Инквизитор. Утверждение правды - Надежда Попова

– Ждать, – потребовал Хауэр, остановившись перед закрытой тяжелой дверью в одном из коридоров, заставив и без того сумрачные мысли сгуститься тяжелыми тучами. – И, Бога ради, Гессе… – начал он и, не докончив, просто погрозил кулаком, им же стукнув в доски двери. – Словом, ты меня понял.

– А то, – отозвался Курт вполне безмятежно, сумев даже одарить инструктора подчеркнуто дипломатичной улыбкой.

«Осталось понять себя самого», – докончил Курт мысленно, ощущая на себе косой взгляд Бруно, подозревающий в половине смертных грехов по меньшей мере. В том, что тот видит его насквозь, Курт никогда не сомневался; быть может, именно по этой причине напарник никогда даже не заикнулся о том, чтобы, приняв монашеское звание, а после – и священническое, проследовать по этому логическому пути и далее, уйдя с оперативной службы. Бруно, говоря, что опасается оставить его в одиночестве во благо окружающего мира и его самого, беспечно ухмылялся, однако что-то подсказывало, что шутки в этих словах всегда было маловато.

На стук Хауэра отперли не сразу, а лишь после краткой, но вдумчивой переклички из-за закрытой створы, и после недолгого громыхания засова дверь приоткрылась, обнаружив на пороге зрелище вполне ожидаемое. Быть может, несколько лет назад Курт ждал бы увидеть среди телохранителей столь высокой персоны тех, кого представители всех сословий без исключения кличут одним и тем же именованием «мордоворот из стражи», однако долгий опыт общения как с мордоворотами, так и со стражами несколько исправил сложившийся образ. Человек на пороге вполне соответствовал его ожиданиям: не коротышка, однако и не верзила, не упирающийся в косяки плечами, хотя кольчуга на нем и не висела. Принадлежности к неким высшим сферам не выдавали ни украшенные накидки, ни гербовый камзол; о важной службе и как следствие – хорошей постоянной оплате говорило качество выделки любой кожаной детали его одежды, от ворота до сапог, а также то, что кольчуга явно была тонкой и легкой, а стало быть – дорогостоящей. Было множество и множество мелочей, демонстрировавших, что не простой боец стоит сейчас на пороге, оглядывая гостей. О качестве же самого бойца позволяло судить не только то, что на подобную службу его приняли, но и нечто трудноуловимое в его лице, из-за чего даже обыватель с ходу отличает «мордоворотов из стражи» от тех, кого принято величать «бандитскими рожами». Оставалось только гадать, где именно и как «доверенный человек Императора» нашел столь любопытных телохранителей для будущего престолодержца.

Подобных личностей внутри небольшой комнаты, почти во всем сходной с его собственной, оказалось еще четыре. Итак, приветствовать гостей вышло все сообщество. Вряд ли это означает, что торжественное вкушение каши (или что там за изыски сегодня на обед по плану Хауэра) будет проходить при всем этом собрании: стол, отстоящий чуть в стороне от окна, мог вместить не более четверых, зато в стене слева темнела дверь, явно ведущая в смежную комнату, куда наверняка и удалятся все лишние.

– Особо уполномоченный следователь первого ранга Курт Игнациус Гессе фон Вайденхорст, – оповестил Хауэр безо всякой торжественности и как-то походя, словно сообщив окружающим, как зовут его малолетнего сына, по глупости вбежавшего в зал, где собрались взрослые. – Superadjutor inquisitoris[35], отец Бруно Хоффмайер. Его Высочество принц Фридрих фон Люксембург, – прибавил он тоном уже другим, в котором сквозило все то, что уже было высказано им по дороге к этой комнате.

– Benedictio Domini sit vobiscum[36], – глядя в пол перед собою, а оттого словно обратившись ко всем разом, отозвался Бруно, и возникло острое желание со всей дури ткнуть напарника кулаком в ребра. Выкрутился, монашья душа…

– Мое почтение, – ляпнул Курт, уже не думая, и так же неожиданно для самого себя изобразил в сторону юнца, стоящего за спинами вооруженных людей, короткий приветственный кивок.

Хауэр тихо втянул воздух, словно боясь задохнуться, и один из телохранителей, нахмурившись, поджал губы, пронзив пришельца взглядом, похожим на ледяной отточенный клинок. Судя по некоторым деталям в одежде и вооружении, блюстителем нравов был барон Ульбрехт фон унд цу Редер. А судя по этому взгляду, сейчас Курт стоял в шаге от обретения злейшего врага на всю оставшуюся жизнь.

– Майстер Гессе, – столь же коротко кивнув в ответ, подчеркнуто благосклонно отозвался Фридрих и приостановил взгляд на Бруно. – Святой отец.

Барон не изменился в лице, не произнес ни слова, взгляд не потеплел и не стал менее пронзительным, из чего Курт сделал вывод, что пусть не злейший враг, но, по меньшей мере, недоброжелатель им все же в этот момент обретен был. Что ж, если верить Бруно, это всегда являлось едва ли не его наибольшим талантом…

Хауэр заметно расслабился, медленно переведя дыхание, осознав, видимо, что его высокий гость не намерен немедленно отдавать приказы о рубке голов и пребывает в благостном расположении духа. Одному из телохранителей инструктор махнул рукой молча, и тот, так же безгласно кивнув, двинулся к двери.

– Даю Вашему Высочеству… – Хауэр замялся, бросив взгляд на Курта, и докончил: – Даю полчаса, учтя ситуацию. Через полчаса, после трапезы, я поднимусь за вами, и – милости прошу на плац. Свою нынешнюю норму вы, мягко скажем, еще не отработали.

Неведомо, как именно опозорился на сегодняшней тренировке императорский наследник, но взгляд на миг опустил.

– Да, – с усмешкой согласился Фридрих. – Вынужден признать. Эта наука впрямь нелегко дается, – вздохнул он, когда дверь за спинами ушедших вновь заперли, и повел рукой, пригласив майстера инквизитора с помощником сесть.

На сей раз Курт не стал шокировать общественность и дождался, пока наследник усядется первым. Прочие телохранители тихо и беззвучно исчезли в соседней комнате, оставив, однако, дверь приоткрытой; барон не двинулся с места и все так же стоял у стены чуть в отдалении, следя за происходящим с откровенно неприязненной тенью в глазах.

– О том, что здесь придется несладко, – продолжил Фридрих, – меня предупреждали, тем не менее действительность превзошла все мои ожидания. Боюсь, превзойти ожидания майстера Хауэра мне не удастся.

– Тех, кому это удалось, не существует в природе, – утешил его Курт, присев напротив, и Бруно, помявшись, выбрал место слева от наследника. – Единственный, кто регулярно превосходит ожидания Альфреда, – это он сам.

– Он говорит так же о вас, майстер Гессе, – возразил Фридрих. – И столь же регулярно ставит вас в пример.

– Не слушайте, – посоветовал Курт наставительно. – Сказки.

– Которые рассказывает вся Империя, – полувопросительно уточнил наследник, и он пренебрежительно поморщился:

– Народные сказания – живучая штука.

– А вы скромник, – негромко констатировал барон, явно не считая более нужным сдерживать распирающие его чувства. – Вопреки сказаниям. Да, думаю, можно согласиться с вами, народная молва – вещь обманчивая… К слову, как к вам надлежит обращаться – «майстер инквизитор» или «господин фон Вайденхорст»?