Люблю - Ирина Нельсон

Идея самой песни родилась, когда я делала домашнюю уборку. Ну, знаете, как Агата Кристи придумывала свои детективы во время мытья посуды, так и во время уборки я тоже все время в голове прокручиваю тексты песен и мелодии. Тут все началось как раз с мелодии. Я протирала пыль с рояля – и вдруг мелодия возникла словно сама собой. И я тут же, стоя с тряпкой в руке, начала наигрывать… И сразу же пришли слова: «Я тебя всегда буду ждать…»

Съемки клипа на неё проходили в глухой степи в Узбекистане рядом с бывшим радиоактивным карьером. Это мы сейчас бы туда в жизни не сунулись, а тогда кто знал? Ну карьер и карьер, мало ли какая «заброшка», их в те годы много было. И ведь, что поразительно, – природа вокруг потрясающая! Круглое, как тарелка, озеро с чистой бирюзовой водой!

И стало как-то все складываться не то что неудачно, но косовато, что ли. Сначала у нас ломается генератор. А это степь, здесь магазинов запчастей нет – одни верблюды кругом, и те совсем нелюдимые. Затем для съемок понадобилась машина.

Нашли и купили старый «мерседес» за двести долларов – древнющий, на одной педали ехал. Ребята его кое-как завели: «Ну вот, Ирина, садись в карету, езжай».

– Стоп-стоп, – говорю я (а я тогда еще водить не умела). – Во-первых, напоминаю, я водить не умею. Во-вторых… а это вообще как управляется?

Но ничего, все обошлось. Генератор каким-то образом починили, «мерседес» взорвали, клип сняли. Едем по делам по степи.

Пыльно, бездорожье, до карьера еще три часа езды. Есть хочется безумно. Ну хоть какую-то кафешку увидеть или хотя бы магазинчик – не верблюдов же есть, право?

И вдруг – придорожная кафешка. Надпись во всю стену «Шашлыки». Ребята из машины чуть ли не на ходу повыскакивали на радостях. Набрали шашлыков по две-три порции, ели, не останавливаясь. А я уже в то время вегетарианкой была, попросила просто салатик.

Слава пошел туалет искать.

– Да вот тут же, – говорит хозяин. – Свернуть за здание – и вот он.

Слава послушался. Возвращается бледный:

– А ну-ка быстро собираемся и валим отсюда.

– Что случилось?

– Там у туалета на веревочке собачья шкура сушится!

Не факт, конечно, что шашлык был из собачатины, но в тот раз я как-то особенно остро порадовалась тому, что я вегетарианка.

Сейчас, когда я просматриваю и редактирую эти строки, я заглянула в YouTube… Mamma mia… «Я тебя всегда буду ждать» – 21 миллион просмотров… Сегодня 7 июня 2020 года. Значит, не зря мы три дня мотались среди верблюдов по степям.

Клипы, клипы, клипы…

Каждый из них мы снимали как маленький фильм. Мы не могли себе позволить делать банальную картинку, использовать штампы, заезженные сюжеты. Мы хотели каждый раз сделать лучше, чем раньше, мы хотели перепрыгнуть через самих себя.

И как было обидно, когда режиссеры – нередко опытные, с портфолио, делавшие классные вещи – запарывали нам всю идею. Снимали, может быть, и хорошо, и качественно – держали марку – но мы-то видели, мы-то знали, что можно было сделать лучше!

В мире не может быть одних лишь белых полос. Когда-нибудь на этой зебре жизни появится и черная. А потом еще одна, еще и еще… Главное, знать, что рано или поздно после этих черных полос придут и белые…

О том, что группа стала нереально, фантастически популярной, говорит стена в нашем офисе, куда мы ставили статуэтки. «Золотые граммофоны», «Овации», «Песни года»… Самые заманчивые премии нашей эстрады, призы, которые многие видели лишь во сне – они стоят в нашем офисе, и места там уже не осталось.

Одну из наград как лауреатам премии «Лучшие из лучших», была такая премия, вручал нам со Славой Иосиф Кобзон. Славе – как композитору, а мне – как певице.

С теплотой вспоминаю об Иосифе Давыдовиче. Однажды после нашего концерта в Краснодаре был отменен наш рейс в Москву, и мы застряли бы там в аэропорту надолго, но он узнал о том, что мы сидим в зале, и позвал к себе в свой самолет.

Иосиф Давыдович вел себя совершенно просто и искренне, как радушный хозяин. Поздоровался за руку, покормил, душевно болтал обо всем. А затем сказал мне: «Ира, запомни, в шоу-бизнесе нельзя быть скромной. Скромность – путь к неизвестности». Я это запомнила. Прекрасный короткий урок от легенды сцены…

Да, у REFLEX’а все было прекрасно: взлет, эйфория, популярность, звездные друзья, элитное общество.

У нас был большой офис-студия, прекрасный, умный коллектив: Слава – мой постоянный бессменный композитор и продюсер, я, наш гениальный аранжировщик Андрей Слончинский, наш саунд-инженер Андрей Аспидов, и плюс нам всегда помогал Антон. Тогда у нас в офисе работало 15 человек. Все получали у нас зарплаты. Все было хорошо. Мы создавали прекрасную поп-музыку, которая нравилась миллионам людей. Мы со Славой всегда честно пытались сохранить баланс и писали хорошую, умную музыку и для души, и танца, и для настроения. И, самое главное, в ней все было честно и откровенно, и в ней было очень много любви.

Были поклонники, песни, альбомы, концерты. Были деньги и возможности исполнить свои мечты, но…

Часто конкурентная среда шоу-бизнеса готова была нас вытеснить и занять наше место. Нам порой не доставалось радиоэфиров, но на тот момент это было совершенно нормальным потому, что радиостанции буквально разрывались на части между всеми артистами, а другого громкого рекламного рупора, кроме ТВ и радио, тогда еще не было. Соцсети едва-едва заявляли о себе и были для артиста еще чем-то далеким и непонятным. Так же дело было и есть с ведущими телепрограммами. Потому что приоритетное право всегда имели и имеют крупные музыкальные лейблы с их артистами. И это я считаю правильным. Как говорится, если ты захотел быть именно инди-артистом, то – «назвался груздем – полезай в кузов»! А мы и были инди-артистами. Принадлежали сами себе.

Время от времени из-за этого нас посещали грустные мысли о том, что мы что-то не так делаем, и это откладывалось в нас со Славой в виде серьезных комплексов.

Объясняя то, как это все работает, я могу сказать, что, например, композитор или артист, принадлежащий крупному лейблу, может не заботиться ни о чем, записывая очередной сингл. Просто лететь себе в творческом потоке навстречу успеху и знать, что твой тыл всегда прикрыт. В нем работает некий работяга, предоставленный компанией, с которой у тебя чики-пуки-контракт, по которому ты отдаешь своему лейблу, скажем, процентов 60–70, зато всегда у тебя есть тот, кто решит все вопросы с эфирами на радио и прочей бизнес-мишурой. Мы же всегда были вынуждены разрываться между бизнес-встречами и творчеством в студии. Ничего хорошего это, конечно, не сулило именно для творческой части. Но мы как-то умудрялись все же производить хиты. Но без жизненных ошибок, конечно же, не обошлось. Но давайте не будем забывать, что не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. А мы и делали и делаем очень много. Каждый день. По сей день.