Атака скалистых гор - Федор Березин

Предназначение МБ было и сложнее и проще — вскрыть пять противоатомных ворот. Проще, потому что в отличии от бактерий, обязанных пройти полный жизненный цикл, с питанием и рождением потомства, открывание многослойных ворот являлось только частью более обширного плана, уже не имеющего непосредственного отношения к миллиботам. Хотя… Ну да, конечно, когда и если общий план будет осуществлен, то микромашинам никак не придется долго прозябать в подземной сырости. Подрыв боеголовки внутри горы, пожалуй, уничтожит не только сырость. В чем-то сие действо похоже на судьбу того бройлера, когда молния в голову и… Но есть существенная разница. После эрекции конденсатора, там все же «продолжение следует», ибо скрюченно-посиневшее тельце едет дальше по конвейеру в холодильную камеру и прочее. И значить жизнь… — ну, в смысле что-то такое — …продолжается. А вот здесь… Пожалуй, ни с внешней стороны, ни с внутренней в совсекретный объект «Прыщ» невозможно будет попасть.

И, в общем-то, на вопрос «для чего я?» можно ответить однозначно. Но МБ не любопытны.

Трагичность ситуации для человека заключалась в том, что с опусканием бетонной конструкции вслед за пятьдесят пятым роботом его работа вовсе не заканчивалась. И он не мог как можно быстрее бежать прочь от этого места. Он должен был ожидать, то есть подвергаться риску быть, в лучшем случае, убитым, а в худшем, захваченным в плен. Вообще-то конкретно по этому месту патрули вроде бы не ходили. Но ведь это по данным Центра. Неизвестно в течение какого срока они наблюдали за этой горой. Может, обход конкретно данной территории происходит просто время от времени, и именно сейчас срок такого непериодического действа наступил? Ведь не может же быть, что находящийся в ста метрах в стороне антенный комплекс вообще никогда не осматривают. Естественно, антенны расставлены под маскировочной сетью, и поскольку это тайные и в настоящий момент неработающие приемопередающие системы, то, может, и нежелательно ходить-нахаживать к ним каждые сутки, и даже в неделю раз, накатывая тропы, которые может кто-нибудь засечь, и, чем черт не шутит, даже со спутника, по какой-нибудь тепловой или еще какой-то контрастности. А ведь этот антенный комплекс, так же как и еще два размещенных по склонам на сто двадцать градусов друг от друга, считая центром вершину Корпуленк, очень тайные штуки. Ведь они потому и не работают, что расставлены на склонах на всякий случай. На самый страшный, самый нежелательный случай, когда по этим местам все-таки шлепнет чужая, недобрая мегатонна. И когда расставленное ближе к вершине, ныне успешно работающее антенное поле, предназначенное лишь для теперешнего, мирного времени, успешно обрушится, разлетится по окрестностям изломанными копьями, тарелками и рваными змеями кабелей, Тогда у закопанного в глубине «Прыща» останется только одна надежда связаться с вооруженными силами. Только тот, из антенных комплексов, который случайно избегнет ядерного апокалипсиса, отгородившись всей тушей горы Корпуленк. Посему, разумеется, не следует ходить к тем схороненным до срока антеннам без особой надобности. Не нужно их выдавать.

Именно из таких размышлений легко выводилась теория о том, что сейчас запустивший микророботов человек находится просто у бога за пазухой, и может здесь загорать не только часы, а и дни напролет. Ну, хотя бы до того момента, когда все микромашинки выйдут на намеченные для дела позиции и успешно сладят с задачей.

Но международное сообщество не дремлет. Фонды с грантами вызывают слюновыделение у некоторых страждущих. Идут доклады с мест о гуманитарных катастрофах. То понимаешь, головы неких неизвестных лиц возят прямо по городу, а бывает, на главной площади даже митингуют, под этими самыми сочащимися кровью пиками. Где, понимаешь, презумпция невиновности? Где адвокатские комиссии? Кто знает точно, эти ли лица виновны во взрывах в Омске или Томске или совершенно мифических вооруженных нападениях на рабочие поселки, о коих, кстати, по истинно-международным каналам информации ничегошеньки не оглашалось. И, кстати, те поселки, как следует из сообщений неких корреспондентов, пожелавших сохранить инкогнито в целях безопасности, вроде бы совсем даже не такие, как кажется. Ибо в действительности, это выселки рабов, кои живут в неприемлемых условиях бараков, недостачи воды и прочего. Правда, коррумпированные власти вынуждены имитировать оплату, для чего изобретены совершенно неликвидные деньги, кои невозможно обменять ни на какую из официальных валют. А между прочим, этот рабский труд интенсивно используется на строительстве водного канала, совершенно запрещенного Гринписом и другими внушающими уважение организациями. И почему же не предположить, что выдаваемые за террористов жертвы не есть энтузиасты этого самого Гринписа, например? Хотя конечно, сие только предположение, причем вполне может случиться, достаточно поспешное. Но все равно, не пора ли международному сообществу более трезво, а главное, пристально и вблизи, глянуть на ситуацию в Алтайском и прочих краях?

