Мир под кайфом. Вся правда о международном наркобизнесе - Нико Воробьев

Легко сказать: если не хочешь загреметь в тюрягу, не делай глупостей. Принято считать, что «у тебя всегда есть выбор», но на самом деле все наши выборы продиктованы нашей генетикой, нашим воспитанием и чередой случайностей, которыми мы не можем управлять. Мы все являемся продуктом окружения, а окружение в гетто — не самое благоприятное.

«Оглядываясь, я понимаю, что район, в котором я провел детство, — это просто дыра, — поделился Росс. — Кое-что из того, что мы считали важным в жизни, в действительности было токсично: не париться, попадешь ли ты в тюрьму, плевать на то, будешь ты жить или умрешь, — это нездорово. Обычно про рэп говорят: он воспевает насилие, воспевает наркотики. Но рэп воспевает их потому, что сами рэперы вышли из такого окружения. В черных районах первый предприниматель, которого видят дети, — это обычно барыга».

Федералы, десятилетиями закрывавшие глаза на проблему, наконец решили заняться мафией. В 1972 году Ричард Никсон подписал Акт RICO — закон о рэкетированных и коррумпированных организациях. Это закон разрешал уголовное преследование мафиозных боссов за преступления, совершенные по их указанию. До тех пор люди на вершине преступной иерархии не пересекались с теми, кто делал грязную работу, но теперь можно было посадить целый клан, если удавалось доказать, что все эти люди являются членами одной преступной группировки. Суровые приговоры, которые подразумевал новый закон, заставили прежде непрошибаемых мафиози заливаться соловьями: ради того чтобы скостить себе срок или получить новую личность и начать жизнь заново где-нибудь на Аляске, они охотно рассказывали, где закопаны тела жертв. Нашпигованная доносчиками, коза ностра начала тонуть быстрее, чем «Титаник».

Когда Америка начала масштабную войну против наркотиков, многие боссы решили, что не следует позволять своим солдатам торговать, чтобы не напороться на неприятности. «Большой Пол» Кастеллано, босс нью-йоркского клана Гамбино, прямо запретил своим людям барыжничать и велел им заняться более пристойными делами вроде уличных грабежей и выбивания долгов. Впрочем, он никогда не отказывался подзаработать на наркосделке, так что его принцип скорее звучал как «не попадайся», чем как «не торгуй». В декабре 1985 года Большой Пол и его телохранитель были убиты шквальным огнем из огнестрельного оружия у дверей манхэттенского ресторана «Спаркс стейк хаус» после того, как Кастеллано не сошелся во взглядах с одним из своих капо, Джоном Готти, по поводу запрета на торговлю наркотиками. Федералы арестовали работавшую на Готти команду дилеров, так что Готти опасался, что Большой Пол разжалует его или вовсе решит устранить, — поэтому сработал на опережение. После смерти Кастеллано официальным боссом клана Гамбино стал Готти. В 1991 году один из его заместителей, Сэмми Гравано по прозвищу Бык, выступил с показаниями против него по обвинению в 19 убийствах. Его взяли в программу защиты свидетелей, но оказалось, что привычка — вторая натура, и в 2000 году Гравано и его сына взяли за торговлю экстази в Аризоне. Иронично, что сдал его один из его же подчиненных.

Доносчики были далеко не единственной проблемой. Мафия переживала демографический кризис. В наши дни италоамериканцы (наряду с евреями и ирландцами) [59] уже не сталкиваются с теми сложностями и дискриминацией, которые выпали на долю их предков. Им больше не нужно жить в гетто, и от Маленькой Италии на Манхэттене осталась всего одна улица — Малберри-стрит, полностью окруженная Чайна-тауном. Основа всей власти, которой мафия обладала в итальянских кварталах, исчезла после того, как потомки иммигрантов ассимилировались с местным населением.

Поначалу черные наркобароны — к примеру, гарлемский делец Ники Барнс — вынуждены были взаимодействовать с итальянской мафией, покупая у нее товар и защиту. Но Фрэнк Мэтьюс по прозвищу Черный Цезарь вполне обходился без этого. Мэтьюс был сельским парнем из Северной Калифорнии, в конце шестидесятых он начал покупать кокаин напрямую у кубинцев, а героин — у корсиканцев. Он носил черные норковые шубы и ездил на пимпмобиле [60]. Когда один из итальянских крестных отцов пригрозил отнять у него бизнес, Мэтьюс предупредил его: «Тронешь хоть одного из моих людей — я поеду на Малберри-стрит и пристрелю каждого итальяшку, который попадется на глаза».

Организация Мэтьюса поставляла товар дилерам и пушерам по всей стране, включая Филадельфию, где у нее случился конфликт интересов с Черной мафией. Последняя представляла собой мусульманскую преступную группировку, в которую входили члены «Нации ислама». Это движение обрело скандальную славу в 1973-м, когда его участники устроили резню в доме баскетболиста Карима Абдул-Джаббара, в ходе которой погибли семеро мусульман из враждебной им секты — в том числе пятеро детей. А годом ранее, в 1972-м, они на глазах у сотен свидетелей в ночном клубе в Атлантик-Сити убили выстрелом в лицо лейтенанта организации Мэтьюса, Тайорна Палмера по прозвищу Мистер Миллионер, а заодно его телохранителя и трех ни в чем не повинных женщин. Это было послание: держись подальше от Филадельфии.

К 1973 году Мэтьюс стал слишком заметным, и им заинтересовались органы правосудия. Управление по борьбе с наркотиками вынесло ему обвинительный приговор, и он пустился в бега, прихватив с собой двадцать миллионов долларов. Это было больше 45 лет назад, и с тех пор о нем никто не слышал.

Черный крестный отец вписал свое имя в историю, сделавшись первым афроамериканским наркобароном в Нью-Йорке. О жизни Мэтьюса сняли фильм «Суперфлай». Его заводной саундтрек (заслуга Кертиса Мэйфилда) и чрезвычайно обаятельный главный герой — гарлемский дилер, обводящий вокруг пальца продажных копов, — запали в душу юному Рики.

«Я обожал „Суперфлай“! Одно время он служил мне примером для подражания. Недавно вышел римейк, но я выдержал всего пять минут. Когда переснимаешь классику вроде „Лица со шрамом“ или „Суперфлая“, надо делать это хорошо! А они выбросили из фильма все, что делало его правдоподобным».