Продана монстру - Марианна Кисс

– Куплю домик и буду сидеть на веранде с трубкой.

– Ты же не куришь.

– Хочу закурить, когда домик будет. Я ещё думаю…

– В твоём возрасте вредно курить.

Я раскладывал по холодильнику продукты.

– Ты говорил ей?

Я покачал головой.

– Всё было бы намного проще без неё, – снова он за своё.

– Это тебе так кажется.

– Девку можно всегда найти в любом городе, в любой стране, а вот свободу…

– Мне не нравится, что ты так говоришь.

– Я говорю правду.

– Я люблю её.

Джон вздохнул. Я понимал, что огорчаю его этой любовью. Он хочет помочь, спасти, вырвать меня из лап правосудия всех стран, но эта чертова моя зацикленость на Виоле, моя тяга к ней. Он понимает, что без неё я могу сорваться. А это может иметь уже другие последствия. Поэтому Джон терпит.

Он меня понимает.

Мы ещё немного поговорили, а потом он ушел к себе.

Он снял две квартиры для меня и для себя в соседнем доме. Почти что окна в окна. Джон не может, чтобы не контролировать меня, это у него в давней, давней привычке… оберегать меня с самого моего детства.

В моём доме всегда готовил повар и я никогда не знал что такое кухня, но с интересом наблюдал за приготовлением пищи в ресторанах. Это казалось мне чем-то схожим с уроком химии. Смешивание компонентов, подогревание и в конечном итоге получение чего-то удивительно прекрасного, приносящего наслаждение.

Всегда хотелось попробовать приготовить что-то самому.

Когда поселился здесь, в этой квартире, такая возможность появилась и я с интересом начал постигать азы кулинарии.

Джон смеялся, но я упорно готовил пережаренные омлеты и недожаренное мясо. Главное старание и терпение. Впрочем, за неделю мои кулинарные таланты всё же стали проявляться и к концу второй недели я уже жарил блинчики, которые не рвались на сковородке, и суп хоть немного похожий на суп.

Мы не заказывали еду, потому что любая доставка – это опасно. Джону пришлось даже покрасить его пепельно-седые волосы в золотисто-песочный цвет. Смешно, конечно. Он выглядел с такими волосами как молодящийся старик. Но безопасность превыше всего. Я отрастил небольшую бороду. Старался не выходить на улицу, а если и выходил, только вечером, чтоб вдохнуть свежего воздуха.

Ну и конечно всё время пока мы скрывались от полиции, я думал о Виоле. Я просто не мог перестать думать о ней. Она нужна была мне так же как Джон, может даже больше. Если Джон моя связь с внешним миром, то Виола, то что нужно душе и сердцу. Нужно моему больному мозгу.

Джон быстро вычислил место её работы. Он – ещё та ищейка. И меня уже было не удержать. Конечно, я соблюдал законы и правила конспирации. Надеюсь. Моя встреча с Виолой ещё раз укрепила уверенность в том, что без этой девушки, я просто не живу, а существую.

Опасность есть, она всегда будет ходить за мной по пятам. Я всё время буду смотреть вдаль и оборачиваться. Но хочу, чтобы Виола была со мной.

И сейчас она со мной. А я, готовлю ей завтрак.

Послышался шорох, я обернулся. Виола заспанная, с немного растрепанными волосами вошла на кухню.

– Как вкусно пахнет.

– Я готовлю тебе блинчики по своему фирменному рецепту.

– Для меня? – усмехнулась она, протянула руку, взяла блинчик, обмакнула его в вазочку с джемом.

Лицо её выражало радость от того что эти блинчики для неё. Я с волнением смотрел на реакцию, понравится или нет. Оценит ли она мои старания. По-моему, я уже делаю их достаточно хорошо.

Брови Виолы удивлённо дрогнули. На лице довольное выражение.

– Очень вкусно.

Довольный я подхватил со сковороды блин, кинул на тарелку и зачерпнул следующую порцию теста, вылил на сковороду и покрутил её, чтобы тесто равномерно расплылось по всем краям.

Виола удивлённо смотрела на эти манипуляции. Понимаю. Оказаться со мной в маленькой квартире, а не в старинном особняке, где подают изысканную еду – это странно.

Интересно было посмотреть, как будет Виола вести себя со мной, обычным. Хотя, то что она обо мне знает, уже нарушает первое впечатление от того, что сегодня впервые видит.

– Ты умеешь готовить блинчики? – усмехнулась она.

– Я даже умею сварить суп. Правда, тебе он вряд ли понравится.

– А вдруг?

– Он слишком острый.

– Да, острый суп мне точно не понравится. Никогда не понимала острую пищу.

Я снова обернулся, кинул взгляд на её тело в простыне. Хотелось дотронуться, но нужно было смотреть за блинчиком на сковороде, ведь он очень быстро может подгореть.

Виола подошла ко мне сзади. Обхватила. Ладони коснулись моей груди и я почувствовал, на своей спине поцелуй Виолы.

– Подожди, я должен доделать блинчики, иначе мы умрём с голоду.

– Ну и ничего, – теперь я почувствовал её голое тело. Грудь её упёрлась сосками в мою спину. Прижалась.

Это невозможно терпеть… я выключил печку.

– Черт с ними, с этими блинчиками, – повернулся и обхватил ладонями бедра Виолы, приподнял и посадил её на стол.

Тёплое, мягкое, податливое. Её тело требовало моей любви. Глаза требовали любви. Рот требовал любви. Сочная грудь и упругие бёдра требовали, чтоб я мял их сжимал давил и любил.

Конечно, я сделаю это. Прямо сегодня. Сейчас.

Но я не торопился. Обмакнул пальцы в джем и провёл по груди, по животу и бёдрам Виолы. Расписывал джемом, чертил линии и круги.

Она улыбнулась, выгибаясь как кошка. Откинула голову, и я снова зачерпнул джема и повёл пальцами по шее, по плечам. Вымазывал всё. Всю её шелковую кожу. Она трепетала под моими пальцами. Вздрагивала.

– Сейчас я буду тебя есть.

– Съешь меня, – Виола подняла руку, ухватила свои волосы и отодвинула их с плеча.

Голое, прекрасное тело на столе, измазанное клубничным джемом. Ноги сведены в ожидании. Я раздвинул их и снова зачерпнул джема. Размазал по лобку и по складкам. С любовь и тщательно.

– Ты будешь очень сладкая сегодня.

– Я хочу быть сладкой – для тебя.

Обеими руками я размазывал джем по её телу. Теперь она уже вся в нём. Мягкое, липкое, блестящее. Я нагнулся над грудью Виолы и лизнул сосок. Сладкий, пахнущий клубникой сосок. Втянул его, облизал вокруг. Потом другой.

Прокладывал языком дорожки и медленно сползал вниз, приближался к самому сладкому месту. Ладони мои скользили по джему. По животу, к шее и потом пальцы остановились у рта Виолы. Провел по губам и толкнул пальцы в рот.