Том 1. Стихотворения 1813-1820 - Александр Сергеевич Пушкин

class="v">Да ручкой не достанешь?»

– «Нет, – отвечал малютка, –

Играя, в это море

Колчан, и лук, и стрелы

Я уронил, и факел

Погас в волнах багряных.

Вон, вон на дне блистают;

А плавать не умею.

Ох, жалко мне – послушай,

Доставь мне их оттуда!»

– «О, нет, – сказал я богу, –

Спасибо, что упали;

Пускай там остаются».

Шишкову*

Шалун, увенчанный Эратой и Венерой,

Ты ль узника манишь в владения свои,

В поместье мирное меж Пиндом и Цитерой,

Где нежился Тибулл, Мелецкий и Парни?

Тебе, балованный питомец Аполлона,

С их лирой соглашать игривую свирель:

Веселье резвое и нимфы Геликона

Твою счастливую качали колыбель.

  Друзей любить открытою душою,

В молчанье чувствовать, пленяться красотою –

Вот жребий мой; ему я следовать готов,

  Но, милый, сжалься надо мною,

  Не требуй от меня стихов!

Не вечно нежиться в приятном ослепленье:

Докучной истины я поздний вижу свет.

По доброте души я верил в упоенье

  Мечте, шепнувшей: ты поэт, –

И, презря мудрые угрозы и советы,

С небрежной леностью нанизывал куплеты,

Игрушкою себя невинной веселил;

Угодник Бахуса, я, трезвый меж друзьями,

Бывало, пел вино водяными стихами;

Мечтательных Дорид и славил и бранил,

Иль дружбе плел венок, и дружество зевало

И сонные стихи впросонках величало.

Но долго ли меня лелеял Аполлон?

Душе наскучили парнасские забавы;

Не долго снились мне мечтанья муз и славы;

И, строгим опытом невольно пробужден,

Уснув меж розами, на тернах я проснулся,

Увидел, что еще не гения печать –

Охота смертная на рифмах лепетать,

Сравнив стихи твои с моими, улыбнулся:

    И полно мне писать.

Пробуждение*

Мечты, мечты,

Где ваша сладость?

Где ты, где ты,

Ночная радость?

Исчезнул он,

Веселый сон,

И одинокий

Во тьме глубокой

Я пробужден.

Кругом постели

Немая ночь.

Вмиг охладели,

Вмиг улетели

Толпою прочь

Любви мечтанья.

Еще полна

Душа желанья

И ловит сна

Воспоминанья.

Любовь, любовь,

Внемли моленья:

Пошли мне вновь

Свои виденья,

И поутру,

Вновь упоенный,

Пускай умру

Непробужденный.

На Пучкову («Пучкова, право, не смешна…»)*

    Пучкова, право, не смешна:

    Пером содействует она

Благотворительным газет недельных видам,

Хоть в смех читателям, да в пользу инвалидам.

На Пучкову («Зачем кричишь ты, что ты дева…»)*

Зачем кричишь ты, что ты дева,

На каждом девственном стихе?

О, вижу я, певица Ева,

Хлопочешь ты о женихе.

Дяде, назвавшему сочинителя братом*

Я не совсем еще рассудок потерял

От рифм бахических – шатаясь на Пегасе –

Я не забыл себя, хоть рад, хотя не рад.

  Нет, нет – вы мне совсем не брат:

  Вы дядя мне и на Парнасе.

Эпиграмма («Послушайте: я сказку вам начну…»)*

(На Карамзина)

«Послушайте: я сказку вам начну

Про Игоря и про его жену,

Про Новгород, про время золотое,

И наконец про Грозного царя…»

– И, бабушка, затеяла пустое!

Докончи нам «Илью-богатыря1».

Кж. В. М. Волконской*

  On peut très bien, mademoiselle,

Vous prendre pour une maquerelle,

  Ou pour une vieille guenon,

Mais pour une grâce, – oh, mon Dieu, non.

[перевод:

  Сударыня, вас очень легко

Принять за сводню

  Или за старую мартышку,

Но за грацию, – о боже, никак.

(фр.)]

1817 (Лицей)

К Каверину*

  Забудь, любезный мой Каверин,

Минутной резвости нескромные стихи,

  Люблю я первый, будь уверен,

  Твои счастливые грехи.

Всё чередой идет определенной,

  Всему пора, всему свой миг;

  Смешон и ветреный старик,

  Смешон и юноша степенный,

  Пока живется нам, живи,

  Гуляй в мое воспоминанье;

  Молись и Вакху и любви.

И черни презирай ревнивое роптанье:

Она не ведает, что дружно можно жить

С Киферой, с портиком, и с книгой, и с бокалом;

  Что ум высокий можно скрыть

Безумной шалости под легким покрывалом.

Элегия («Опять я ваш, о юные друзья…»)*

 Опять я ваш, о юные друзья!

Туманные сокрылись дни разлуки:

И брату вновь простерлись ваши руки,

Ваш резвый круг увидел снова я.

Всё те же вы, но сердце уж не то же:

Уже не вы ему всего дороже,

Уж я не тот… Невидимой стезей

Ушла пора веселости беспечной,

Ушла навек, и жизни скоротечной

Луч утренний бледнеет надо мной.

Веселие рассталося с душой.

Отверженный судьбиною ревнивой,

Улыбку, смех, и резвость, и покой –

Я всё забыл; печали молчаливой

Покров лежит над юною главой…

Напрасно вы беседою шутливой

И нежностью души красноречивой

Мой тяжкий сон хотите перервать,

Всё кончилось, – и резвости счастливой

В душе моей изгладилась печать.

Чтоб удалить угрюмые страданья,

Напрасно вы несете лиру мне;

Минувших дней погаснули мечтанья,

И умер глас в бесчувственной струне.

Перед собой одну печаль я вижу!

Мне страшен мир, мне скучен дневный свет:

Пойду в леса, в которых жизни нет,

Где мертвый мрак, – я радость ненавижу;

Во мне застыл ее минутный след.

Опали вы, листы вчерашней розы!