Опасная седина монет - Валерий Пушной

— Понимаешь, — говорил Корозов, — требовал от меня вернуть ему какие-то монеты. Полнейшая нелепица. Но из-за этой нелепицы чуть не изрешетили друг друга.

Пока все это и Аристарху было непонятно. Но, похоже, разгадка происходящим событиям была где-то близко. И пока Папа не стал воплощать в жизнь свои угрозы, его следовало остановить.

Выехав по месту жительства Дусева, оперативники не застали его там. Акламин оставил засаду, но прошло три дня, а он не появился. Было ясно: Дусев залег на дно. Выходит, предугадал события. И это никуда не годилось.

Все осложнялось. Одно хорошо: доказательства на Дусева собраны. Дополнительно от Вани Кота получил некоторую информацию о монетах. Неполную, но все-таки приоткрывшую занавес. Кот сообщил, что Папу крупно прокатили с какой-то коллекцией. Ваня не был в курсе, с какой, где и как, — об этом знал ограниченный круг. Слышал лишь кое-что краем уха, поскольку Папа прищемил всем языки.

После этого Акламин, сомневаясь, что Кот рассказал все, решил встретиться с Лешим, надеясь, что тот внесет больше ясности. Условным сигналом попытался назначить встречу, но Леший на нее не явился — потерялся вместе с Дусевым. Аристарх проверил тайник с условным сигналом. Его записка лежала на месте. Стало быть, Леший не видел ее. Выходило, что Дусев зарылся основательно и водителя держал возле себя.

Вскоре удалось выяснить, что Папа никуда из города не выезжал. Получалось, что-то цепко держало его тут. И Аристарх предположил, что это монеты.

Когда обо всем этом Глеб услыхал от Акламина, он поручил Исаю усилить охрану Ольги и попытаться хоть что-то выудить в городе о месте нахождения Дусева. Исай начал работать.

Вскоре поздним вечером он ехал по проспекту Ленина. По сторонам проспекта горели фонари, в две стороны двигался транспорт с зажженными фарами. Количество машин было втрое меньше, чем днем, катили быстро под шелест шин. Исай в крайнем правом ряду ехал медленно, притормаживал, поглядывая вдоль обочин.

Тротуары жили вечерней жизнью. Люди шли по ним кто неспешно, кто торопливо, кто молчаливо, кто с шумом сбивался в кучки, погружаясь в разговоры.

Уже не работали магазины, закончили работу фирмы. Светились окна жилых домов. Все было как всегда. Пройдет еще какое-то время, и тротуары начнут пустеть, люди — рассасываться в разные стороны к своим жилищам.

Поглядывая сквозь стекла, Исай надеялся наткнуться взглядом на придорожных вечерних бабочек. Хотел поговорить с ними. Им зачастую из первых рук известно, что происходит в криминальной жизни города. Наверняка могли знать что-нибудь о Папе.

Увидел одинокую фигуру — худенькую, стройную в топе, короткой юбке, огромном белом парике и с дамской сумочкой. Ему показалось, что он уже видел эту фигуру раньше. Притормозил у обочины, остановился, открыл дверь, бросил:

— Садись!

Не спрашивая ни о чем, девушка юркнула в салон авто. Исай нажал на педаль газа. Девушка повернула к нему симпатичную улыбчивую мордашку с длинными ресницами, раскрыла рот, чтобы начать разговор, да так и замерла от удивления, наткнувшись на узкое лицо с впалыми щеками и колкими холодными глазами. Она узнала Исая. Тот тоже узнал ее. Это была Вика-Валентина. Она рванулась к ручке двери. Но Исай схватил ее и нажал кнопку центрального замка. Уцепившись за ручку двери, девушка стала дергать. А когда поняла, что все бесполезно, крикнула:

— Открой дверь, скотина! Я выйду!

Не отвечая, Исай продолжал ехать, ожидая, когда она выплеснет весь яд и будет способна нормально соображать. Ехать пришлось долго, пока не остыл ее пыл. Она билась в истерике, стучала кулачками по панели авто, долбила локтем дверь, колотила по плечу его, обзывала, просила, угрожала, визжала до хрипоты. И когда убедилась, что все бесполезно, стянула с головы огромный парик, бросила на заднее сиденье, туда же положила дамскую сумочку, пригладила ладонями свои волосы, спокойно спросила:

— Куда ты везешь меня? Что тебе от меня нужно?

— Так-то лучше, — сказал Исай, свернул в переулок, припарковался у обочины и включил в салоне свет, — а то устроила тут целое представление! Из тебя могла бы получиться хорошая актриса.

— В моей профессии приходится быть не только актрисой! — недовольно сморщилась она. — Выключи свет! — Попросила и сама щелкнула выключателем под потолком салона.

— Как тебя зовут-то? — повернувшись к ней всем телом, спросил Исай, машинально откидывая челку с высокого лба и потирая его пальцами.

— Какая разница? — отмахнулась она. — Как назовешь, так и назовешь!

— А ведь я искал тебя в других местах. С ног сбился, — сказал Исай. — Никак не думал, что ты промышляешь этим бизнесом.

— Бизнес как бизнес. Не хуже любого другого, — вздохнула она. — Во всякой профессии есть свои минусы и плюсы.

— Ну а у тебя чего больше, минусов или плюсов?

— Всего хватает, — отозвалась она нехотя.

Эта тема разговора ей явно не нравилась, посему Исай перевел разговор на другое:

— Почему ты сбежала? Со второго этажа махнула, даже глазом не моргнула. Живучая!

— Будешь живучая на моем месте.

— Кто ты вообще такая? Тебя все ищут. Ты откуда Мишу знаешь?

Сразу насторожившись, девушка помолчала, но затем фыркнула и равнодушно произнесла:

— Да я его вообще первый раз видела. Я к нему по дороге подсела. Я ведь уже говорила об этом.

— А вот братва сомневается! — Продолжая давить, Исай перешел на жаргон. — Думает, что это ты ему пулю в бок всадила!

На самом деле Исай понятия не имел, в чем сомневалась братва, которая тоже искала ее. Но сам он думал, что Вика-Валентина хорошо знала Мишу. Впрочем, даже если поверить ей, что встреча была случайной, от этого она не перестает быть вечерней бабочкой. Ее наверняка не раз и не два снимали криминальные элементы, и не исключено, что она слышала о Папе.

До рассвета он продержал ее в машине, изматывая своими вопросами, уже и сам изрядно устал, но повторял и повторял вопросы по кругу. Однако девушка упорно твердила, что ничего не знает, ничего не слышала, ни с кем не знакома. И в последний момент Исай решил использовать еще один аргумент. Впился взглядом в ее посоловелые глаза:

— Тебя еще и полиция ищет, отдам я тебя им. Не хочешь мне говорить — им скажешь.

— Ты что, дурак? — встрепенулась она, сонное состояние сняло как рукой. — Нельзя мне к ментам. Я ведь не гражданка России. Меня в два счета выдворят домой!

— И как же тогда поступим? — пожал плечами Исай, никак эмоционально не отреагировав.

Просидев ночь с Исаем в машине, она уже воспринимала его спокойно — он сейчас не казался таким страшным, каким представился в тот миг, когда первый раз увидала его в квартире. Теперь смотрела на него, как на старого знакомого. В конце концов проговорила:

— Поедем ко мне.