Я - утопленник - Андрей Прусаков

Анфиса засмеялась:

– Дура ты, Дашка! Мужики – не собаки, на кости не бросаются! А ты все сохнешь… Вот твой бы тебя увидел – сбежал бы со всех ног!

– Мне все равно, – тусклым голосом произнесла Дарья.

Мне стало жаль ее. Прав Ковров: от своей боли не уйдешь – и на том свете достанет.

Волнение скрыть не удалось, и Анфиса удивленно спросила:

– Что с тобой, Андрюша?

– Ничего, Анфиса. Страшно стало.

– Отчего же?

– Что она прозрачная вся.

– Слышь, Дашка, тебя уже утопленники боятся! – усмехнулась Анфиса.

Не пойму, что эта Дарья ей сделала?

– Красавица! – Анфиса плавала вокруг утопленницы, хватая ее то за грудь, то за руки. – Какие ножки! А грудка как хороша! Не то что у меня! Ха-ха-ха! Посмотри, Андрюша, чем не невеста? И в белое не надо обряжать!

Она просто глумилась. И ни слова, ни движения в ответ. Худое, тщедушное тельце когда-то молодой и, наверное, красивой девушки висело в мутной полумгле грязного канала, и мне стало невыразимо больно. Я не мог плакать, но еще мог сострадать.

Словно почуяв это, утопленница медленно подняла веки. Глаза ее были – как два синих аквамарина. Лучистые и живые. Только они и жили в этом покинутом душой теле. Глядя в них, я забыл о ее страшной полупрозрачной наготе, забыл про Анфису и Слизня. В этих глазах было то, чего мне так не хватало. Любовь. Искренняя и настоящая. Идеальная красота русалки исчезла, оставляя взгляду отвратительное, злобствующее существо.

– Чего уставилась, кикимора! – резко проговорила Анфиса. Глаза утопленницы закрылись, и я очнулся. – Слушай меня! Слизень тебе последний срок дает! Три дня. Не сделаешь – пеняй на себя! Теперь плыви под свою корягу! Пойдем, Андрюша, нечего нам тут делать.

– Чего она ждет? – спросил я, когда мы отплыли.

– Может, своего любимого, а может, когда Слизень терпение потеряет. Ни одной души не взяла за столько времени, мокрица поганая…

– А зачем души забирать? – спросил я и подумал, что методом перекрестных вопросов смогу наконец докопаться до правды. Не Архип, так Анфиса расскажет. Русалка остановилась:

– Если долго жить хочешь, надо души человеческие забирать. Тогда их срок станет твоим! Я научу тебя. Это нетрудно.

– А если не забирать? – Я представил, как, наподобие вампира, впиваюсь зубами в человека – и меня передернуло.

– Станешь, как Дарья, – усмехнулась Анфиса. – Не поймешь: русалка или мокрица? Или пустое место?

– Скольких же ты погубила? – невольно пробормотал я, но Анфиса услышала.

– Погубила? – расхохоталась русалка. – Силком я никого не тащу! Но в воде – наше царство! И твари водяные повинуются нам, и волны, и течения! Все здесь – наше, и живые – наша добыча!

Волосы Анфисы взвились над головой, точно змеи.

– Испокон веков живые нам кланялись, дары приносили. А теперь забыли, все хотят даром взять! Нашу рыбу ловят, в нашу реку гадят! Добром ничего не дают – так мы сами возьмем! Их души и возьмем! – Глаза Анфисы сверкнули такой яростью, что, будь я на земле, попятился бы прочь. – Людской век недолог, их царства сменяют друг друга и гибнут, а наше тысячи лет стоит и стоять будет!

Она снова расхохоталась и поманила пальчиком:

– Поплыли, покажу тебе реку. Так велел Слизень. Свои места знать надобно.

Мы исследовали Неву вдоль и поперек, заплывали в притоки и даже в небольшие ручьи. Я старательно использовал скрывающее от людей заклятье и очень устал. Анфиса сказала, чтобы я не тратил сил: она скроет меня от людских глаз. А если и увидят – кто поверит? А если и поверит – что с того? Я согласился. Даже раньше истории о водяных и русалках никого не удивляли, а сейчас это никому не интересно. А нечисти только на руку.

