Продана криминальному авторитету - Лана Дэй

— Я представляю. Очень жаль, что так вышло с твоей невестой.

Саид резко поворачивает голову, смотрит на меня. Я чувствую его прожигающий взгляд, ёжусь от острых мурашек, которые за долю секунды рассыпаются вдоль позвоночника. Наверно думает, что я в душе на самом деле ликую и радуюсь, что так ей мол и надо.

Неправда! Хоть мне и неприятна Елизавета, но я не желаю ей зла. Мне её по-женски жаль.

— Недели через две, примерно, Лиза вернётся обратно в дом. Я хочу, чтобы ты вела себя тихо и проявила к ней уважение. Меньше мельтеши перед её глазами. Если я сам тебя не попрошу ей чем-то помочь. Кто знает, быть может вы подружитесь. Это было бы замечательно… Мне не нужны женские разборки и истерики на территории моего дома.

Я сжимаю кулачки, сглатываю. Киваю через силу, но не поворачиваюсь. Не хочу смотреть чёрту в его проклятые глаза. Только не сейчас. Ужасный момент!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Да, нелегко мне будет. Не хочется, чтобы она возвращалась. Какой подружиться? Она меня недолюбливает, это ведь очевидно. Я думаю, она знает о нашей с Саидом интрижке. Как они объяснят ей, что я суррогатная мать? Вдруг она взбеситься и ещё, не дай боже, меня отравить вздумает!

— К Лизе приехала сестра — Татьяна. Она тоже будет жить с нами и помогать Лизе. Так моя невеста быстрее поправиться. Ей сейчас необходима поддержка. Моральная, в первую очередь.

Боже, что будет. Ещё и сестра… Одна Лиза плохо, а две? Тем более! Ещё хуже. Я буду жить в змеином царстве! Однозначно.

При словах “моя невеста”, где-то в районе сердца неприятно запекло. Как же больно это слышать! И ещё больнее понимать то, что я не могу справиться со своими истинными чувствами. Не хочу страдать из-за Саида. Но страдаю. Поневоле. Потому что проклятому сердцу не прикажешь!

Надеюсь, всё же мои чувства остынут. Надо просто найти другого мужчину, переключить всё своё внимание на него. Забыться. Заставить себя полюбить другого так же дико, как Саида! Но это я смогу сделать минимум через восемь месяцев.

Ох, даже не хочу сейчас думать о будущем. Оно мне кажется безрадостным. Ведь когда малыш родится, его у меня отберут. Как какого-то щенка. В другие руки. От матери отлучат. А меня выпрут вон. С деньгами. Я буду всю жизнь себя корить, что я продала своё дитя страшному и ужасному человеку! Как какого-то питомца…

От этого осознания хочется рыдать. Ресницы становятся влажными. Ненавижу это состояние! Во время беременности я становлюсь ещё более плаксивой. Приходится как-то бороться, чтобы не показывать монстру свою слабость. Он наверно кайфует от чужих слёз, наслаждаясь своим превосходством.

— Мы приехали. Выходим.

Командный голос Ахмедова быстро возвращает меня в суровую реальность.

Саид помогает мне выйти на улицу, берёт под руку, ведёт к главному входу трёхэтажного здания. Современного. Нового. С большой вывеской “Центр планирования семьи”.

По пути нам встречаются девушки с большими круглыми животиками — будущие мамочки. Они такие счастливые… В сопровождении мужей. Выходят из центра. Я бы тоже так хотела. Чтобы у меня все было по любви. А не по документам.

Смотрю на них и завидую. Душу внутри наизнанку выкручивает. Я всего лишь суррогатная мать. И это мой долг! Родить бандиту наследника. А я всегда мечтала о крепкой, дружной семье. Что ж, мои желания может и сбудуться, но, вероятно, не в этой жизни.

Перед нами разъезжаются в стороны автоматические стеклянные двери. Мы подходим к стойке. Нас регистрируют и отправляют в кабинет. Сначала я сдаю кровь для анализов. После чего меня ведут в кабинет ультразвуковой диагностики. Укладывают на кушетку, требуют, чтобы я сняла с себя одежду и трусики. Утром я надела на себя свободное платье серого цвета. Оно выглядит слишком просто, но мне в нём комфортно. От штанов отказалась. Как будто штаны стали мне тесноваты. Но аппетит у меня не очень хороший.

Одежду, кстати, мне собрал из дому папа. И через Кадыра передал её мне. Саид не балует меня подарками. Он слишком сильно занят заботой о своей пострадавшей невесте. Всё внимание сейчас направлено на неё. Но сегодняшний день — исключение.

Я замираю напротив кушетки, стесняюсь снять с себя трусики, жду пока Саид выйдет из кабинета. Но мужчина не торопится. Сложив на груди крепкие ручища, прислонившись к стене, он вальяжно сверлит в меня взглядом. Щёки начинают полыхать от смущения.

Раздеться при нём. И при постороннем человеке?

УЗИ мне собирается делать мужчина.

— В чём дело, Лисичка? Делай, что говорят. Ты отнимаешь моё время. У меня плотный график в последнее время. Развел у себя гараем, — хмыкает. — Давай, стаскивай с себя трусики, ложись на спину и разводи ножки. Время тикает.

Как можно такое говорить при постороннем человеке? Но узист делает вид, что ему плевать на нашу семейную драму. Он пялится в монитор, что-то там клацает. А я краснею, от стыда. Не так себе я представляла первое УЗИ. Я думала мне просто проведут датчиком по животу и всё! А оказалось, что процедура будет трансвагинальной.

— Конечно. Как только ты, Саид Маратович, выйдешь за дверь, — хмыкаю я, гордо вздергивая подбородок. — Я разденусь.

— Стесняешься? — монстр напыщенно фыркает, закатывая глаза. — Ты сделаешь это немедленно! Я уже видел все твои дырочки. Или… я сделаю это сам! Лично.

— Нет! Ладно-ладно! Я сама… С-сама!

Я наклоняюсь, кое-как стаскиваю с себя бельё. Между тем я чувствую на себе жар его наглых, чёрных глаз. Как будто опять становлюсь лакомой добычей ненасытного порочного зверя с прожорливым, в плане секса, аппетитом.

— Я хочу посмотреть на своего наследника, — голос Ахмедова насыщается хрипом. Как будто он возбудился.

Машинально я опускаю взгляд чуть ниже, на область ширинки. У меня пересыхает во рту, когда я вижу впечатляющий бугор, размером с баклажан. Он выпирает слишком сильно и натягивает плотную ткань штанов.

— А если не сын? Если это будет девочка? Почему ты так уверен, что внутри меня растёт мальчик? — стараюсь не обращать внимание на эрекцию Саида. Я дышу размеренно и ложусь на кушетку, чуть развожу коленки, задирая выше платье.

Диагностика начинается. Промежности касается что-то холодное и длинное. Я задерживаю дыхание.