Естественно, запрашивать или предупреждать местные власти совсем даже не нужно. Принцип невмешательства есть изобретение местнического тоталитаризма, который жаждет отгородить свои этнические и прочие милитаристские новации от мирового гражданского сообщества. Посему можно бы уведомление по дипломатической линии, однако с данном анклаве с некоторых пор отсутствует даже посольство. Теперь, разумеется, можно пожалеть о скупидонстве конгресса, однако что есть, то есть. Используется разрешение ОРС (организации развитых стран) на досмотр территории, на предмет наличия милитаристских формирований, превышающих допустимую для данной местности квоту. Вводим в страну морских пехотинцев. Нет, разумеется, нового, неизвестного науке моря разведывательные спутники не обнаружили. Несмотря на паникеров Гринписа, там собираются отобрать у северных рек всего лишь один процент воды, и к тому же совсем не для организации нового моря-океана. Просто морская пехота давно, с прошлого века, очень универсальный инструмент.

Так вот, два «Гэлэкси» на взлетную полосу сверху. «Нет, чего помощней низя! Не предназначены полосы нашего Алтайского ханства для чего-то более тяжеленного, чем выпущенный в прошлом веке «C-5A». И никаких истребителей поддержки тоже низя! Нечего, понимаете, гадить наш милый сердцу озоновый атмосферный слой. Мы тут и без Гринписа обеспокоены природным здоровьем родных просторов. Хотим дыхать чистым, естественно произведенным кислородом. К тому же вы, господа хорошие, собираетесь разыскивать здесь какие-то военно-этнографические чудеса, катающиеся на лошадках, ну так мы дадим вам пару — другую грузовичков марки «КамАЗ», и джип марки «уазик». Мало? Так вы ведь сюда прислали, не выпускниц колледжа, а бравых, дюжих парней, служащих к тому же не забавы для, а по призванию и за настоящие «новые» доллары».

Потом почему-то эти самые «КамАЗы», да «КрАЗы» оказываются малопроходимыми машинами, ломаются часто и всегда не вовремя. И к тому же постоянные проблемы с дизельным топливом: вот нет его иногда на сто километров окрест. А вот этнографические казачьи сотни почему-то всегда не там, где сообщается. Да и вообще, помехи в линиях связи между взаимодействующими ротами морской пехоты. Не иначе частые грозы. Хотя допустимо и намеренное забивание прицельными помехами. Однако можно ли заподозрить этнографические, обрядовые ополчения в обладание столь специфической техникой? В тех представителях, кои все же порой оказываются на пути — борода, усы, папаха набекрень, сабельные ножны и совершенно безбензиновый транспорт — лошадь — явно вряд ли. «Может, существует какая-то особая прослойка казачества?» — «Да, вы что такое подозреваете, господа военно-пехотные моряки? У нас нет каких-то специальных казачьих университетов. С тех пор как по исследованиям ЮНЕСКО выявлено, что всякие институты-университеты вредят национальному самосознанию, мы в нашем ханстве-государстве таковых не держим. Потому нормальный, естественный казак воспитывается в условиях настоящего казачьего быта». — «А вот тогда объясните, почему на наших спутниковых фото временами наблюдаются некие колесные машины, идентифицируемые специалистами, как реактивные системы залпового огня «Ураган», «Смерч» и т.п.?» — «А это? Ну, какие там РСЗО, что вы в самом-то деле? Это просто обозы». — «Обозы?» — «Ну, да. Обозы. Ведь все кочевые народы ранее таскали с собой обозы. Кочевая жизнь, поймите, она столь специфична». — «А разве казаки являются кочевым народом? И вообще, отдельным народом?» — «А то как же? Казак — есть особая нация. И даже возможно — это есть особая раса».