Острова - Алекс Орлов

– Полковник Васнецов, сэр. Командир десантной группы седьмого борта.

Потом начались разговоры, обсуждения, полковники перебивали друг друга, даже обзывались, и генерал Хорн делал им замечания, однако в тонкости этого бардака он старался не вникать, готовя силы для конечного подведения итогов. К тому же майор Гилфорд своими знаками давал понять, что лучше пока помолчать, с чем генерал Хорн был полностью согласен.

– Итак, господа, следует подвести итог нашего обсуждения! – объявил Хорн спустя час двадцать после начала совещаний.

– А вот и ни хрена! – громко произнес полковник, имени которого Хорн не знал, однако неоднократно обращал внимание на пьяного командира десантной группы.

– Что вы хотели сказать, полковник?

– Полковник Веллингтон, бля! Прошу любить и все прочее!..

Пьяный гость взмахнул руками, и послышались смешки.

«Веселье в столь нелегкий момент – это хорошо, пусть их немного отпустит», – подумал генерал, и майор Гилфорд из темного угла ему одобрительно кивнул.

– Я… Я внимательно слушал все, что тут говорило уважаемое собр… брание… – произнес Веллингтон, то и дело прикрывая глаза. – Однако не могу согласиться ни с одним из предложенных вариантов…

– Почему? – крикнул кто-то.

– Потому что все они – говно. Штопаное говно.

По собранию снова пробежали смешки.

– Отлично, полковник, что же вы намерены нам предложить после столь категоричного заявления? – поинтересовался генерал Хорн и увидел, как майор Гилфорд показывает ему большой палец – дескать, вы молодец.

– Из всего, что я услышал, получается, что в лучшем случае мы протянем еще неделю, а потом нороздулы таки добьют нас, и история этой десантной экспедиции закончится.

– У-у-у, – загудело собрание. С суждениями пьяницы здесь были не согласны.

– Говорите сколько хотите, но лучший маневр следующий: мы должны выпустить из трюмов все сто двадцать ботов…

– Вообще-то сто пятьдесят, коллега! – подсказал кто-то.

– Ну, тем лучше. И пусть эти сто пятьдесят ботов с каждого корабля пойдут своим путем, к одной из планет островного архипелага Тропикус. В противном случае норзы вернутся – они обязательно сделают это и добьют десант превосходящими силами, ведь они теперь точно знают, где мы и какими силами располагаем.

– А что же мы получим, разбросав десант по островам, полковник Веллингтон?

– Что получим?

Полковник вздохнул, он впервые за последние два месяца услышал свое имя.

– Мы получим уцелевший десант, который сможем активизировать в тот момент, когда противник давно уже спишет нас со счетов.

– А как же он его спишет, он что, дурак, этот противник? Думаете, он не начнет вычищать десант с этих самых островов?

– Он, конечно, не дурак, коллеги, и обязательно начнет вычищать десант с островов, как только узнает, что он там имеется. Но мы сделаем отвлекающий маневр – десантные корабли продолжат движение в прежнем направлении, и после того, как противник их уничтожит, он решит, что дело в шляпе и победа на его стороне. Но на самом деле все будет иначе.

– Полковник, а кто же окажется на кораблях, предназначенных в качестве отвлекающей жертвы? – уточнил генерал Хорн.

– Мы и окажемся. Мы, офицеры высшего звена, кому-то может повезти, но это вряд ли. Однако не такая уж великая жертва – пара генералов и семнадцать полковников против высадки стасемидясятитысячного десанта. Я прав, коллеги?

На это пьянице никто не ответил, отправляться в качестве отвлекающей жертвы никому не хотелось.

– Но кто сможет доставить десант на островные планеты? – спросил один из полковников.

– Десантные боты могут самостоятельно двигаться в течение шести суток и благополучно совершить посадку на поверхность указанной в навигации планеты. А кое-какую коррекцию курса может провести любой сержант.

Вторые сутки судно стояло у ремонтного причала – вышли из строя приводные тяги форсажных заслонок. Однако добраться до станции все же смогли вовремя, так что «шершни» с подвесок ушли на штурмовку с большой группой, не нарушив договоренностей и плановых заданий.

Им предстояло перехватить далекий десант муглов.

Их летный командир – майор Стоун, нороздул с разбойничьей мордой, так и сказал Кворту за чашечкой тако:

– Перехват обещали надежный, разведка отработала хорошо, так что выйдем к цели неожиданно. Разгрузим железо и быстренько домой, а вы на наши места никого не пускайте.

Он так шутил, и Кворт его поддержал, даже улыбнулся. Словом, они друг друга поняли, а через час «шершни» сошли с подвесок и поспешили к стоящим на пределе судового радара среднетоннажным «гонзаг-тридцать восемь», крепким десантным судам с повышенной бронестойкостью.

Такие гнали в огонь, чтобы сбросить войска в самое пекло, обычно на какой-нибудь плацдарм, но в этот раз «гонзаги» были «несушками», принимая на подвески десятки штурмовиков. Их ожидала еще та потеха, и Кворт им слегка завидовал.

Когда-то и ему предлагали погонять на такой тележке, но сейчас подобные игры ему уже не нравились. Тихий ход гражданской «калоши» привлекал его больше, хоть и жалованье полагалось впятеро меньшее.

Зато получишь его наверняка, без пометок – выбыл по уважительной причине.

В случае чего Кворт имел возможность сдаться, в плену тоже жить можно, а белые флаги «гонзагов» муглы не замечали, жгли дотла. Такая вот пятикратная разница в денежном содержании.

– Босс, механики из трюма доложили, что корпуса приводов в порядке, говорят, датчики врали.

– И что теперь?

– Не знаю, – ответил первый помощник. – Это тебе решать.

– Тут и решать нечего, встанем к причалу и будем ждать штурмовики.

– И сколько ждать?

– Обещали вернуться завтра к восьми ноль-ноль…

– Ну-ну.

– Что не так, Луи?

– Все так, босс, будем сидеть и ждать.

И они стали ждать, Кворт на мостике, в компании практиканта, а Луи где-то у мотористов – наводя порядок. Трепал за лацканы нерадивых, орал на них и был этим доволен. А Кворт не возражал, ведь, несмотря на нороздульскую мощь, Луи был крайне миролюбив и за все время службы никого не покалечил.

– Френе, оставляю рубку на тебя…

– Да, сэр, – вздохнул лейтенант и скрипнул клыками.

– Чего скрипим, чем опять недоволен?

– А чего вы меня каждый день на дежурство ставите, сэр, я что, тут раб какой-нибудь?

– Ничуть ты не раб, ты существо пониженного социального статуса.

– Почему пониженного?