Право на любовь - Майя Бэнкс

— Мы почти у цели, — с улыбкой шепнул он.

Он продвинулся еще дальше и оказался так глубоко, что Мейрин уже с трудом дышала. Юэн обнял ее, прижал к груди и начал медленно двигаться, создавая соблазнительно страстный ритм.

Мейрин еще крепче обхватила ладонями сильные плечи мужа и почувствовала, как напряглись на его спине мышцы. Держаться! Надо держаться, чтобы не поддаться шторму и не улететь в неизвестность.

С каждым движением ритм становился все более настойчивым и стремительным. Тихие вздохи встречались в плотном, напоенном страстью воздухе.

— Закинь ноги мне на спину и держись крепче, — приказал супруг.

Мейрин послушалась и внезапно почувствовала, что навсегда стала частью этого большого, сильного, надежного человека.

Напряжение стремительно росло и скоро достигло точки кипения, требуя немедленного освобождения. Дыхание давалось с трудом, и Мейрин уступила, замерла в надежде на еще неизведанное открытие.

Внезапно чудо свершилось, и мир рассыпался мириадами сияющих искр. Мейрин попыталась вскрикнуть, однако Юэн успел вовремя поймать ее возглас губами.

Она не знала, что происходит. Не могла и даже не хотела думать. Единственное, что осталось, — это ощущение блаженства, легкости, защищенности. Супруг сжимал ее в объятиях и шептал самые нежные, самые красивые на свете слова.

В полной растерянности Мейрин приоткрыла глаза и осмотрела на супруга. Мужественное лицо исказилось болью; он совершил последнее мощное усилие и упал, уже не в силах удерживать возлюбленную.

Она уткнулась лицом в изгиб его шеи — умиротворенная, опустошенная и начисто лишенная сил. Юэн неподвижно лежал сверху и лишь спустя вечность осторожно шевелился, приподнялся и освободил от тяжести своего отела.

Юэн обнял жену, погладил по волосам, а потом благодарно поцеловал в висок и прижал к груди, как будто боялся потерять.

Мейрин не понимала, что произошло. Разум все еще отказывался служить, но одно она теперь знала твердо.

— Юэн…

Он отозвался не сразу.

— Что, милая?

— Я ошиблась.

Он на миг отстранился и заглянул в глаза:

— В чем же именно?

— Ты очень искусен в любви.

Супруг улыбнулся и еще крепче прижал Мейрин к груди.

Жена сладко зевнула, устроилась поудобнее и закрыла глаза.

Проснувшись, Мейрин не сразу вспомнила, где находится. Протерла глаза, недоуменно посмотрела по сторонам. Мысли еще окончательно не прояснились, однако тело, если не считать легкого дискомфорта, оказалось на редкость теплым, гибким и послушным. Мягким, как после горячей ванны.

Раздвинутые шторы не сдерживали потока света, и яркое солнце подсказало Мейрин, что она проспала гораздо дольше, чем следовало.

Герти, конечно, будет недовольна, поэтому на завтрак рассчитывать не стоит; придется ждать обеда.

Воспоминание о ночи нахлынуло внезапно. Где-то в глубине живота вспыхнул костер, и жар стремительно охватил тело, так что щеки запылали пунцовым румянцем. Мейрин поднялась, села на кровати и только сейчас поняла, что спала абсолютно раздетой. Схватила одеяло, прижала к подбородку, но тут же с отвращением отбросила в сторону.

В комнате никого не было, так что нагота не могла доставить неудобств, и все же Мейрин поспешно оделась.

Волосы безнадежно спутались, а лицо ее горело, как раскаленные угли в камине.

У нее хватило дерзости заявить лэрду, что он недостаточно искусен в любви. Что ж, супруг убедительно доказал обратное. Разве можно было представить, что два человека способны делать то, что совсем недавно делал с ней он? Губы… язык…

Мейрин снова залилась краской и стыдливо прикрыла глаза. Как же теперь смотреть ему в глаза?

Она уважала матушку Серинити и безоговорочно ей доверяла. Настоятельница всегда желала только добра: с терпением Иова обучала послушницу жизненным премудростям и отвечала на бесконечные вопросы. Но неожиданно выяснилось, что в отношении поцелуев и любви аббатиса раскрыла далеко не все секреты.

Да, уроки всезнающей монахини оказались далеки от поразительной реальности жизни. А если она ошибалась в этих важных жизненных премудростях, то… может быть, заблуждалась и еще в чем-то? Где же в таком случае правда? Во что следует верить? Чьи советы слушать? Ответов Мейрин не знала.

Собственное невежество показалось настолько унизительным и обидным, что она решила немедленно найти надежную наставницу. Может, Кристина подойдет? Нет, пожалуй, она слишком молода. К тому же еще не замужем. Герти отпугивала резкой прямолинейностью. К тому же кухарка скорее всего вообще не захочет разговаривать — отделается насмешками и прогонит, чтобы не мешала. Остается Мэдди. Достаточно взрослая, зрелая женщина, понимает жизнь. А главное, у нее есть муж и дети, а значит, она имеет опыт в таинствах любви.

Твердо решив обратиться за советом к Мэдди, Мейрин старательно расчесала волосы и даже заплела аккуратные скромные косы — чтобы ничто в облике не напоминало о бурно проведенной ночи. Педантично расправила платье и только после этого решилась выйти из комнаты и спуститься в зал.

К сожалению, внизу терпеливо ждал Кормак — судя по всему, давно. Завидев госпожу, охранник вскочил и пошел рядом. Мейрин недовольно взглянула на него, однако воин лишь невозмутимо улыбнулся и приветливо поздоровался.

Твердо решив не сдаваться и продолжать отстаивать собственную независимость, Мейрин сделала вид, что не заметила попытки завязать разговор, и храбро направилась в кухню, попросить у строгой повелительницы очага чего-нибудь съестного. Однако доносившийся из-за двери шум заставил ее замедлить шаг, а потом и остановиться в нерешительности.

Даже воинственный звон кастрюль не мог заглушить пронзительного крика главной кухарки: кажется, Герти выплескивала справедливый гнев на одну из помощниц.

Может, лучше не рисковать и потерпеть до обеда?

— Кормак?

— Да, миледи.

— Не подскажешь, обед еще не скоро? Честно говоря, я слишком долго проспала. Потому что с вечера никак не могла уснуть.

— До обеда осталось совсем немного. Около часа, не больше. Если вы голодны, давайте я зайду и попрошу Герти вас накормить.

— Ничего, я подожду. Займусь другими делами.

Мейрин быстро зашагала прочь, искренне надеясь, что Кормак поймет прозрачный намек и оставит ее в покое. Но не тут-то было. Назойливый опекун в два прыжка догнал Мейрин и снова пошел рядом.

Двор встретил их ярким солнечным светом, хотя воздух был довольно прохладным. Шаль Мейрин забыла, а возвращаться в замок ей не хотелось. Впрочем…

Она обернулась и одарила провожатого лучезарной улыбкой.