Взорви эти чертовы двери! И другие правила киноделов - Майкл Кейн

Монтгомери Клифт[30] говорил, что зависть одного актера к другому — высшая оценка актерской игры. Ему казалось нормальным, что актеры могут завидовать друг другу, смотреть и думать: «Ну почему это не я!» Я категорически не согласен. На самом деле чаще всего даже невозможно сравнить двух актеров — это величины, не поддающиеся сравнению; если же возможно, то такие сравнения бессмысленны и бесполезны.

Я люблю ходить в театр и в кино, люблю телесериалы. Я обожаю актеров, восхищаюсь их мастерством. Актеры радуют меня, и наблюдать за их игрой одно удовольствие. Но у меня совершенно отсутствует соревновательный дух: я не пытаюсь конкурировать со своими предшественниками, современниками или последователями. Я восхищаюсь Хамфри Богартом и Марлоном Брандо — это мои герои, мои кумиры. Но мне и в голову бы не пришло сравнивать себя с ними, и меня совершенно не интересует вопрос, играю я лучше или хуже. Какой смысл сравнивать? Какая в этом польза? Я хорош сам по себе, я играю качественно и лучше все равно не стану.

Если я с кем и соревнуюсь, то только с собой. С первой же роли робота в спектакле театральной студии до самой последней своей роли в кино я старался играть как можно лучше и превзойти самого себя, а не кого-то еще. Я ищу роли, бросающие вызов моим способностям. Стараюсь каждый дубль сыграть лучше предыдущего.

И больше всего меня радует, когда мне удается переиграть не другого актера, а себя самого. Роли, которыми я больше всего горжусь, — те, для которых я работал на пределе своих возможностей, выступал совершенно не в своем амплуа, но делал их органичными. Это роли, в которых мне удалось заставить свою личность исчезнуть, перевоплотившись в другого человека: Фрэнка, разочаровавшегося в жизни алкоголика из «Воспитания Риты»; доктора Ларча, гинеколога, бросающего вызов системе и нюхающего эфир, из «Правил виноделов»; Томаса Фаулера, иностранного корреспондента из «Тихого американца»; Альфреда Пенниуорта, мудрого и терпеливого дворецкого, всегда ведущего себя безукоризненно, из саги о Бэтмене Кристофера Нолана; Рэя Сэя, старого, озлобленного, отчаявшегося импресарио из «Голоска»; Гарри Брауна, пенсионера, слетевшего с катушек и устроившего кровавую бойню в «Гарри Брауне»; Фреда Бэллинджера, дряхлеющего композитора на пенсии из «Молодости»; и, разумеется, Элфи.

Но иногда все же полезно задуматься о том, насколько талантлив твой коллега-актер: например, если мне предстоит с ним работать или мы уже работаем вместе и я хочу чему-то у него поучиться. Ведь мне, само собой, хочется работать только с лучшими и учиться у лучших. Иначе сниматься в кино неинтересно.

То же самое я говорю внукам. Всегда будет кто-то быстрее, умнее, красивее, богаче, удачливее вас. По этой причине даже не думайте соревноваться с другими людьми: это приводит лишь к разочарованиям, жалости к себе и несчастью. Занимайтесь своим делом и делайте его как можно лучше.

В молодости я прочел одну фразу об олимпийских атлетах и запомнил ее. «Пытайтесь догнать мечту, а не своего соперника». Всю свою карьеру я помнил об этом. Очень мудрый совет.

Достигая вершины — того момента во времени и пространстве, к которому ты стремился, — чувствуешь себя так, будто совершил восхождение на крутую гору и теперь стоишь на самом верху и наслаждаешься видом. Это потрясающе. Даже лучше, чем ты себе представлял. Но одновременно это сбивает с толку. Помимо переполняющих тебя восторга и чувства достигнутой цели возникает еще одно ощущение — легкая тошнота, когда смотришь вниз, за край обрыва. Успех никогда не похож на то, что представляешь себе на середине пути.

Но что же происходит, когда становишься кинозвездой? Или звездой в какой-нибудь другой области?

Начнем с хорошего. Одним из главных преимуществ звездного статуса для меня стала возможность общаться с другими звездами. Мне выпал шанс познакомиться с моими кумирами. Бытует мнение, что этого делать не надо: можно разочароваться. Но я не согласен. Я благодарен своему успеху прежде всего за то, что смог познакомиться и подружиться со своими героями.

В моем случае все произошло очень быстро. После успеха «Элфи» Ширли Маклейн позвала меня сыграть вместе с ней в «Гамбите», съемки которого проходили в Голливуде — центре кинематографической вселенной. Я прилетел в Лос-Анджелес, где меня посадили в «роллс-ройс» и отвезли в шикарный номер отеля Beverly Hills на бульваре Сансет. Там я жил все три месяца, что продолжались съемки. В ожидании Ширли — та задерживалась на несколько дней — я просиживал с утра до вечера в роскошном просторном лобби отеля, надеясь увидеть кинозвезд. К моей великой радости, те тоже меня узнавали. Джейн Рассел, одна из известнейших голливудских актрис, секс-символ 1940–1950-х, пригласила меня на ланч в Beverly Wilshire. Джон Уэйн («зови меня Дьюк») приземлился на вертолете в саду отеля, вошел в лобби в полном ковбойском облачении, сказал, что я непременно стану звездой, и дал мне совет, с которого я начал эту книгу.

— И никогда не носи замшевую обувь, — добавил он.

— Но почему? — спросил я.

— Потому, — ответил он медленно и негромко, — что на днях я справлял нужду, стоя у писсуара, а парень, оказавшийся рядом, узнал меня и повернулся ко мне. «Джон Уэйн! Вы мой любимый актер!» — сказал он и обмочил мои замшевые туфли.

Когда Ширли наконец приехала в Голливуд, она устроила для меня потрясающую приветственную вечеринку. Ширли пользовалась в Голливуде большим влиянием, и все ее любили. На вечеринке я познакомился с такими иконами кино, как Глория Свенсон, Фрэнк Синатра и Лайза Миннелли, а также со своими будущими лучшими друзьями — Сидни Пуатье (мы вместе снялись в двух фильмах) и Ирвингом Лазаром по прозвищу Шустрый Ирвинг, голливудским суперагентом и супердельцом (Шустрым его прозвали, потому что он как-то выторговал для Хамфри Богарта целых три контракта на съемки за один день). На следующий вечер Ширли пригласила меня на кухню к Дэнни Кэю[31], где помимо меня ужинали герцог Эдинбургский и Кэри Грант. Еще через день она позвала меня на тихий семейный ужин, но даже за семейным столом помимо родителей Ширли и ее самой присутствовала звезда — ее брат Уоррен Битти.

На другой вечеринке, устроенной в мою честь в Нью-Йорке, я познакомился с легендарной Бетт Дэвис.

— Вы похожи на молодого Лесли Хоуарда, — проговорила она в своей характерной манере, растягивая слова. Тогда я был светловолосым и худым (много лет следовал «диете начинающих актеров», а по-простому — голодал, потому что денег не хватало даже на еду). Меня и раньше сравнивали с Лесли Хоуардом, но то, что Бетт сказала дальше, я еще ни от кого не слышал. — А вы знаете, что Лесли переспал со всеми своими партнершами по фильмам, кроме меня?