Код красный - Хельга Петерсон

возле книги, плюхнулась на диванчик. — Когда ты пришёл?

В голосе просквозила неприкрытая агрессия. Люк сделал шаг вперед.

— Только что. Ты совсем не слышала?

Не то чтобы это нечто новенькое: сердитый ёж и его колючки — обычное дело. Но «сердитый» и «агрессивный» — разные понятия.

Джекс промолчала. Многозначительно указала подбородком на чайник, который только недавно шумел на всю квартиру, и уставилась в книгу. Очень лаконично. В её духе. Но зачем так психовать, боже? Люк взял стул, развернул его спинкой вперед и оседлал. Оказался напротив серьёзного, хмурого ежа. Видимо, «обучение» прошло не так гладко, как планировалось, но кто в этом виноват? Он мельком глянул на очки на носу, закрытый до самого горла гольф, прикусил щёку изнутри и заглянул под стол. Осмотрел махровые штаны с носками. Миленько. Одежда не для свидания с бабником. Ну так когда же он свалил?

— Урок давно закончился? — Люк вынырнул из-под стола и сложил руки на спинке стула.

Печенька не оторвалась от книги.

— Он и не начинался, — буркнула она.

Становится всё интереснее и интереснее.

— В смысле?

— В прямом.

Она снова замолчала. И всё? Никаких объяснений не будет? Эта любимая бабская игра «догадайся, что случилось, по одной интонации», мать её. Люк подался вперед и пристально всмотрелся в веснушчатое лицо: между её бровей залегла складка. Она серьезно не собирается продолжить?

— И-и-и…? — он многозначительно выгнул брови.

Джекс глубоко вдохнула и с шумом выпустила воздух из лёгких.

— Артур снова ушёл, — она резко потёрла переносицу, сдвинув очки вниз по носу. — У него ещё один осмотр квартиры, так что урока снова не было. Потом Уинстон зашёл за Тессой… Короче, я давно здесь одна, ты мог не сбегать.

И взгляд она так и не подняла. В груди полыхнуло. Люк поджал губы.

— Как удачно. Квартира два дня подряд.

Значит, Арт снова просто свалил.

— Ему позвонили в последний момент.

— Ага.

Красиво наобещал, чтобы не выглядеть козлом, а потом так же красиво слился под хорошим предлогом. И не придраться.

— Я даже не поблагодарила тебя за гитару, — снова тихо заговорила Печенька. — Почему-то не приходило в голову… Спасибо большое. Но она мне, похоже, не понадобится, так что можешь не волноваться.

О нет. Только не так. Да это ведь признание капитуляции!

— Джекс…

— Я на ней почти не играла и, скорее всего, даже не расстроила, — она повела плечом. — Не парься, тебе не придётся приводить её в порядок.

Нет, это невозможно. Она даже не смотрит в лицо! Артура нужно макнуть башкой в унитаз. Люк вытянул руку, схватился за обложку книги и стал медленно поднимать её, закрывая. Джекс встрепенулась.

— Эй! — она прихлопнула разворот и подняла глаза. — Я потеряю страницу!

Ну надо же, ожила! В лицо впился сердитый взгляд. Люк мельком посмотрел на угол страницы.

— Шестьсот пятнадцатая, — он захлопнул книгу прямо поверх белой ладошки, рванул на себя и отобрал толстый том.

Печенька скрестила руки на груди.

— Что тебе нужно? — безмятежность и смирение испарились. На их место пришли едкие и язвительные нотки в голосе. То, что нужно, любимая интонация. Вот теперь можно и пообщаться.

— Я всё вижу, — Люк прижал книгу к столу. — Ты расстроена.

— Нет, со мной всё нормально, — она колко прищурилась. — Верни книгу, я вообще-то читала.

— Мы можем придумать другой план.

Вырвалось как-то само. Вообще-то стоит радоваться, что она сдалась: меньше проблем, и это прекрасно. Но что-то мешает. Чувство… незавершенности?

— Со мной. Всё. Нормально, — Печенька подалась вперед. — Вам нужно жильё, так пусть Артур его ищет. Чем быстрее вы съедете, тем быстрее я вернусь в свою комнату, и всё будет как раньше. А теперь отдай книгу, — она вытянула руку и сжала губы.

Вполне убедительно. Но за последние дни уже выяснилось, что в стрессовых ситуациях актриса из Печеньки классная, поэтому кого она тут обманывает? Люк задумчиво уставился на раскрытую ладонь. Маленькую. Раза в полтора меньше его собственной. Ни одной мозоли, ни одной царапины. Белая кожа с разбросанными по ней веснушками…

— Книгу, Люси.

Пальчики требовательно пошевелились. Люк коротко, невесело хмыкнул. На языке появился привкус горечи.

И всё-таки за неё обидно. Да, это иррационально, но ведь она была так нацелена на успех, так горела идеей. Всё могло получиться. Но, кажется, Джекс сдулась. Огонь в глазах потух. Люк машинально прокрутил на пальцах перстни и кольца, перевел на них взгляд и остановился на мизинце. Там блеснула потёртая печатка с гравировкой «Отвали». Символично. Он закусил щёку изнутри и поднял взгляд.

— Артур мудак. Ты же это знала, да?

Джекс едко фыркнула.

— Ну да. Конечно.

Держится до конца, молодец. Люк криво ухмыльнулся и стащил кольцо с мизинца.

— Я тоже мудак, но я свой мудак, и могу честно в этом признаться, — он осторожно перехватил протянутую ладошку и развернул тыльной стороной вверх.

Её кожа оказалась тонкой и мягкой. Джекс застыла. Вся уверенность сползла с лица, оставляя после себя полную потерянность.

— Что ты делаешь? — обалдело выдохнула она.

Интересно, а на что похоже? Он отделил её средний палец от остальных и осторожно надел кольцо. Протолкнул и отпустил. Село как родное. Гравировка «Отвали» снова блеснула на солнце.

Оно всегда было ему маловато.

— В прошлом году купил на Глостенбери, — Люк поднял взгляд на ошарашенное веснушчатое лицо.

Оно определённо того стоило. Джекс пялилась на кольцо, вскинув выразительные брови над оправой очков. А руку так и не выдернула.

— Вы же не выступали, — она завороженно пошевелила пальцами.

— Мы с Нилом ездили послушать, — Люк отпустил её руку.

Короткое воспоминание больно кольнуло в висок, и он сильно сжал зубы. Дерьмо… Нашёл время. Но Джекс ничего не заметила.

— Я забрал последнее кольцо в той лавке, больших размеров уже не оставалось, пришлось носить на мизинце. Но тебе оно нужнее, так что забирай, — он снова взял её холодную руку и по одному согнул пальцы в кулачок. Они послушно поддались. — Показать, как пользоваться?

Джеки встрепенулась. Оцепенение спало.

— Пользоваться? — она подняла глаза.

— О да. Инструкция простая, ты быстро запомнишь. — Люк тихо рассмеялся.

Маленький кулачок в его руке только сейчас согрелся.

— Жест называется «Посыл всем мудакам».