Три мудреца в одном тазу - Александр Рудазов

- Остановите его кто-нибудь! Остановите! - вопила Зинаида Михайловна. - Петя, сделай что-нибудь! Останови его!

- Колдун, стой, раз, два! - скомандовал Колобков.

- Не помогает, Иваныч… - почесал в затылке Угрюмченко. - Может, отнять у него эту кепку?

Колобков кивнул телохранителям, и Гена с Валерой одновременно бросились на Каспара. Но бородатый волшебник удивительно ловко выбрался из горы железной дряни, вскарабкался на самую макушку и направил поток гвоздей в сторону нападающих. Если бы качки попались чуть менее тренированные и не успели отскочить, их бы попросту убило этим страшным ливнем.

- Иваныч, как у него так получается? Там же отдача должна быть страшенная, как от пулемета! Гляди, у нас скоро в днище дырища будет!

- Не знаю! Когда я играл с этой штукой в пожарника, Гена с Валерой меня вдвоем держали, чтоб не улетел. А этот, кажись, секрет какой-то знает… Где Серега со своей свистулькой?!

- Каспар Каспарович! - крикнула Зинаида. - Прекратите, пожалуйста! Вы же нас сейчас потопите!

- Это точно, - торопливо закивал механик, прижимаясь к стене. - У нас уже место в трюме кончается!

Гена с Валерой все пытались подобраться к старику. В конце концов Валера все-таки сумел подкатиться ему под ноги, ударить по коленям и выбить из рук волшебный колпак. Его тут же подхватил Гена и торопливо направил вниз - артефакт действительно бился, как пулемет, работающий в полную силу.

- Что… с этим… делать… шеф?! - крикнул Гена. - Он не… затыкается!…

- За борт его, за борт! - скомандовал Колобков. - Срочно за борт!

Сразу же после этих слов колпак, будто напуганный угрозой, прекратил фонтанировать гайками и печально обвис. Гена тут же затянул его тугим узлом.

- Юноша, у тебя в руках моя вещь, - проскрипел Каспар. - Я требую немедленно ее вер… хррр-пс-пс-пс…

- Отдай ему шапку, - кивнул Колобков. - А то еще распсихуется…

Гена повертел в руках колпак, осторожно развязал узел, потряс, убеждаясь, что оттуда больше ничего не сыплется, и напялил на седую голову Каспара.

- Ух ты, папа! - скатились в трюм близнецы. - Сколько гвоздей!

- Да уж… - согласился папа, обводя взглядом заваленное помещение. - А вы почему не спите?! Одиннадцать часов!

- Так светло еще!

- А на Северный полюс попадете, вообще по полгода спать не будете?! Марш!

Близнецы даже не шелохнулись.

- Смотрите, гаденыши, доведете меня… - добродушно осклабился Колобков.

- Ну прости, папа…

- …что мы вообще родились.

- Не стоит просить прощения! - заключил детей в объятья любящий отец. - В этом виноват один только я!… Эх, если б не поленился тогда зайти в аптеку… подумать только, такая мелочь, и вся жизнь испорчена…

«Чайка» заметно осела. Гора металлического мусора, перекачанного магическим колпаком из какого-то измерения, возвышалась почти до потолка. Весило это добро тонн двадцать, если не больше. Птеродактиль тоскливо хрипел, пытаясь отползти от гаек, засыпавших уголок крыла, но с переломанными лапами у него ничего не получалось.

- Мы с такой нагрузкой не булькнемся? - опасливо спросил Колобков.

- Нет, Иваныч, можно и еще немножко добавить. Суденышко хорошее, доброе. Только куда все это девать?…

- Выкинуть, конечно, - пожала плечами мадам Колобкова. - Вадик, Гешка, ну-ка, взялись…

- Ма-а-а-ам!!! - в ужасе завопили близнецы, оценив фронт работ.

- Не мамкать! Вот Гена с Валерой вам помогут.

Телохранители замялись, пряча глаза. Им, тертым мордоворотам, явно не хотелось пахать вместо грузчиков. В принципе, они не возражали против физической работы, но… но именно что только в принципе.

- Давайте лучше бабушку запряжем, - предложил Гешка. - Она сама всегда хвалилась…

- …что у себя в столовой одна всю работу тянула, - закончил Вадик.

- Евгений! - прикрикнула на него мать.

- А мне нравится! - оценил идею отец. - Матильду давно пора нагрузить, а то она слабо нагружена. Отъедается тут, понимаешь, за чужой счет…

- Петя, оставь маму в покое!

- Кому мама, а кому и теща…

- Ольга Васильевна, знаешь, тоже не подарок была! - отпарировала Зинаида Михайловна.

- А вот мою маму оставь в покое! - возмутился муж. - О покойных плохо не говорят!

Скончавшаяся три года назад Ольга Васильевна Колобкова, мать Петра Ивановича, в честь которой назвали младшую дочь, действительно не была приятной свекровью. Маленькая сухонькая старушка, с виду тихая и робкая, но на самом деле - удивительно вредное существо. Сноху она третировала без передышки, но только в отсутствие «Петрушеньки». При сыне же относилась к его жене с подчеркнутой ласковостью. В этом ей охотно помогала любимая доченька Клава, озлобленная на весь мир старая дева. К счастью, с сестрой у Колобкова отношения никогда не складывались, а когда он пошел в гору, начав зашибать миллионы, они окончательно разругались. Клавдию Ивановну в доме Колобковых не видели уже лет десять.

- Иваныч, а может, и не стоит выбрасывать-то? - хозяйственным взором окинул халявные гвозди и болты Угрюмченко. - Имущества-то сколько…

- А куда ж его тогда? - удивился Колобков. - С собой возить?

- Ну мало ли чего бывает… Знаешь, Иваныч, наша лодка лет тридцать назад около Новой Гвинеи ходила, мы там за гвозди кокосы покупали. А Яков Игорич, капитан наш, бабу купил за коловорот.

- В рабство, что ли? - не понял Колобков.

- Да не, на одну ночь. Хотя та негра больше и не стоила…

Директор «Питерстроя» задумался. Если бы он разбрасывался имуществом, самим попавшим в руки, то никогда бы не сумел купить «Чайку». В России эта куча гвоздей стоила бы не так уж много, но все равно вполне прилично. А здесь, среди тропических островов, населенных первобытными племенами, подобные вещицы действительно представляли весьма значительную ценность.

- Уговорил, черт речистый! - хлопнул Угрюмченко по плечу Колобков.

- Ай-ё-ё-ё! - скривился механик. - Иваныч, мля, у меня ж рука сломана, ты что, мля, делаешь?!

- Так она же у тебя пониже сломана, - испугался Колобков.

- Дак все равно больно! Бутылка с тебя за это, Иваныч.

- Хи-и-итрый… - осклабился Петр Иванович. - Зинулик, выдели Петровичу за мой счет четверть коньячку.

- Вот кого точно надо за борт, - указал на птеродактиля Угрюмченко. Тот, догадавшись, что речь о нем, яростно защелкал клювом. - Я из-за этой птицы в гипсе хожу. Вот как я буду тут все раскладывать, если у меня рука сломана?

- Рука сломана? - неожиданно проснулся Каспар. Он взглянул с вершины металлической горы на механика, оглушительно чихнул, надышавшись ржавчины, и сонно переспросил: - Рука сломана? Птица сломала руку?