Рождество и красный кардинал - Фэнни Флэгг

Френсис прижала ладонь ко рту:

— О господи. Поверить не могу, ведь столько лет прошло.

— Мне самой не верится. Избежать такого удара. Какое счастье, что этот болван в свое время задал стрекача и я за него не вышла. Ведь дурак набитый. Что я в нем нашла, не понимаю.

— А?

— Знаешь, зачем я ему понадобилась? Ему нужна нянька и повариха, и у него еще хватило наглости спросить, большой ли у меня дом и сколько я получаю в месяц по соцстраху.[35]Потом он показал мне фотографию шестерых своих дочерей. Ну и уродины, скажу я тебе. Вылитый папенька, и вкуса никакого. А если бы мои дети были такие же? Потом он принялся выспрашивать, хватит ли у меня места, чтобы поселить с нами одну из дочек. Бедняжку только что выпустили из клиники для наркоманов, и ей с четырьмя малолетними детьми некуда податься.

У Френсис от удивления глаза на лоб полезли.

— Ну надо же. А ты что на это?

— Я сказала: Билли, ты разбил мне сердце и покалечил жизнь, а теперь через столько лет хочешь, чтобы я тебя, старого и немощного, приняла обратно и пустила в свой дом, да еще с родственничками. Готовить на шестерых, убирать, обстирывать — нет, это ты не по адресу обратился! Поищи себе другую дуру — я пас. И распрощалась.

— Надеюсь, Милдред, ты не очень расстроилась, — посочувствовала Френсис. — Может, оно и к лучшему, что вы увиделись.

— И вовсе я не расстроилась. Я в превосходном расположении духа.

Какой все-таки удивительный поворот, размышляла Френсис, когда Милдред ушла. Выкинуть наконец Билли Дженкинса из головы — и когда? — в пятьдесят один год! Может быть, — чем черт не шутит? — она хоть сейчас поймет, какой хороший человек Освальд. И какой талантливый. Может, для них еще не все потеряно. За прошедшие недели Френсис прониклась к Освальду теплым чувством и сейчас с трудом представляла себе в роли зятя кого-то другого. Было о чем поразмыслить, и серьезно. Впрочем, никто в чужую жизнь вмешиваться не намеревался. Чуть-чуть подтолкнуть события, вот и все.

Френсис собиралась, вернувшись из Атланты, устроить еще один ужин для Милдред и Освальда, но ей пришлось заняться проблемой поважнее. В больнице Амелия еще раз повторила, что дела у Пэтси идут очень хорошо, ей лучше с каждым днем. А потом добавила:

— По опыту знаю, когда ребенок чего-то очень ждет, это «что-то» заслоняет для него весь мир. У нее с языка не сходит, как она вернется домой и увидит своего друга Джека.

У Френсис упало сердце. Освальд совсем приуныл. Френсис не сказала Амелии, что птичка мертва, но рано или поздно Пэтси вернется домой, заглянет в лавку… Когда Джек так неожиданно погиб, они скрыли это от девочки — нельзя было расстраивать ее перед операцией. А теперь опять приходится выбирать из двух зол.

Френсис и Освальд вернулись в Затерянный Ручей, и тут же было созвано срочное заседание «Крупных Горошинок». Освальда тоже пригласили — теперь в состав входило двое мужчин. Френсис считала, что он заслужил такое право, — во всяком случае, если дело касалось Пэтси.

Первой взяла слово Дотти:

— Мы не можем допустить, чтобы она узнала о его смерти, только когда вернется домой. Надо ей как-то дать понять.

— А не лучше ли собраться с духом и сказать правду? — предложила Милдред.

— Какую правду? — осведомилась Френсис. — Что все перенесенные страдания изначально были зазря?

— Слушайте, она ведь еще не меньше шести недель проведет в больнице, — напомнила Бетти. — Может, если слегка намекнуть, удастся смягчить удар?

— Как ты его смягчишь? — недоуменно спросила Милдред. — Скажешь, что Джек заболел?

— Ничего не выйдет, — сокрушенно сказал Освальд. — Пэтси это только встревожит.

— Он прав, — согласилась Френсис.

После продолжительного обсуждения собравшиеся пришли к единому решению. Им следует написать Пэтси письмо, и чем быстрее, тем лучше. В роли сочинителя, как человек с некоторым литературным опытом, выступит Дотти. Амелия же, которую девочка полюбила, прочтет ей письмо вслух.

И вот Батч влез в свой пикап, помчался в Атланту, передал письмо Амелии Мартинес из рук в руки, после чего крутанулся на каблуках и кинулся наутек, словно грабитель. В тот же день после сеанса терапии Амелия села у кровати Пэтси и прочла творение Дотти.

Дорогая Пэтси!

Я и все твои друзья из Затерянного Ручья спешим поделиться с тобой радостью. Где-то через неделю после твоего отъезда в лавку заглянул новый покупатель и засмотрелся на Джека. Оказалось, это знаменитый ветеринар, который лечит подраненных птиц. Осмотрев Джека, ветеринар сказал Рою, что крыло можно поправить, забрал Джека к себе в клинику и сделал ему такую же операцию, как твой доктор тебе. Представляешь, как мы обрадовались, когда Джек вернулся в добром здравии! Как лихо он кружил по лавке, какие виражи закладывал в воздухе! Мы хотели дождаться тебя и только потом выпустить Джека на свободу, но доктор сказал, лучше его отпустить прямо сейчас. Мы все собрались в лавке, Рой распахнул дверь, и Джек вылетел наружу и уселся на самой верхушке высокого кедра, что растет напротив. Как жалко, что ты этого не видела собственными глазами! Джек был такой счастливый, над ним синело чистое небо, его ждали простор и воля и верные друзья! И тебя тоже ждут верные и любящие друзья, возвращайся поскорее! Конечно, все мы будем скучать по Джеку, лавка без него опустела, но недавно миссис Андервуд видела его! Здоровенький и упитанный, он сидел на ветке рядом со своей подружкой — а значит, скоро у нас появится целая стайка маленьких Джеков. И ты вернешься к нам такая же здоровенькая и счастливая, каким стал Джек!

Наилучшие пожелания от Дотти и всего Затерянного Ручья

После смерти Джека ни один виргинский кардинал не попадался на глаза ни Сибил Андервуд, ни кому-нибудь еще. Впрочем, Дотти так высказалась на этот счет:

— Остается надеяться, что эту-то ложь Господь мне простит. А если не простит, то сильно себя уронит в моих глазах.

* * *

Прочитав Пэтси письмо, Амелия спросила:

— Правда, хорошая новость? Твой маленький друг поправился и отлично себя чувствует. И ты скоро тоже поправишься. Ты рада?

Но девочка была совсем не рада. Личико у нее сделалось грустное. Да еще припомнились слова Роя, почему птичку нельзя выпускать из лавки, и она окончательно расстроилась.

— Ой, Амелия, а что, если ястреб или филин доберется до него?

И впервые за все свое пребывание в больнице девочка расплакалась.

Амелия перепугалась.

— Что такое, что случилось?

— Хочу домой. Хочу к Джеку.

Прошло еще несколько недель.

Френсис находилась в кухне, когда зазвонил телефон.