно посмотрела на сына, отправив в рот кусочек омлета.

– Странно… – вопросы матери сын по старой привычке пропускал мимо ушей. – Таблетки от сердца выпил, а «скорая» увезла с сердечным приступом…

– Да о чем ты? Можешь нормально рассказать или нет?

Сергей запустил пятерню в свою шевелюру и слегка подергал чуб.

– Вячеслав Соломоныч. Помнишь, я говорил тебе, что хочу под его руководством магистерскую писать? Вчера пошел к нему на встречу, а его «скорая» увезла…

– Он что, сердечник? – Ирина отложила вилку.

– Да нет вроде…

– Зачем же он дигоксин пил? Ничего не поняла – давай сначала.

Сергей отодвинул тарелку и отхлебнул сока.

– Я ж говорю – прихожу на встречу. Охрана не пускает. Что такое? Говорят – нет Вячеслав Соломоныча, «скорая» увезла. Чего – не знаю, говорит. Вон, уборщица знает. Я – к Нин-Ванне: что такое? Спрашиваю. Она говорит, живот у него заболел…

– Ну, это не факт… – Ирина снова взяла вилку.

– Живот, значит, говорит. Но-шпу дала ему, говорит. И флакон мне показывает. Я читаю – написано «дигоксин»…

– У-у… Стоп, сын. Понятно. Таблетки похожие. – Ирина вернулась к завтраку.

Сергей поерзал на табурете и, не дождавшись продолжения, почти взвыл:

– Ну-у-у???

– Что «ну»? – Ира фальшиво-непонимающе похлопала ресницами.

Сергей тихонько зарычал:

– Почему приступ-то сердечный?

– А, вот ты о чем. – Ирина отправила в рот очередной кусочек завтрака. – Объясняю. Для человека со здоровым сердцем механизм примерно такой: дигоксин вызывает нарушение ритма сердца… Сколько он таблеток выпил?

– Штуки четыре, кажется…

– О, да, это – еще та доза. Дальше – нарушение кровообращения головного мозга, и – привет.

Сын опять поерзал на табуретке и нетерпеливо порычал.

– Ну, не совсем привет. Потеря сознания. Если запустить – может быть кома. «Скорая» быстро приехала?

Сергей задумчиво почесал затылок:

– Минут через двадцать, кажется…

– Это нормально. – Ирина допила свой сок. – Передоз дигоксина можно определить по ЭКГ и вывести внутривенным введением унитиола. Если это было сделано вовремя, то скоро выпишут… Куда положили, кстати?

Сергей пожал плечами.

– Ладно, узнаю по своим каналам. – Ира встала и убрала свою посуду в мойку. – Фамилию мне его только скажи. И давай, доедай скорее. Я спать пойду, и чтоб посудой мне тут греметь не смел.