Зона для Сёмы–Поинта - Виктор Доценко

— Да, срок у него вполне достаточный, чтобы мы могли спокойно подготовиться и нанести решающий удар!..

Снова над головой нашего героя сгустились тучи: Зло не дремлет и для встречи с ним нужно быть постоянно быть готовым…

И вскоре наступила долгожданная дата, когда в камере, где находился Сема–Поинт, раздался скрежет замков, и распахнулась дверь. Дежурный корпусной сначала вызвал одного сидельца, потом, совершенно неожиданно для Семы–Поинта, назвал фамилию Семеона.

Но об этом мы поговорим несколько позднее.

А сейчас, после выполнения обычного ритуала, дежурный офицер буднично объявил:

— С вещами!

Автор поясняет, что фраза дежурного «слегка» говорит о том, что вызываемого вызывают на какую- то встречу: с начальством тюрьмы, с адвокатом или прокурором, а фраза «с вещами» в тюрьме говорит о том, что сидельца выдергивают из камеры, и он уже не вернется в нее, по крайней мере, в этот день. Почему? Существует несколько вариантов:

Во–первых, осужденного могут выдернуть из камеры, чтобы перевести в другой город, другую тюрьму для исполнения следственных экспериментов по вновь открывшимся обстоятельствам в его уголовном деле.

Во–вторых, человека могут отправить на этап, чтобы он смог отбывать срок на зоне, в которую его должна отправить спецчасть пересыльной тюрьмы.

В–третьих, был еще так называемый «кумовской» вариант. Это когда любого зэка могли перевести из камеры в другую камеру по распоряжению старшего Кума, «из оперативных соображений».

Наконец, четвертый вариант можно с уверенностью отнести к фантастическому, то есть нереальному варианту, редко случающемуся в обычной жизни. Это когда судебными органами принято решение об его освобождении.

В случае с Семой–Поинтом не было никаких сомнений, что его отправляют на этап. Сема–Поинт уже с самого раннего утра знал об этом. Весточку об отправке на этап ему прислал Серега Младой. Ранним утром, сразу после ежедневной утренней проверки–переклички дежурным прапорщиком, его напарник вдруг вызвал Сему–Поинта к кормушке и протянул ему вместительный самодельный баул с какими‑то вещами.

— Что это? — удивился Сема–Поинт.

— Не знаю, но думаю, что вещи, — невозмутимо ответил прапорщик.

— От кого? Где расписаться?

— Расписываться не требуется, а что касается второго вопроса, то я уверен, что там имеется послание и тебе станет понятно, от кого, — кивнул тот на баул.

— А ты не знаешь? — Сема–Поинт пристально взглянул в его глаза.

— Это подарок от Сергея Младого, — прошептал прапорщик и насильно сунул баул в кормушку, после чего тут же торопливо захлопнул ее.

— Что, грев скрытки подогнали? — спросил один из сокамерников, шконка которого была расположена ближе всего к выходу.

Это был тот самый «пионер», который пытался навязать собственные порядки в этой камере при первом своем появлении. Именно с тех пор к нему и прилипла кличка — Сохатый Пионер, потом второе слово отпало, и остался Сохатый.

Автор поясняет, что «грев с крытки» в местах лишения свободы означает «посылку с крытой тюрьмы». В такой тюрьме осужденные приговорены к особому режиму и сидят в камерах, а не в бараках, как на зоне и, конечно же, их выводят на прогулки лишь на два часа в сутки. Работать в крытой тоже могут, но тоже в тюрьме, хоть и в другом помещении, но могут работать и в собственной камере, допустим, клеить конверты.

Ни для кого не секрет, что криминальное сообщество «подогревает» своих собратьев в крытых тюрьмах, из уважения к их криминальным заслугам, гораздо лучше, чем на других режимах, а потому те, в свою очередь, иногда делятся со своими собратьями из других режимов и чаще всего со строгого. С общим либо усиленным режимами почти не делятся: за редким исключением и то во время совместного этапа.

Довольно часто выражение «подогнали грев с крытки» используется зэками с иронией и сарказмом.

— Как ты догадался? — в тон ему ответил Сема- Поинт.

— Поделишься! — не отвечая, нагло бросил Сохатый.

— Если продуктами или сигаретами — не вопрос, — согласно кивнул он.

— Ништяк! — довольный сокамерник, плотоядно уставившись на баул, в предвкушении радостно потер ладошками и даже сглотнул слюну.

Он хотел было уже броситься вслед за счастливчиком, но Сема–Поинт охладил его пыл:

— Не гони лошадей, земляк, дай сначала самому разобраться что, почем и откуда! — остановил он.

— Не тяни только! — казалось, Сохатый уже считал посылку едва ли не своей собственностью.

Парень вернулся к своей шконке, но ложиться не стал, продолжая внимательно наблюдать за Семой-Поинтом. Увлекся настолько, что даже не замечал недовольных взглядов, которые бросал на него один из бывалых сокамерников.

Сема–Поинт расстегнул молнию баула, сшитого из плотной матерчатой ткани, и сразу увидел «ма- ляву», лежащую сверху вещей.

Записка действительно была от Сереги Младого:

«Привет, землячок! Сегодня тебя отправят по этапу, и нам захотелось подогреть тебя на прощанье. Насколько нам известно, тебя взяли пустым, а подогнать грев некому. А на зоне все так дорого стоит…

Эти тряпки помогут тебе на первых порах, а потом и вовсе у тебя будет все в шоколаде. Постарайся их оставить себе, не дари никому: самому пригодится на черный день!

Удачи тебе и всех самых наилучших пожеланий от всех нас.

С уважением С. М.»

Сема–Поинт достал спички и тут же сжег «маляву»: слишком уж откровенной она была. Даже не посвященного человека могла натолкнуть на размышления и заинтересовать своими откровенными подсказками.

Интересно, прапорщик заглянул в нее? Вряд ли: после тех трагических событий, когда исчез прапорщик Федор, подставивший Серегу Младого, менты немного поутихли, стали осторожнее, не рискуют понапрасну.

Что имел в виду Серега Младой, написав: «Постарайся их (наверное, имеются в виду присланные вещи) оставить себе: самому пригодится!»? Не «пригодятся, а пригодится», причем «…на черный день!»

Собственно говоря, не такой уж это и бином Ньютона: скорее всего, речь идет о чем‑то затаренном в самих вещах: наверняка в них есть тайник или тайники. Ладно, потом, когда припрет всерьез, он и пороется!

Продолжая размышлять, Сема–Поинт принялся доставать из баула подарки Сереги Младого.

Во–первых, новый милюстиновый костюм черного цвета, простроченный двумя джинсовыми строчками.

Автор поясняет, чтобы Читателю было понятно: этот «вольный» костюм тоже являлся рабочим, но те, что выдавались в тюрьме и на зоне, то есть от Хозяина, были сшиты из самого дешевого материала серого мышиного цвета, который постоянно мялся и настолько был непрочным, что уже через месяц превращался в самую настоящую тряпку.