Дважды соблазненная - Тесса Дэр

— Вряд ли сегодня утром я пойду в церковь. Я… — Мередит прижала пальцы к виску, — у меня голова болит.

Рис промолчал. И медленно приблизился к ней. Мередит схватилась за стойку, когда он зашел ей за спину и стал немного ближе, чем полагалось бы другу. Все по-прежнему молчали, и стук ее сердца казался оглушительным. Но что он намеревался делать?

Сначала она даже не поняла, что происходит; ощущение было тише шепота, легче нежного прикосновения — казалось, что-то коснулось ее левого нижнего ребра. Это чувство усилилось уже на впадинке между талией и бедром, затем — на пояснице…

И тут Мередит наконец поняла, что происходит. Оказалось, что буря столь ошеломляющих ощущений — просто результат вполне невинных действий. Рис взялся за тесемки ее передника и пытался их развязать. Медленно, уверенно, с непоколебимой решимостью продолжал возиться с тесемками.

Но вот муслин натянулся, дрогнул, но устоял. Потом наконец поддался.

И она, Мередит, — тоже.

Уверенные руки легли на ее плечи, и Рис, поддев пальцами лямки передника, стал осторожно его спускать. Мередит начала бить дрожь, и она, чтобы скрыть это, побыстрее стряхнула с себя передник.

В горле у нее пересохло, и язык казался ужасно толстым. Она поспешно сглотнула и откашлялась.

— Мередит, — настойчиво повторил Рис, — идем со мной.

— Миссис Мередит! — раздался вдруг жизнерадостный голос Коры. — Это ведь церковные колокола, да?!

Мередит прижала передник к груди — словно стояла обнаженная и пыталась прикрыться. Рис не снял с нее ничего, кроме клочка присыпанного мукой муслина, и все же она чувствовала себя голой.

Из кухни вышла Кора, но при виде Риса замерла.

— Д-доброе утро, милорд, — сказала она своим туфлям, очевидно, не в силах взглянуть ему в лицо. — Я… я не хотела прерывать разговор.

Рис, нужно отдать ему должное, старался выглядеть невозмутимым. Но Мередит, сейчас смотревшая ему в лицо, внезапно уловила, как он едва заметно поморщился.

— Доброе утро, мисс Данн, — ответил он. — Это действительно церковный колокол. Я собирался идти в церковь, если миссис Мэддокс ко мне присоединится.

— Но булочки… — простонала Мередит, нервно скручивая передник.

— Все уже сделано, — улыбнулась Кора.

— Правда? Очень кстати. Трудолюбивая мисс Данн все закончила. Вы свободны, мисс Данн. — С этими словами Рис предложил Мередит руку, на которую та молча уставилась.

В комнате воцарилось напряженное молчание, и ни Мередит, ни Рис, ни Гидеон, ни Кора — никто не хотел его нарушить.

— Я в деревне недавно, — проговорила наконец Кора дрожащим голосом. — И буду очень вам обязана, если укажете мне путь в церковь, милорд. Если… конечно, туда пустят такую, как я.

От стыда Мередит хотелось закрыть лицо руками. Шлюха, ставшая служанкой, показывает ей, как себя вести!

— Ну, тогда… — Рис откашлялся и предложил Коре руку — ту самую, которую отвергла Мередит. — Мы пойдем с вами вместе, мисс Данн. И я первый переступлю порог. Если земля не разверзнется и не поглотит меня, то и для вас это будет совершенно безопасно.

Кора, храбро улыбнувшись, осторожно приняла его руку.

— Спасибо, милорд. Это очень любезно с вашей стороны.

Они пошли к двери.

— Мы пойдем все вместе, — выпалила Мередит. Обойдя стойку и подтолкнув локтем Гидеона, она едва ли не силой взяла его под руку. — Пойдем все четверо.

Гидеон попытался высвободить руку, но тщетно — Мередит вонзила ногти в его рукав. «Он не удостаивал церковь своим посещением со времени ухода старого викария, но сегодня упадет на колени и станет молиться», — решила она.

Увлекая за собой Гидеона, Мередит постаралась догнать Риса и Кору. «Что за компания! — думала она. — Лорд, шлюха, контрабандист и вдова вместе шествуют в церковь». Все это казалось прелюдией к дурацкой богохульной шутке, которая могла показаться смешной только после нескольких пинт сидра.

Оказавшись в церкви, Мередит едва сдержала смешок. Как ни странно, земля не разверзлась и не поглотила их разом.

Как издавна повелось в деревне, мужчины занимали одну сторону церкви, а женщины сидели напротив. Мередит бесцеремонно выдернула руку Коры из ладони Риса и потащила девушку к узкой деревянной скамье. Отец Мерри и Деррил сидели через проход в первых рядах. Отец перехватил ее взгляд и одобрительно кивнул.

Когда Рис сел в конце того же ряда, Мередит на мгновение испугалась, подумала, что его огромный вес послужит чем-то вроде катапульты и отец с Деррилом сейчас взлетят на воздух. Этого не случилось, но скамья все же скрипнула.

Гидеон устроился сзади и скрестил руки на груди. Мрачное лицо его вполне соответствовало непочтительной позе.

Глядя на мужчин, Мередит волновалась все больше. Все четверо были ей небезразличны, хотя и по-разному. И ей нравилось наблюдать за всеми одновременно.

Деррил лихорадочно ей замахал и, вытаращив глаза, указал на Кору.

— Кто это? — спросил он одними губами.

— Кора. Новая служанка, — ответила Мередит.

Юнец уставился на девушку, и челюсть его отвалилась в порыве чувств, которым было не место в Божьем доме.

Но не он один глазел на Кору. Почти все мужчины оторопели от такого зрелища и не сводили с нее глаз. А в глазах женщин горела зависть. Мередит была готова поставить последний шиллинг на то, что отныне и в церкви, и в ее кабачке прибавится народу.

Когда священник встал за кафедру, она заметила, что они с Рисом обменялись приветственными кивками, словно уже были знакомы. Возможно, Рис действительно взял на себя труд встретиться со служителем Божьим. Это имело смысл, если он вознамерится взять на себя обязанности здешнего лорда.

Возможно, он действительно был намерен остаться.

Но в ушах Мередит все еще звучали слова Гидеона: «Этот человек другого сорта. Он из тех, которым не сидится на месте».

Несмотря на все волнения сегодняшнего утра, едва началась служба, Мередит вспомнила, почему так редко посещала церковь и читала газеты только стоя. Она слишком много работала, и если приходилось посидеть более трех минут в одной позе, тело воспринимало это как приглашение вздремнуть. Стоило священнику произнести первые слова, как на подбородке у нее словно вырос толстый слой свинца и шея просто отказывалась его держать.

— Мередит Мэддокс!

Она встрепенулась. Кажется, произнесли ее имя. Неужели у священника появилась привычка отчитывать сонных прихожан с кафедры?

— И Рис Сент-Мор, — продолжал священник, — оба из Бакли-ин-зе-Мур. Если кто-то знает причину или препятствие, по которым эти двое не могут быть соединены в святом браке, то он обязан объявить об этом во всеуслышание. Это первое оглашение.