Чувак и надувная свобода - Игорь Градов

После этого, считай, дело сделано: молодняк, размазывая сопли по щекам, сам все расскажет. А если этому болвану еще и обещать, что за содействие полиции послабление выйдет, то можно вообще не напрягаться — так будет петь, что только успевай записывать.

В общем, оставалось лишь взять этих недоумков живыми и привезти в участок. Для чего требовалось выкурить их из грузовиков. Чем мы с Диком и занялись.

Даркин был моложе и выше меня, к тому же занимался раньше баскетболом, был даже капитаном школьной команды, а потому ответственное дело метания бутылок мы доверили ему. И не ошиблись.

Я выставил на асфальте бутылки с «коктейлем Молотова» и проверил затычки. Затем стал по одной поджигать и передавать Дику. Тот на секунду привставал и очень ловко метал в цель. Из четырех в грузовики попали три. Неплохой результат!

Эффект от нашей атаки превзошел все ожидания — как только первые бутылки упали на грузовики и загорелись, что в темноте выглядело особенно эффектно, раздалось испуганное «а-а-а», и из кузовов посыпались мексиканцы. Как я и говорил, они кинулись наутек. Преследовать латиносов мы, естественно, не стали — пусть бегут к себе в Мексику и назад не возвращаются!

Драпанье нелегалов внесло разлад в ряды противника — кто-то из бандитов закричал: «Надо сваливать!», послышалась брань — на ком-то из бандитов загорелась одежда. Теперь настало наше время.

— Вперед! — скомандовал я и первым выскочил из-за машины, за мной в атаку ринулись Чамп и Дик. Пес тут же нашел себе цель — одного из ближайших громил — и мертвой хваткой вцепился ему в щиколотку, Дик сбил с ног еще одного преступника. Я также не стоял без дела: сначала помог Чампу разобраться с его противником — мощным ударом по голове отправил в глубокий нокдаун, а затем повалил на землю другого недоумка. С той стороны засады, где находился Фишер, тоже слышалась какая-то возня — видимо, он с кем-то дрался.

* * *

Через пару минут все было кончено: мы согнали пленных на обочину дороги и приковали наручниками друг к другу. Нашей добычей оказались четверо бандитов, остальные успели скрыться. Ну, ничего, мы их скоро достанем…

Затем отвели машины подальше от горящих грузовиков. Думаю, если бы Дик служил в армии во время Второй мировой, то ему непременно дали бы медаль за точное метание «коктейля Молотова» в цель — из трех грузовиков поразил два. Уцелевший мы также отогнали на безопасное расстояние — как боевой трофей.

Пойманные бандиты имели вид довольно плачевный — в порванной обгоревшей одежде, с разбитыми физиономиями. Они сидели, понуро повесив головы. Лицо одного из них мне показалось смутно знакомым — где-то я его уже видел.

Преступник был довольно упитанным мужичком лет тридцати пяти — намного старше остальных пленников, те оказались, как я и предполагал, молодыми ребятами. Я приказал Френку и Дику приковать юных недоумков к столбу и не спускать глаз, а сам повел мужичка внутрь здания. Там я усадил его на диван (разумеется, в наручниках) и стал допрашивать.

Билл учил меня: допрашивать арестованного всегда нужно сразу же, как только ты его взял. Пока не пришел в себя и пока — самое главное — не прибежали его проныры-адвокаты. «Раскалывай преступника, пока не очухался, — просвещал меня сержант, — дави на психику, стращай тюрягой. Если совсем молодой да симпатичный, то говори, что в камере его непременно поимеют во все дырки — такого красивого, сладенького… Если чуть старше — дави на то, что у него вся жизнь впереди, не стоит тратить ее на глупую отсидку за решеткой, а если мужик уже в возрасте, то бей на слезу: „Мол, подумай о своей семье, друг, как она там без тебя, а? Пропадут ведь твои родные совсем! Не увидишь, как твой сын вырастет, пойдет в школу, станет капитаном бейсбольной команды, или дочь поступит в колледж, выйдет замуж, родит тебе внуков… И еще может статься, что любимая жена найдет себе дружка и станет ласкать его прямо на вашей супружеской постели. А ты в это время будешь сидеть в тюрьме и гадать, почему она к тебе не приходит…“ Такая тактика действует практически безотказно, арестованные колются на раз».

Я вспомнил советы Билла и решил применить их на практике.

— Ваше имя, фамилия, место рождения? — начал я.

— А вы не зачитаете мне мои права? — спросил, криво ухмыльнувшись, задержанный.

— Считайте, что уже зачитал, — ответил я и продолжил: — Итак, как вас зовут?

— Нил Амстронг, — не моргнув глазом, ответил тот.

— Шутник, — кивнул я, — ну-ну…

И резко, с небольшого замаха двинул того по лицу. Мужик сразу же повалился на пол. Как мешок с дерьмом, отметил я про себя.

— Имя, мать твою! — заорал я, вытаскивая пистолет. — Будешь молчать — пристрелю на хрен, а потом скажу, что ты оказал сопротивление или вообще набросился на меня с ножом!

Мужик явно перепугался — засучил ножками, стараясь отползти от меня подальше, в самый темный угол. В его глазах появился страх — верный признак слабости характера. «Отлично, — подумал я, — теперь можно слегка отпустить вожжи».

Я подошел к пленнику, пытавшемуся заслониться рукой, резко поднял его за шкирку и усадил на диван. После чего оседлал стул и, демонстративно поигрывая пистолетом, продолжил:

— Итак, повторяю свой вопрос: ваше имя, фамилия, где родились?

— Марк Левинсон, город Катарсис, — сглотнув, с трудом выдавил из себя пленник.

Тут мне все стало ясно. Я вспомнил, где и когда видел его мерзкую рожу — на фотографии в доме Люси. В ее спальне на комоде стоит свадебная карточка, на которой она запечатлена под ручку с мужем. А я, лежа на постели, неоднократно смотрел на это фото и думал: что заставило в общем-то неглупую, самостоятельную девушку связаться с этим педиком? С этим откровенным дерьмом? Неужели любовь? Да, видно, правы люди — любовь зла, полюбишь и козла. В данном случае — паршивого гомика.

«Ну, ладно, это все эмоции, — подумал я, — перейдем к делу».

— Значит, ты — бывший муж Люси Левинсон, в девичестве Люси Робин. А также бывший мэр Катарсиса. Верно?

— Да, — с трудом кивнул Марк.

— Кроме того, — безжалостно давил я, — ты обвиняешься в сексуальной связи с несовершеннолетним. Вот почему и скрылся в свое время из Катарсиса…

— Но ведь суда же не было, — попытался возразить Марк, — а без него никто не имеет права обвинять меня в сексуальном преступлении, тем более — в педофилии… В конце концов, у меня есть права, в том числе — право на адвоката!

— Будет тебе адвокат, — успокоил я его, — и суд тебе тоже будет — как только я доставлю тебя в участок. Сначала посидишь у нас в подвале вместе с вонючими мексиканцами, а потом, после суда, тебя переведут в окружную тюрьму. Местные зеки, думаю, очень тебе обрадуются — ты весьма скрасишь им скучную жизнь. И за решеткой ты проведешь долгие, долгие годы…

— Послушайте, — взмолился Марк, — не выдавайте меня! Я не вынесу тюрьмы, да я до нее просто не доживу! Меня убьют, — взвизгнул он, — чтобы не сболтнул лишнего!