Вершина мира - Дмитрий Ромов

Мы едем по узким улицам, наматывая невообразимые круги. Артурс постоянно смотрит в зеркало, проверяя, нет ли за нами хвоста. Через некоторое время, убедившись, что никто нас не преследует, он успокаивается и мы выезжаем на Ленина. Движемся в сторону от центра, куда-то в сторону зоопарка. Зоопарк, кстати, в Риге хороший. Обязательно схожу, когда вся эта нервотрёпка закончится.

А нервы, на самом деле, при всём внешнем спокойствии, натянуты до предела. По номеру телефона, который набирал Артурс в фойе, кагэбэшник Владимир Иванович, разумеется, установил точный адрес. Это частный дом, неподалёку от зоопарка, кстати. То есть, по моим представлениям мы едем правильно.

— Ты куда! — раздаётся вдруг с заднего сидения. — Там налево надо было. Разворачивайся обратно.

Блин, а это уже совсем не в сторону зоопарка. Что за дела!

— Надевай на чайник, — пихает меня громила и протягивает мне тёмный холщовый мешок. — Давай скорей-на.

Я натягиваю мешок на голову. Ну что же, хотя бы они рассматривали возможность выпустить меня живым. Мы минут десять петляем и останавливаемся. Артур выходит, по всей видимости, чтобы открыть ворота. Мы заезжаем.

— Выходи! — приказывает боксёр-тяжеловес. — Можешь снять.

Я выхожу и вижу, что мы находимся в гараже. Причём, это явно не гараж частного дома. Здесь «Рафик», «Волга» и старый «Газик». ЁКЛМН. И что это за хрень! Твою ж дивизию!

— Идём, — кивает Артурс.

Мы выходим из гаража, поднимаемся по лестнице и оказываемся на складе. Он не очень большой, поделённый на квадраты перегородками из панцирной сетки. Кругом тюки и коробки. Всё забито до отказа.

Пройдя через склад, мы попадаем в большое пустое помещение, со стенами, покрашенными зелёной масляной краской.

— Бабки! — говорит громила и протягивает руку.

— Нет, — спокойно отвечаю я. — Сначала приведите Ирину. Потом получите деньги.

— Ага, — соглашается мой конвоир. — Сейчас приведём.

Сказав это, он просто выхватывает портфель из моей руки и открывает его. Заглядывает внутрь и достаёт три верхних пачки. Осмотрев их, удовлетворённо кивает. В этот момент открывается большая двустворчатая дверь, обитая жестью, и из неё выходит сухощавый мужичок лет шестидесяти. Лицо его изъедено морщинами. У него седые волосы и круглые очки в металлической оправе.

Он подходит ко мне и засовывает руки в карманы дорогого кашемирового пальто. Внимательно смотрит на меня и достаёт из кармана папиросу.

— Я Кениньш, — говорит он. — А ты, значит, Егор, да?

— Я принёс деньги, — отвечаю я, — и хотел бы забрать то, что принадлежит мне. Девушку.

Он вытягивает губы и понимающе кивает.

— То, что принадлежит тебе, — повторяет он за мной и, щёлкнув зажигалкой, раскуривает папиросу.

— Э! — вдруг раздаётся позади меня возмущённый голос боксёра. — А чё это за херня?! Эй, ты, хорёк! Кениньш, он нам куклу впарить решил. Бабок-то нет!!!

13. Тревожные удары сердца

Кен склоняет голову и смотрит на меня поверх очков.

— Серьёзно? — спрашивает он. — Ты решил принести нам нарезанной бумаги и ожидаешь, что мы тебе отдадим бабу? Что за баба, кстати? Для матери молода, для любовницы стара. Ну, в смысле, для тебя стара. Для меня так в самый раз.

Он говорит без злобы и даже как будто добродушно. Как Познер. Во-во, точно, только помоложе. Но в глазах у этого Кениньша такая сталь, что о-го-го.

— Там половина суммы, — отвечаю я. — Точнее, пятьдесят одна тысяча. Всё, что смог собрать. Твоему Артурсу я соврал, потому что он ведь пешка, ничего не решает. Думал, смогу убедить тебя взять половину.

— Ну тогда мы, наверное, тебе только половину бабы отдадим, — пожимает он плечами. — Вернее, чуть больше, пятьдесят один процент. Контрольный пакет. Знаешь, что это такое?

— Знаю, — киваю я. — Он позволяет блокировать любые решения младших акционеров, и его обладатель, по сути сам решает как поступать с собственностью для достижения максимальной прибыли всех акционеров.

— Смотри, какой грамотный, — удивлённо качает головой он.

Открывается дверь и в помещение входит Артурс.

— Ну, что тут у вас, всё нормально? — спрашивает он.

— Да не знаю даже, — рассеянно говорит Кен. — Паренёк больно грамотный. Всех нас насквозь видит. Тебя вон пешкой назвал. Мне урок по предпринимательскому праву устроил, а денег только половину принёс. Ты куда смотрела, пешка?

— Вроде все были, — равнодушно пожимает плечами Артурс.

— Куклы. Друг наш кукольник. Вот, стоим, соображаем, что с ним делать. Предлагаю половину бабы, а он отказывается. Контрольный пакет, говорит у него. Ты давай, допроси его как следует, ты ж умеешь наверное. Странный он какой-то.

— Чего странного? — спрашиваю я.

— Как чего странного? — разводит руками Кениньш. — Говорят приедет серьёзный пацан, а приезжает мальчишка. Говорят, едет один, а приезжает с бабой. Говорят, денег будет немеряно, а у него даже ста тысяч нету. Ваш Цвет там что, параллельную пионерскую организацию строит? И что мне с тобой делать?

— А что делать-то нужно? Раз знаешь, что я от Цвета, к чему весь этот цирк не понятно? Отдай девушку и разойдёмся, как в море корабли.

— Ну ты даёшь. Точно сказали про тебя, борзый ты. Как же мы разойдёмся, если тридцать тысяч вы мне должны. Карточный долг, сам понимаешь, взывает об отмщении.

— Кто должен? Я с тобой в карты не играл. Какой карточный долг?

— Да ты-то тут причём? Сергач мне должен. Сказал у тебя взять.

— Сергач? — поднимаю я брови. — Это он тут каким боком? Их с Цветом бабок здесь всего пятнашка. И те, думаю, все Цвету принадлежат. Так что извини, Кениньш, недоразумение вышло.

— Недоразумение? — он расплывается в улыбке. — Нет, ну вы гляньте на него. Так ты ведь и есть недоразумение. Не догоняешь, сынок? Недоразумение в этом всём — это ты. Ага. И баба твоя. Она вообще, по ходу, не при делах. Просто не повезло. А ещё и Цвет ваш. Тоже сплошное недоразумение. Решил, что будет мне условия по бизнесу диктовать? Куда лезет-то со свиным рылом в калашный ряд? Дурачок. Но ничего, сейчас мы его бабки заберём и не усидеть ему на месте. В общем, думаю, одним ударом мы все эти недоразумения разом устраним. Как там у классиков? Бритвой по горлу и в колодец? И