Жертвоприношение - Ноэль Бейтс

Линн исчезла в кухне. Сердце неистово колотилось в груди, каждый нерв был натянут как струна: еще усилие — и не выдержит.

В мыслях бедняжки царил первозданный хаос. Шеф лично приехал к ней домой, чтобы обсудить дела! Но ведь проще позвонить по телефону. А еще проще поручить это новой секретарше, длинноногой блондинке со сногсшибательными внешними данными и сверхчеловеческим интеллектом!

Но если Норман явился не по работе, тогда зачем? Бросить в грешницу еще камешек-другой? Окончательно втоптать ее в грязь? Какое в этом удовольствие? Прошло столько дней… Гнев его давно остыл. Линн варила кофе: руки позорно дрожали, серебряная ложечка то и дело выскальзывала из пальцев и со звоном падала на стол.

Вручив Норману чашку, она проворно отступила к креслу и присела на самый краешек.

— Ты вся дрожишь, — отметил он, демонстрируя завидную наблюдательность.

— Ты застал меня врасплох, — сдержанно отозвалась Линн. — Чему ж тут удивляться? Тем более после той скандальной перебранки в офисе. — И на одном дыхании продолжила: — Зачем ты пришел? По работе?

— Нет. Вообще-то новая секретарша справляется с делами куда лучше, чем я ожидал.

— Я рада, — солгала разочарованная Линн.

Не зная, что сказать еще, она осторожно отпила кофе. Норман, как ни странно, тоже молчал. Во взгляде шефа светилось осуждение, но начинать допрос он не спешил.

— Как твоя новая работа?

— Что?

— Работа, говорю! Как тебе трудится в редакции престижного журнала? Еще не разочаровалась?

— Нет никакого журнала, если хочешь знать! Я все придумала. — Мысль о том, чтобы плести новую паутину лжи, спасая остатки достоинства, вдруг показалась ей отвратительной. — Но ты вряд ли удивишься, учитывая, что в твоих глазах я обманщица и интриганка!

Линн отвернулась и сосредоточилась на чашке с кофе. Без особого успеха, впрочем.

— Но о Монкфорде ты не солгала!

— Только не начинай все сначала! — в отчаянии воскликнула она.

Нет смысла затевать еще один бессмысленный спор на ту же тему, решила Линн, острее ощущая собственное бессилие: ей не оправдаться в глазах любимого! Зачем Норман пришел сюда?

Он отставил чашку и наклонился вперед, упершись локтями о колени. Минуту смотрел в пол, а когда поднял голову, яростный гнев в серых глазах угас, уступив место упрямству. Словно у ребенка, которому не дали сладкого пудинга, а причину не объяснили.

— Не могу выбросить эту историю из головы, хоть убей, — удрученно посетовал он. — Так и стоит перед глазами картинка: вы с Реймондом в одной постели! Черт подери!

Норман вскочил с места и принялся нервно расхаживать по комнате, засунув руки в карманы.

При виде столь явной вспышки ревности Линн позлорадствовала. Выходит, хоть что-то она для шефа значила, если он себя не помнит от бешенства! Это, конечно, не любовь, нет. Но лучше, чем ничего. Линн улыбнулась краем губ.

— Рад, что тебе смешно! — тут же вознегодовал Норман.

— Мне не смешно. Я просто… ну, подумала…

Она беспомощно пожала плечами, не в состоянии довести мысль до конца. Ей отчаянно хотелось запомнить Нормана таким, каков он сейчас: лицо в тени, поза вызывающая, взгляд упрямый и умоляющий одновременно. Ах, если бы удержать эту сцену в памяти так, чтобы на протяжении последующих лет рассматривать и оценивать ее по кусочкам, анализировать и обдумывать…

— Как ты могла?

Казалось, Норман не собирался спрашивать, слова слетели с губ сами собой.

— Ты ничего не понимаешь!

— Да неужели? — Он резко остановился, стремительно вернулся к креслу, склонился над Линн, опершись руками о подлокотники. — Тут и понимать нечего! Двое познакомились, приглянулись друг другу, занялись любовью. Все проще простого!

Линн молча смотрела прямо перед собой. Ей очень хотелось во всем сознаться, но в глубине души она знала: исповедь ни к чему хорошему не приведет. Впрочем, Норман и не стал дожидаться ответа.

— И какого черта ты в нем нашла?

— Норман, почему ты злишься? — тихо осведомилась она. — Потому что мысль о нас с Реймондом раздражает тебя и бесит? Или потому что ты воспринял происшедшее как предательство? Или потому что задета твоя мужская гордость?

— А это важно? — Он резко выпрямился, взъерошил темные волосы. — Я и не задавался такими вопросами. Стоит мне представить вас с Реймондом в объятиях друг друга — и перед глазами багровый туман.

— Ну и зря.

Что за причины мешали ей сказать правду, Линн не помнила. Знала лишь, что последние несколько дней обернулись для нее сущим адом, так что хуже все равно не будет. Она набрала в грудь побольше воздуху.

— Я не лгала тебе, говоря, что мы с Реймондом занимались любовью, но всего я тебе так и не сказала.

Норман наклонился вперед, не сводя с собеседницы взгляда настолько пристального, что Линн неуютно заерзала в кресле. Если шеф и сейчас ей не поверит, пусть! По крайней мере, она распрощается с любимым, не чувствуя за собою вины, разорвав липкую сеть недомолвок и двусмысленностей.

— Реймонд и я были близки много лет назад…

— Что?

— Пожалуйста, дай мне докончить, а потом говори что хочешь и уходи, — попросила Линн, упорно глядя в пол. — После смерти матери я нанялась к отцу Реймонда и переехала в Корт-хаус. Монкфорд-старший писал мемуары, ему требовалась секретарша.

— А я-то думал, там не обошлось без молодого мужчины…

— Не обошлось. Я познакомилась с сыном владельца усадьбы где-то месяц спустя после приезда в Корт-хаус. Я была юна и неопытна. Монкфорд-младший ворвался в мою жизнь, точно всесокрушающий смерч. — Не в силах усидеть в кресле, Линн вскочила и в свою очередь принялась расхаживать по гостиной, словно размышляя вслух: — Красавец с изысканными манерами, остроумный, любезный… Таких я еще не встречала. Ну… и голова у бедной провинциалки пошла кругом. Я вообразила, что влюблена.

Линн коротко, зло рассмеялась.

— Ты был прав: таких, как Реймонд, следует обходить стороной. Только вот я и не думала осторожничать. Не заметила предостережения, начертанного огненными буквами на стене. Да и стены-то толком не разглядела! Поверила, что мы… Что роман наш закончится звоном свадебных колоколов.

Она замолчала, отвернулась к окну. И так, стоя спиной к Норману, продолжила исповедь:

— Со временем я сказала Реймонду, что озабочена будущим, и тогда он признался, что к долгосрочным обязательствам не готов. Воззвал к моему великодушию. Долго извинялся и каялся. Я так поняла, что безвестная секретарша ему не пара. Я долго себя мучила, представляла, как Реймонд вздыхает с облегчением, избавившись от навязчивой девицы, возомнившей о себе невесть что.

В голосе Линн не звучало горечи: она просто констатировала досадный факт.