Охотник - Евгений Щепетнов

После того боя Сергар уже не боялся струсить. Если надо – тут же падал на землю, прямо в грязь, надо – полз тысячу шагов, вжимаясь в размешанную с дерьмом и кровью черную жижу. Странное выражение – «бояться струсить», но правильное. Человек часто думает о том, что подумают люди, что скажут, увидев, что он предпринимает все возможные меры, чтобы избежать смерти. Боится, что его сочтут трусом. И умирает, хотя легко мог бы избежать гибели. А Сергар хотел жить.

А еще – он каждый день учился убивать: магией, мечом, ножом, голыми руками. Только так он мог сохранить свою жизнь – забрав чужую.

– А я и не думаю, что ты шлюха, – улыбнулся Сергар, очень надеявшийся на обратное. От Маши пахло благовониями, чистым женским телом, и у бывшего боевого мага снова начался процесс, доказывающий, что Сергар стоит на пути выздоровления. И скорого!

– Врешь небось! – усмехнулась девушка и вздохнула так, что ее груди поднялись вверх, как и восставшая плоть Сергара. – Мол, зачем пришла к парню ночью в его палату? Для чего?

– Н-у… скучно, наверное, – предположил Сергар, дыхание которого слегка участилось. – Ты же обещала прийти. А этот… мент, он не помешал? Ну… охранник?

– Охранник? Он с Ленкой из кардиологии куда-то попилил, твой охранник! – пренебрежительно фыркнула Маша. – Не люблю ментов! У нас в районе все их не любят! Тьфу! Не хочу про них говорить. Давай лучше про тебя поговорим, а? Ты такой интересный! Как ты смог здорового парня завалить?! Мне Лешка… ну мент этот… рассказал, что ты и правда одним ударом завалил парня, что к тебе докопался в камере! Ты что, какой-нибудь спецназовец? Откуда научился так драться?

– Ээ-э… м-м… – не нашелся что сказать Сергар и невзначай положил руку ближе к бедру девушки, коснувшись ее костяшками пальцев. – Я вообще-то много чего не помню. После комы. Не помню даже, что значит «спецназовец». Слышал где-то, но не помню, что это такое. Извини.

– Это как так – не помнишь? – удивилась Маша и тихо хихикнула. – Все знают, что такое спецназ!

Облегченно вздохнула:

– Врешь! Мне Лешка… мент, рассказал, что ты крутой спецназовец, что тебе в бою спину перебило и что ты владеешь приемами специальной борьбы, которой только спецназовцев учат! А когда в камере тебя хотел баклан опустить, ты не выдержал беспредела и убил гада!

– Хм… ну-у… да, обучен кое-какой борьбе, – признался Сергар и снова чуть придвинул руку. Бедро девушки было гладким, упругим и таким желанным, что простыня над пахом приподнялась бугорком, и не видно этого было только благодаря темноте.

– Ну вот! А что же врешь тогда! – обиженно фыркнула Маша. – Ты мне не ври! Я же за тебя! Ты мне нравишься! Ты хороший, я знаю. У тебя такие глаза синие… я всегда мечтала, что за мной приедет какой-нибудь олигарх и увезет с собой на красивой белой машине! И он будет блондин, как ты, и с синими глазами, как у тебя!

– Разочарую, – хмыкнул Сергар. – Я нищий, больной и только-только стал подниматься на ноги. Олигарх из меня, как из дерьма стрела!

– Что из дерьма? Стрела? – прыснула Маша. – Вот ты смешной! Почему стрела?! А не пуля?! Да ладно, ладно – так даже забавнее! Ну, расскажи о себе, расскажи! Как воевал, как ранение получил! Как тебя учили воевать! Я страсть как люблю рассказы об армии! О спецназе! У меня был парень один, спецназовец, он так интересно рассказывал! Как он на войне целый блокпост бандитов вырезал! Голыми руками двадцать человек поубивал, а потом забрал у них ящик водки и унес к нашим! И они с друганами бухали! А когда генерал приехал, послали его на!..

