Практическое демоноводство - Кристофер Мур

– Боже… Аманда? – Он ринулся вперед. – Господи, Аманда! Ох ты ж...

Он распахнул дверь, отскочил назад и схватился за грудь.

В коридоре на четвереньках стояло чудовище. Его голова и грудь заполняли собой весь проем. Чудовище смеялось.

– Обманули дурака на четыре кулака, – пропело оно.

Эффром попятился к кровати и рухнул на нее. Рот его дергался, точно сбрендившие заводные челюсти, но наружу не выходило ни звука.

– У тебя твердая рука, старикан, – произнес монстр. Эффром увидел расплющенную пулю у него над верхней губой – она прилипла, будто непристойная кокетливая мушка. Одним когтем чудовище смахнуло ее с морды, и пуля глухо стукнулась о ковер.

Эффрому стало трудно дышать. С каждым вдохом в груди становилось все туже. Он соскользнул на пол.

– Не вздумай помирать, старик. Мне у тебя нужно кое о чем спросить. Ты и представить себе не можешь, как я рассержусь, если ты сейчас откинешь копыта.

Сознание Эффрома закрутило белым вихрем. В груди все горело. Он ощущал, что кто-то с ним разговаривает, но слов понять не мог. Попытался заговорить сам, но ничего не получилось. Наконец, дыхание вернулось.

– Прости меня, Аманда. Прости меня... – выдавил он.

Чудовище заползло в комнату и положило лапу Эффрому на грудь. Сквозь пижаму тот ощутил жесткость чешуи. Сил сопротивляться уже не оставалось.

– Нет! – взревело чудище. – Ты не умрешь!

Эффром находился уже не у себя в спальне – он сидел на склоне английского холма и смотрел, как к нему подползает черная тень смерти. Только теперь цеппелин метил в него, а не в базу. Он сидел на холме и ждал смерти. Прости меня, Аманда.

– Только не сегодня.

Кто это сказал? На холме он был один. Боль в груди вдруг стала непереносимой. Тень дирижабля начала таять, за ней рассосались и английские холмы. Эффром слышал собственное дыхание. Он снова был у себя в спальне.

Грудь наполняло теплое свечение. Он посмотрел вверх – над ним нависало чудовище. Боль в груди постепенно утихала. Он схватил лапу монстра и попытался оторвать от груди, но та не подалась. Когти не впивались в тело – лапа просто лежала у него на груди.

Чудовище заговорило:

– У тебя так хорошо все с пистолетом вышло. Я даже подумал: а у старика хватает сметки. А ты вдруг слюни распустил, раскашлялся и испортил первое впечатление. Где же твое самоуважение, старик, а?

Эффром почувствовал, как тепло разливается по всем конечностям. Разуму хотелось отключиться, нырнуть под одеяло бессознательного и съежиться там в ожидании рассвета, но что-то не отпускало его.

– Так лучше, правда? – Чудовище убрало лапу и отступило в угол спальни, где уселось по-турецки, точно огромный Ящерный Будда. Когда монстр поворачивал голову, острые уши скребли о потолок.

Эффром посмотрел на дверь. От чудовища до нее было футов восемь. Если бы удалось выскочить... Насколько проворна тварь таких размеров в тесном доме?

– У тебя штанишки мокрые, – сказало чудовище. – Переоденься, а то простудишься и помрешь.

Эффрома подивился сдвигу реальности, на который оказался способен его рассудок. Он принимает происходящее как должное! В его доме расселся какой-то монстр, разговаривает с ним, а он, Эффром, принимает это как должное. Бред.

– Ты не настоящий, – сказал он.

– Ты тоже, – огрызнулось чудовище.

– Я настоящий. – Эффром почувствовал себя очень глупо.

– А докажи.

Эффром откинулся на подушку и задумался. Страх сменился изумлением.

– Мне не нужно ничего доказывать. Я – вот он.

– Ну еще бы, – с сомнением в голосе ответило чудовище.

Эффром попробовал встать на ноги и понял, что колени больше не скрипят, да и спина гнется как надо. Артрит, к которому он привык за сорок лет, исчез. Несмотря на всю странность положения, чувствовал он себя великолепно.

– Что ты со мной сделал?

– Я? Я же не настоящий. Как я мог с тобой что-то сделать?

Эффром понял, что загнал себя в метафизический угол, и единственный выход – принимать все как должное и дальше.

– Ладно, – сказал он. – Ты настоящий. Так что ты со мной сделал?

– Не дал тебе загнуться.

Эффром когда-то видел кино: на Землю спускаются пришельцы, которые могут исцелять людей. Перед ним, правда, не симпатичный киношный пришелец с пергаментным лицом и головой-лампочкой, но и не чудовище. Совершенно нормальный гражданин с чужой планеты.

– Ну? – сказал Эффром. – Так тебе нужно позвонить куда-то или что?

– Зачем?

– Домой позвонить. Тебе разве не нужно позвонить домой?

– Ты со мной в игрульки тут не играй, старик. Я хочу знать, зачем к тебе сегодня приходил Трэвис.

– Не знаю я никакого Трэвиса.

– Он приходил к тебе сегодня днем. И ты с ним разговаривал. Я видел.

– Ты имеешь в виду страхового агента? Он хотел поговорить с моей женой.

Монстр метнулся к нему так стремительно, что Эффром рухнул на кровать. Надежда улизнуть через дверь моментально испарилась. Монстр навис над Эффромом; вонь из его пасти ошеломляла.

– Он приходил сюда за магией, и она мне нужна сейчас же, старик, а не то я развешу твои внутренности по всем карнизам.

– Он хотел поговорить с моей женой. Не знаю я ничего ни про какую магию. Может быть, ты не там приземлился. Нужно было в Вашингтоне – это там всем управляют.

Монстр схватил Эффрома и затряс, как тряпичную куклу:

– Где твоя жена, старик?

Эффром слышал, как в черепе погремушкой перекатываются мозги. От хватки чудовища сперло дыхание. Он попробовал что-то ответить, но в горле только слабо и жалко каркнуло.

– Где? – Чудовище швырнуло его на постель.

Воздух обжигающе возвращался в легкие.

– Она в Монтерее, гостит у дочери.

– Когда она вернется? Не лги мне. Я знаю, когда ты лжешь.

– Откуда?

– Только попробуй. Твои кишки отлично украсят этот интерьер.

– Утром.

– Довольно! – рявкнул монстр.

Он схватило Эффрома за плечо и потащил к дверям. Эффром почувствовал, как сустав выскочил из паза, боль пронзила всю грудь и спину. Последняя мысль, мелькнувшая в сознании, была такой: Помоги мне, Господи, я только что убил свою жену.

– Я их нашел. Машина стоит перед домом Дженни Мастерсон.

Август Рассол ворвался домой с пакетами из магазина в каждой руке.