Мое сердце - Бертрис Смолл

Зеленые глаза Велвет расширились от удивления при этом признании.

— Ваш дедушка был королем Шотландии?

— Да, а моя бабушка Александра владела… — Он на мгновение смешался, поняв, что едва не сказал «Брок-Кэрном», затем продолжил:

— Нашим фамильным поместьем. Она собиралась выйти за короля замуж, но умерла при родах моего отца Ангуса Так что с браком, естественно, ничего не получилось. Король признал свое отцовство, но отец все-таки носил фамилию Гордон. Говорят, моя бабка очень любила своего Джемми Стюарта.

Велвет восторженно вздохнула:

— Как романтично! Если бы только я смогла кого-нибудь полюбить!

Только чистое безумие могло его подтолкнуть выговорить эти слова, но Алекс не смог сдержаться.

— Зато мне кажется, что я влюбляюсь в вас, Велвет, — сказал он негромко.

Она споткнулась и, обернувшись, взглянула на него.

— Вы не должны, Алекс, — сказала она очень серьезно. — Я же обручена, вы знаете.

— Но вы говорили, что сбежали от своего нареченного супруга, что не хотите его знать.

— Я не говорила, что не хочу его знать. Я просто не пойду за него замуж, пока не узнаю его как следует и пока мои мать и отец не вернутся из Индии. Но я не стану компрометировать доброе имя своей семьи, Алекс. Надеюсь, вы не думаете, что я пойду на это?

— Нет, дорогая, я понимаю, что ваше достоинство не позволит сделать вам ничего такого, за что пришлось бы краснеть вашим родным. Но, Велвет, неужели вы разобьете мое сердце? Сердце, которое я столь охотно подарил бы вам?

Она выглядела очень смущенной, и его сердце чуть не выскочило от радости из груди. Потом она с неподражаемой прямотой сказала:

— За мной никогда не ухаживал ни один мужчина. Вы ухаживаете за мной, Алекс?

— А вам бы это понравилось, Велвет? Ее прелестное лицо посерьезнело, и несколько долгих мгновений она размышляла. Наконец она ответила:

— Я уже говорила, что выйду замуж только по любви, но как я могу знать, что такое любовь, если слепо подчиняюсь решениям, принятым моими родителями? Единственная свобода, которую они мне предоставляли, была свобода выбора, и, хотя сейчас они далеко, я знаю, что они предоставили бы мне эту свободу и в этом деле. Да, Алекс, возможно, это мне и понравилось бы при условии, что с самого начала мы договорились бы, что между нами, кроме невинного флирта, не может быть других отношений. Я не могу обманывать вас. Честь и достоинство моей семьи обязывают меня быть верной этому незнакомому мне графу, хотя мое сердце может потянуться к любому другому.

Заключив ее в объятия, он поцеловал ее, заставив покраснеть от смущения и почти задохнуться. Она обвила его шею, а он, лаская рукой золотисто-каштановые волосы, поднял ее лицо кверху, покрывая его поцелуями.

— О, дорогая, — с трудом прошептал он, — вы делаете меня счастливым!

Велвет, внезапно переполненная неизъяснимой радостью, рассмеялась и сказала с сияющими глазами:

— Вы тоже делаете меня счастливой, дорогой друг! Затем они продолжили прогулку по берегу реки. В это время более драматическая сцена разыгралась в затененной части гостиничного сада. С того момента, как Роберт Саутвуд впервые увидел Эйнджел Кристман, он мечтал остаться с ней наедине. И вот такая возможность представилась. Он, как и его отец когда-то, всегда напролом шел к желанной цели и всегда добивался того, чего хотел.

— Я люблю вас, — заявил он напряженным голосом. — Люблю с того момента, когда впервые увидел.

Эйнджел остановилась как вкопанная, пораженная его словами. Она не могла поверить, что брат Велвет станет издеваться над бедной девушкой. Она смутилась и в первый момент не знала, что ответить. Потом, поняв, что, разыгрывая из себя простушку, только поощрит его на дальнейшие грубости, быстро сказала:

— Вы смеетесь надо мной, милорд, это нечестно. Ваша сестра сердечно любит вас, а она моя лучшая подруга из всех, каких я когда-нибудь имела. Неужели вы хотите поставить под угрозу единственную вещь, которую я ценю, — дружбу Велвет? Вам должно быть стыдно, милорд граф!

— Но я не смеюсь над вами! — вскричал он. — Я люблю вас, Эйнджел!

— Тогда вы глупец, милорд, ведь вы даже не знаете меня толком, — резко ответила она, потеряв терпение. «Да, я бедная, не имеющая никакого веса при дворе, связей, — подумала она, — но как он смеет обращаться со мной подобным образом!»

— Вашим отцом был Витт Кристман, сын сэра Рэндора, — стал горячиться Робин. — Вашей матерью, которую вы очень любили, была Джоанн Уэллис. Ваше фамильное поместье находится около Лонгриджа в Ланкастере. Ваши дедушки и бабушки с обеих сторон хотели взять вас к себе, но ваш отец поручил опекунство над вами короне. Пятого декабря вам исполнится восемнадцать лет.

— Откуда вы все это знаете? — требовательно спросила Эйнджел, разъяренная тем, что кто-то суется в ее личные дела.

— Я спросил лорда Хандстона, — честно признался он.

— Зачем?

— Я сказал вам зачем! Я люблю вас, Эйнджел! — «Святые небеса, как же она хороша!»— подумал Робин.

— Мой отец убил мою мать, которая была неверна ему, а затем убил и себя, — заявила она звонким от волнения голосом.

— К сожалению, — ответил он, — такие вещи случаются даже в лучших семьях. Моя мать однажды оказалась в марокканском гареме.

— Такого не случается в хороших семьях, — ответила Эйнджел. Быстрая, едва заметная улыбка тронула уголки ее губ. — Вы пытаетесь поддразнить меня, так ведь? Чтобы я не чувствовала неловкости?

— Нет, — сказал он. — Это правда.

— Чего же вы хотите от меня, милорд? — спросила она у него, все еще не понимая, что им движет. Сердце девушки говорило, что он собирается предложить нечто такое, с чем она не сможет согласиться, и что своим отказом она оскорбит его. Сколь сильно он рассердится? Запретит ли он ей дружить с его сестрой? О Господи! Он так красив. Она никогда не встречала такого красавца.

— Я хочу, чтобы вы стали моей женой, — спокойно сказал Робин.

— Милорд, это жестоко! — вскричала она, и ее глаза наполнились слезами. «Черт его побери, — подумала она. — Черт его побери!»И в смущении отвернулась от него.

Саутвуд, однако, никаких подобных чувств не испытывал. Он нежно повернул ее к себе, так, чтобы они оказались лицом друг к другу.

— Взгляните на меня, моя дорогая Эйнджел, — мягко проговорил он. — Я люблю вас, сердце мое!

Она смотрела на него, как на ненормального.

— Это невозможно, — убеждала она. — Собрать сведения обо мне — еще не значит знать меня. Кроме того, вы — лорд Линмутский, один из богатейших и могущественнейших людей Англии Я — ничто по сравнению с вами. Что такое дочь разорившегося второго сына мелкопоместного барона для семьи Саутвудов?

— Я и есть Саутвуд, Эйнджел. Нет никого, кто мог бы мне приказывать, когда говорить «да», а когда «нет». Я сам себе хозяин.