Маша выругалась так, будто это было не грубое ругательство, а обыденное слово, употребляемое каждый день, и не менее пяти раз в час. Сергар усмехнулся: понятно, девица не из высших слоев общества.

Впрочем, это было видно и так, по манере речи и хотя бы по тому, что она работала мелкой лекаркой, помощницей врачей, не найдя себе лучшей работы. Лучшей жизни.

Слова про крутого спецназовца позабавили. Сергар понял, кто такой спецназовец, вернее, вспомнил. Немало сериалов было создано вокруг их подвигов, явно придуманных. Он не любил эти сериалы, особенно такие, где стреляли, лилась кровь, умирали люди. Предпочитал смотреть комедии, любовные мелодрамы, мультфильмы и новости – развлечения, информация. Человеку, который десять лет видел только кровь, грязь и смерть, совсем не хотелось смотреть на эти безобразия и в своей загробной жизни. Именно загробной, потому что как еще назвать эту жизнь? Погиб и обрел новое существование…

А эдаких «спецназовцев» он насмотрелся вдоволь – парни, которые лучше владели языком и членом, чем мечом и заклинанием. Любимцы девиц из хороших семейств, болтуны и выпивохи. Часто они были вполне приличными парнями, с которыми приятно провести время за столом в трактире. Вот только в бою Сергар предпочел бы рядом с собой не «спецназовца»-выпивоху, а такого, как он сам, угрюмого убийцу, обожженного десятками сражений, который не побежит, не бросит товарища, а будет стоять насмерть, поливая врага огневками и площадной бранью.

– Не ругайся! – нахмурился он, погрозив девушке пальцем. – Тебе не идет. Ты красивая, желанная, такая славная девушка – зачем тебе мат?

Маша слегка смутилась, отвернулась в сторону, потом снова лукаво посмотрела на парня в постели:

– Правда, желанная? Я красивая? Скажи, на мне можно жениться?

– Запросто! – не покривил душой Сергар. – Такая красотка! Да ты мечта мужчин!

– Мечта-а-а… – непонятно протянула Маша. – Мне двадцать лет, а я все не замужем! Только и норовят на меня залезть, кобели проклятые, а замуж никто не зовет! Да и за кого выходить?! Пацаны тупые, поговорить не о чем! Стоят, курят, харкают да регочут, как лошади! Или бухают! А я хочу красивой любви! Принц какой-нибудь… или на худой конец… крутой спецназовец! – Она покосилась на Сергара и, не увидев усмешки на худом лице, продолжила: – Я бы его ждала из командировки в горячую точку, а когда он приедет – бросалась бы ему на шею! И дочку! Дочку хочу! Мы бы с дочкой его встречали, а потом шли гулять по парку! А все бы завидовали – он такой красивый, в форме, весь в этих… веревочки такие… блестяшки… а! Аксельбанты! Вот! И все девки мне бы завидовали! А потом мы с ним легли бы в постель, и он ка-ак… м-м… в общем – нам было бы хорошо, – смущенно закончила Маша. – Вот!

– А ты не думала над другим вариантом, Маш? – грустно усмехнулся Сергар. – Привезли тебе твоего спецназовца в гробу. В закрытом. Голову ему оторвало. Или вообще на части – мешанина одна. И осталась ты одна с дочкой. А то еще – пришел бы он с войны без ног. И катался в коляске… вот как я. Ни денег, ни работы, одна жалкая пенсия. Даже член не работает. И начала бы ты от него бегать к соседу, потому что молодая, хочется… А он бы все понимал, все видел и ничего не мог сделать. Потому что деваться некуда. И начал бы пить. И тебя бить, когда настроение совсем дерьмовое. А ты назло ему закрутила бы еще с врачом. И с другим соседом. И тоже начала пить. И он сгорел бы от водки, а ты бы постарела, сделалась страшной и злой.

Сергар замолчал, посмотрел на Машу и выругался про себя. Она плакала, и слезы текли по щекам, поблескивая в тусклом свете, падающем из окна.