В некоторых притоках вода была настолько грязной, что и прятаться не приходилось. Будь я живым, ни за что не стал бы купаться здесь. А сейчас… Вся брезгливость, связанная с водой, исчезла. Я не чувствовал разницу между грязной и чистой водой, меня не страшили канцерогены и всевозможные примеси, нефтяные и масляные пятна. Больше пугали непонятные твари, юркнувшие в норы при нашем появлении. То ли рыбы, то ли жуки… Мутанты, наверное. Сюда бы наших чиновников с губернатором! После такой экскурсии быстро бы реку очистили!

Мы навестили нескольких утопленников и утопленниц, живущих в разных районах реки. Похоже, здесь у каждого была своя зона, которую мертвецы знали как пять пальцев. Мне показывали затонувшие машины, неразорвавшиеся, лежащие с войны бомбы, полузатопленные баржи и дикие пляжи, где можно поживиться душами бесшабашных пьяниц и неосторожных детей…

Мертвецы были разными, как бывают разными люди. Одни полусгнившие, похожие на склизкие коряги, другие вполне презентабельные. Кто-то приветливо махал нам длиннющими, словно у Фредди Крюгера, когтями, кто-то скалил острые рыбьи зубы, кого-то с головы до пят или хвоста покрывала чешуя… Чертов бал-маскарад.

О многом из того, что предстало предо мною, уже рассказывал Архип, но увидеть своими глазами… Подводный мир был необъятен и чужд, но также поразителен и интересен. Мы выплыли за границы города, двигаясь против течения. Встречные подводные твари кланялись Анфисе, и я понял, что в царстве Слизня она имеет кое-какой вес. Впрочем, об этом я слышал и от Архипа. Мы миновали Ижору и Мгу. Анфиса сказала, что местные водяные платят дань Слизню. Я хотел спросить чем, но не стал. Неожиданно открывшееся зрелище заставило забыть обо всем:

– Что это?!

Остатки древнего корабля лежали на каменистом дне, и я восторженно указал на него Анфисе. Русалка милостиво кивнула, и я спланировал к месту его гибели. Это был древний корабль, очень древний – судя по изъеденным временем остаткам. Сильное течение далеко растащило полусгнившие обломки, но очертания остова с мощной продольной балкой еще прослеживались. Дно здесь каменистое, покрытое глубокими трещинами, течение сильное. Обычный человек не смог бы удержаться тут даже на секунду – мощное течение моментально уносило в сторону. Благодаря вызубренным заклятьям и огромному желанию, я смог приблизиться к кораблю вплотную. В детстве мне нравились книжки по археологии, и я мечтал найти древний артефакт. Будь на моем месте археолог, он бы задохнулся от восторга – этот корабль лежал здесь немало веков.

Я проплыл над окаменевшими остатками и нашел изъеденный ржавчиной якорь. На дне лежали изломанные и тоже окаменевшие куски мачты со следами железных снастей, остатки оружия и гладкие, обточенные водой кости. Была ли то русская ладья или боевой драккар викингов, оставалось только гадать, но впечатление было огромным! Даже первое посещение Эрмитажа не вызвало таких эмоций! Может, оттого, что в музей могут попасть все, а вот на дно… И это еще не все тайны Невы!

Наконец повернули назад. Мы скользили в толще водяного потока, течение ласково и послушно несло нас. Как же здесь хорошо, как спокойно! Прежняя жизнь казалась глупой, никчемной суетой, без веры, без смысла, без цели… Здесь я был самим собой, сильные струи Невы смывали человеческие законы и заповеди, мораль и условности. Невиданное, не ощущаемое никогда прежде чувство свободы захватило меня. Плыви, живи, пари! Здесь не достанут опера, военкоматчики и спецслужбы. Огромное водное пространство пьянило, как пьянит космонавта космос, и хотелось петь, орать во всю глотку! Абсолютная свобода!