Дни гнева, дни любви - Роксана Гедеон

Он освободил меня от корсажа и панталон, потом, чуть приподняв меня к себе, каким-то чудом сумел расшнуровать корсет, и его теплые пальцы медленно скользнули между моими коленями.

Я не намерена была его останавливать.

7

Светало. Тихо умолкали соловьи в саду. Тяжелые от росы листья черемухи стелились по подоконнику. Белесый легкий туман окутал деревья. Запахом влажной после дождя земли, терпкой жимолости и сирени дышал сад. Чистая розовая полоска зари появилась на востоке. Все было подернуто нежно-голубой дымкой. Какой сказочный рассвет…

Я осторожно шевельнулась, чуть приподнявшись на локте, взглянула на Кристиана. Вдвоем на кушетке было тесно, но он даже спал, крепко прижимая меня к себе за талию. У него, наверное, рука совсем онемела.

Я стала подниматься, глазами разыскала свою одежду. Было еще не очень светло, и я никак не могла разглядеть, который час. Не дай Бог, сейчас уже шесть. Встанут служанки, заглянут сюда, увидят… Или, чего доброго, Жанно рано проснется, – у него есть такая привычка. Надо, по крайней мере, запереть дверь.

Босиком ступая по прохладному полу, я добежала до двери и повернула ключ в замке. Потом перевела дыхание. Было тихо. Лишь утреннее щебетанье малиновки оживляло эту тишину. Возможно, даже Маргарита не догадывается, что мы здесь. Я вернулась, подняла с пола свою одежду и, присев на край кушетки, стала надевать чулки.

– Мы должны уехать отсюда, Сюзанна, – раздался позади меня чуть хрипловатый голос. – Хотя бы на несколько дней. Мне нужны только вы.

Я обернулась, ласково улыбнулась ему.

– И давно вы не спите, Кристиан?

– Мне кажется, я не спал вовсе. Но даже если спал, то мне снились только вы.

– Что ж, это очень лестно, милый кузен.

Он притянул меня к себе, откинул с моего лица волосы, ласково поцеловал в губы.

– Что вы такое говорили об отъезде? – прошептала я.

– Давайте уедем. Умоляю вас.

– Но зачем?

– Чтобы побыть вместе. Чтобы не думать о политике и побеге короля.

– Побеге короля? Но я вовсе не намерена лишать королеву своей помощи!

– А кто вам сказал, что я это предлагаю? Я сам поклялся ей помогать.

Помолчав немного, он с гримасой добавил:

– Честно говоря, я должен был бы оскорбиться, узнав, что вы думаете, что я способен сбежать.

– Не оскорбляйтесь, – прошептала я, – я уже прошу прощения.

Я быстро одевалась, знаком давая ему понять, что ему тоже пора последовать моему примеру.

– Пожалуйста, Кристиан, поспешите. Маргарите не понравится то, что вы здесь без ее ведома.

– Кто такая эта Маргарита?

– Моя горничная.

– Горничные в этом доме имеют право на собственные суждения?

– Не все. Но Маргарита имеет.

Я торопливо провела графа узким коридорчиком к черному ходу. Еще не было шести часов утра, и поднялась только кухарка, в обязанности которой входило спозаранку топить плиту. Кристиан порывисто прижал меня к себе, сжал так, что у меня перехватило дыхание, – я даже не подозревала, что у него столько силы.

– Прекрасная кузина, еще раз прошу вас: давайте уедем. Смеясь, я произнесла:

– А я еще раз спрашиваю: куда?

– Да хотя бы к вам на родину. Откуда вы родом, а?

– Из Бретани. Там наш родовой замок.

– Довольно мрачная провинция, – заметил он. – Но ваше присутствие даже ее превратит в Аркадию. Особенно если мы будем там вместе.

– Это вовсе не мрачная провинция, – запротестовала я. – Бретань – самый лучший край на свете! Даже Париж с ней не сравнится!

– Ах, так вы, оказывается, крайне патриотично настроены? Вы, может быть, даже говорить по-бретонски умеете?

– Немного умею, – призналась я важно.

С каждой секундой его предложение, встреченное мною поначалу не слишком серьезно, становилось все более привлекательным. Действительно, что в нем такого несерьезного? Мне ничто не мешает на время уехать из столицы, отдохнуть, побывать в Сент-Элуа… Вот только…

– Как вы полагаете, – спросила я задумчиво, – до отъезда короля мы успеем вернуться?

– Мы обязаны вернуться, стало быть, успеем, моя дорогая. Я сияющими глазами взглянула на Дюфора.

– В таком случае, почему бы и нет, Кристиан?

1

Стрела вынесла меня на вершину холма и остановилась, закусив удила. Я перевела дыхание, небрежным движением поправила волосы, выбившиеся из-под шляпы. Легкий шарф ласково щекотал мне шею. Ветер бил прямо в лицо – сильный, прохладный.

Кристиан уже был внизу и смеялся, глядя на меня. Его породистая гнедая лошадь не была взмылена, несмотря на бешеную скачку.

– Кажется, моя лошадь немного проигрывает вашей, – крикнула я, придерживая шляпу, чтобы ее не сорвало ветром.

– Моя более вынослива. Но по сравнению с вашей – просто уродлива, – любезно ответил он. – Я жду вас, мадам!

Я пришпорила Стрелу и быстро поскакала вниз, в долину. Ветер перекатывал колосья пшеницы. Вдалеке, возле самых сланцевых гор, похожих на окаменевшие гребни морских волн, простирались красноватые поля гречихи. А еще дальше, у подножия другого холма, окутанного зыбкой синей дымкой, зеленела дубовая роща – начало Гравеля, одного из знаменитых лесов Семилесья.

Здесь я даже дышала с истинным наслаждением. Ничего не было лучше, чем этот бретонский воздух, – пропитанный запахами травы и хвои, напоенный влажным и соленым дыханием океана.

Наклонившись с лошади, Кристиан обнял меня за талию и с силой привлек к себе. Моя щиколотка оказалась плотно прижатой к его ноге. Лошади фыркали, недовольные подобной позой.

– Вы так взволнованы, – прошептал он.

– Да. Хорошо, что мы приехали сюда.

Я невольно покачнулась в его сторону. Он поцеловал меня – кратко, мимолетно, потом его голова опустилась, и губы Кристиана жарко припали к плавной впадинке между моими грудями, там, где вырез амазонки был заколот тяжелой камеей.

Сквозь приятное волнение, охватывающее меня, я еще успела уяснить, что сейчас не место и не время.

– Ах, как это неблагоразумно, Кристиан, – произнесла я не без лукавства, мягко отстраняясь, – мы ведь почти на виду.

– Здесь? Среди этих дремучих лесов?

– Здесь не только леса, и вы сейчас в этом убедитесь. Рукояткой хлыста я указала на дым, вьющийся над деревьями.

– Должно быть, это жилище лесника.