Хранители мира Эа. Книга вторая: Новые хранители - Александр Вернер

успел сделать в жизни. Например, у него никогда не было близости с женщиной. Да, ему было уже двадцать и девушки частенько на него заглядывались, но он стеснялся и всё ещё грезил о той одной единственной. Глупо оно, конечно. Очень глупо. В двадцать-то лет в сказки верить.

Впереди замаячила какая-то скала и Фламм решил заночевать в её тени. Всё лучше, чем в открытом поле.

Думая о смерти, он часто размышлял, будут ли по нему горевать дети с Виндула? Сколько они будут его помнить? Будут ли ему благодарны? Будут ли они скучать или забудут через неделю другую? Он-то их вовек не забудет, а вот они… Поверят россказням, поверят, что он убийца и предатель. Возненавидят. Скорее всего. Дети же ещё. Дети.

Думал он и о родителях. Не о приёмных, нет. С теми-то он перестал общаться, как поступил на обучение к Горацию Инсерди. Не о чем ему было с ними общаться. Да, он был благодарен им, что вырастили, но привязанности к ним никогда не ощущал. Так уж вышло. Ему даже казалось, что они только облегчённо вздохнули, когда он сказал, что поступает в чародеи. Что уходит навсегда. Они были только рады. И он был рад. Нет. Думал он о своих настоящих родителях. Кто они? Живы ли они? Если живы, то чем заняты и почему оставили его? Он перестал задаваться всеми этими бессмысленными вопросами ещё в детстве, но здесь, в пустыне, всё это снова нахлынуло на него. Заставило вспоминать. Думать. Представлять.

Что-то дёрнулось у самой скалы, заставив Мартина резко остановиться и будто проснуться, скинув с себя всю слабость и истощение последних дней. Нечто крупное затаилось, но видя, что добыча остановилась, пришло в движение и бросилось прямо на чародея. Фламм отпрыгнул в сторону, заслонившись левой рукой. Красное кольцо на безымянном пальце вспыхнуло и нечто ударилось в силовое поле, тут же отскочив в сторону. Мартина отбросило силой удара, но едва оказавшись на земле, он вскочил на ноги и приготовился к бою.

Перед ним, трясясь и шипя, скалила многочисленные зубы, похожая на сколопендру тварь. Длинная, метров десять в длину, и высотой почти с самого чародея. Свирепая тварь. Жестокая. И съедобная.

Фламм ударил в тварь заклинанием заморозки, которое в последние дни использовал на ящерицах, чтобы было проще их ловить, но та оказалась слишком огромной и лишь покачала своей плоской огромной мордой, будто скидывая с себя нечто невидимое. Тогда юный чародей решил не сдерживаться и выпустил на волю рвавшееся наружу пламя, уже изголодавшееся по настоящему бою. Пламенный кокон окутал жертву и изжарил её заживо. Сколопендра металась, пытаясь освободиться, но чародей не отпускал тварь, удерживая её в волшебном коконе. В последние несколько дней у него было достаточно времени попрактиковаться в жарке мясных блюд. Мартин успел вовремя остановить поток, рассеяв его, чтобы не оставить от сколопендры одни угольки.

Фламм сделал шаг и тут же скривился от боли. Опустив взгляд, он заметил, что ранен. Правая нога, чуть выше колена. Сколопендра успела-таки зацепить его. Целитель из него был никудышный, но залатать мелкие ссадины и порез он всё же смог. Хорошо ещё, что тварь не оказалась ядовитой. Мартин довольно плохо разбирался в алхимии и вряд ли смог бы приготовить противоядие в экстремальных условиях.

Закончив с самолечением, чародей подошёл к мёртвой твари и кинжалом вскрыл один из многочисленных панцирей монстра. Мясо сколопендры дымилось и было сильно прожаренным. Чуток перестарался, но есть можно.

Солнце приблизилось к линии горизонта, погрузив и без того красную пустыню в самый настоящий огненный ад. Песок темнел на глазах, а ярко-оранжевый диск купался в оранжево-красном океане небосвода, будто в пламени пожара. Постепенно из него ушли жёлтые тона, затем оранжевые всполохи, а там и сам красноватый уже диск ушёл за линию горизонта, отдав пустыню на растерзание ночи.

Огонь чародей разводить не стал. Мясо уже было готово, а привлекать к себе внимание других хищников с округи не хотелось. Конечно, ночи в красной степи были довольно прохладны, но это ничего. Главное, что он был сыт и мяса ему теперь хватит на несколько дней.

Фламм лежал на земле, прижавшись спиной к скале, и ждал, пока тьма и холод окутают его, помогут провалиться в небытие. Ночью он не видел снов, но будто слышал чьи-то голоса. Конечно, ему могло и показаться.

Следующий день оказался таким же, как и предыдущий, и тот, что был до него. Красный песок, красная земля, редкие мелкие кустики, ржавого цвета камни, тёплый ветер, никакой влаги, скука, уныние, жара. Однако, было кое-что и отличительное. Еда. Теперь Мартин мог себе позволить игнорировать ящериц и их гнёзда. Ещё бы воды найти…

К середине дня произошло то, чего так опасался Фламм ещё с вечера. Порез на ноге разболелся так, что ступать на правую ногу становилось всё труднее. Мало того, что все эти дни его пыталось сломить обезвоживание, так теперь ещё и заражение. Если сегодня он не найдёт воду – скорее всего ему придёт конец.

К вечеру его начало трясти. Стало жутко холодно, а использовать магию, чтобы согреться, чародей не решался. Он старался меньше отдыхать и больше шагать. Мартин понимал, что так он израсходует последние силы, но он понимал и другое – эту ночь ему не пережить. Ему нужно найти людей или воду, тогда шанс появится. Небольшой, совсем крохотный, но он будет. Он не собирался сдаваться, умирать добровольно вот так, посреди пустыни. Он будет идти дальше, хромая, через боль, скуля, сжимая в кровь кулаки, но продолжит шагать.

Когда ярко-оранжевый диск покинул пустыню, Фламм продолжал идти. Его знобило и трясло, он ощущал жар, ломоту и невообразимую усталость. Правой ноги он уже не чувствовал, стараясь лишь подворачивать её так, чтобы не упасть. Он шёл на одной силе воли, игнорируя все препятствия, но невозможно существовать лишь на одной силе воли. Ресурсы организма не бесконечны. Горизонт вдруг пошатнулся, и юный чародей рухнул в песок, понимая, что уже не поднимется.

Всё.

Конец.

Где-то вдалеке послышались голоса. Снова сон? Или наваждение? А может всё-таки он нашёл людей?

Из последних сил Мартин поднял правую руку и попытался сконцентрироваться. Ничего не выходило. Голоса начали удаляться. Сознание плыло. Он был на грани того, чтобы отключиться и закончить своё непродолжительное путешествие. И тут внутри него забурлил гнев. Гнев на себя, что не смог уберечь учителя, гнев на того, кто нанял Джона Фрауса, гнев на книгу, что отправила его в эту проклятую