Совсем того! - Жиль Легардинье

— Вот те раз. Да ладно, уже поздно, мне пора идти.

— По дороге зайдите ко мне почиститься, — предложил Манье.

— Не откажусь.

— А сколько мы вам должны? — спросил Блейк. Хаким вытер руки старой тряпкой.

— Ничего, месье. Я знаю, что вы делаете для Яниса, и я вам за это благодарен. Ему полезно общаться с такими людьми, как вы. Он возвращается домой счастливый. У него в голове полно идей.

— Я думал, он ходит сюда тайком, — удивился Эндрю.

— От матери, да. Но он мой младший брат, и я присматриваю за ним…

— Вы уверены, что мы вам ничего не должны? Вы ведь потратили на нас время. Да и запчасти чего-то стоят…

— Уверен. И обращайтесь, если что. Кстати, советую вам выкатить машину на улицу. Если повезет, дождик ее немного помоет, а то не поймешь, какого она цвета…

Когда Блейк включил первую, его ждал сюрприз. Машина прыгнула, как козочка, и мотор заглох. Вторая попытка оказалась удачной. Со скоростью улитки машина выехала из сарая.

— Чтобы добраться до города, ей понадобится неделя… — сделал вывод Манье.

— Зато, если лопнет шина, можно заменить ее прямо на ходу, — добавил Хаким.

Мужчины расхохотались.

— Издеваетесь! — ухмыльнулся Блейк.

— Внимание! В двухстах метрах впереди дерево. Тормози, не то завтра к вечеру врежешься! — крикнул в ответ Манье.

Возвращаясь от Филиппа, Блейк с удивлением увидел просунутую в котоход руку, которая неистово махала яркой кошачьей игрушкой-погремушкой. Сдавленным голосом Одиль повторяла:

— Мефистофель! Мефистофель! Пора домой. Иди к мамочке. Через волшебную дверцу.

Привлеченный необычной сценой, Эндрю остановился. Он представил себе, как кухарка с другой стороны двери, стоя на четвереньках и сунув голову в кошачий лаз, зовет своего ангорского убийцу, и едва не расхохотался. Двигаясь на цыпочках вдоль стены, он подошел поближе. Блейк столкнулся с одной из тех ситуаций, которые в молодости даже создали ему некоторую известность. С раннего детства и позже, в каких бы обстоятельствах он ни находился, такого рода сцены неизменно будили его воображение. Он загорался так или иначе поучаствовать в происходящем. В его голове мгновенно возникали всевозможные сценарии. В данном случае можно было действовать двояко. Либо вежливо и осторожно постучать в дверцу, чтобы Одиль, убирая руку, ненароком не поранилась и открыла дверь. Такое решение позволяло каждому выйти из ситуации с честью и достоинством. Либо осуществить план Б в надежде, что эта невероятная история войдет в легенду. Эндрю колебался. Рука Одиль продолжала махать смешной игрушкой. Блейк, подошел совсем близко и наклонился, чтобы рассмотреть игрушку.

— Мефистофель! Мефистофель! Если научишься ходить через волшебную дверцу, мамочка приготовит тебе твои любимые креветки!

В какой-то момент Блейк почти устыдился того, что собирался сделать, но, не признаваясь самому себе в истинных намерениях — черта, которую Одиль признала бы чисто мужской, — сумел убедить себя в том, что еще ничего не совершил и потому не должен испытывать угрызений совести. В такого рода операциях фишка заключается в том, что, решившись на что-то, дальше надо действовать быстро и не раздумывая. Одиль, со свойственным ей упорством, не отходила от лазейки для кота. С настойчивостью, достойной уважения, несмотря на отваливавшуюся от усталости руку, она упорно продолжала звать своего любимца.

— Кис-кис-кис!

Блейк не без удовольствия представил себе реакцию Одиль, положи он сейчас ей в руку мышь. Однако уже в следующую секунду посчитал такой поступок жестоким и ограничился тем, что просто-напросто пожал ей руку со словами:

— Добрый день, мадам Одиль! Как поживаете?

Одиль испуганно вскрикнула, и рука ее скрылась быстрее, чем голова мурены исчезла бы в пасти большой белой акулы. Последовавший за этим глухой звук удара немного встревожил Эндрю. Когда он увидел за стеклом двери лицо Одиль, то понял, что в ближайшие четверть часа его не ждет ничего хорошего. Взгляд ее был так мрачен, что внушал неподдельный ужас. Она потирала голову. Эндрю прогневал киборга, инкогнито жившего на нашей планете. Одиль принялась орать на него прежде, чем открыла дверь. Когда она распахнулась наполовину, до ушей Блейка донеслось:

— Псих ненормальный! Больной на всю голову! Совсем чокнулся!

Эндрю не понял последнее слово, но счел благоразумным до поры не спрашивать его значение. Одиль бушевала, размахивая руками и то и дело потирая себе лоб, где уже наметилась шишка. Она никак не могла успокоиться. В потоке не вполне литературных выражений Блейк различал отдельные упоминания о душевных болезнях, нер вном срыве, сердечном приступе и прочем в том же духе.

Вдруг позади Одиль Блейк увидел Мефистофеля. Тот спокойно сидел посреди буфетной, обернув хвост вокруг своих красивых мохнатых лап. Кот уже давно вернулся и, конечно, наблюдал за своей хозяйкой, как та потешным образом уговаривала его воспользоваться лазом, который тот уже освоил.

Блейк, не пытаясь успокоить Одиль, ограничился тем, что указал ей на кота пальцем. По прошествии некоторого времени кухарка остановила поток словесных излияний.

— Что, что там еще?

— Сзади вас.

Она обернулась и увидела кота.

— Ты здесь, мой милый! — проворковала она как ни в чем не бывало.

В эту минуту Блейк открыл один из тех законов, которые управляют жизнью мужчин: женщина более всего внушает страх тогда, когда внезапно переходит от бешеной ярости к ласковому щебету.

— Хороший котик, — счел нужным прокомментировать Блейк. — Сам, как большой, воспользовался волшебной дверью…

Одиль резко повернулась:

— А вы…

— Когда-нибудь вы мне объясните, что значит «совсем того»?

Киборг двинулся на Эндрю. Пришло время спасаться бегством.

На первом же перекрестке Эндрю увидел машину, которая ехала по встречке, и запаниковал было, но вовремя вспомнил, что движение здесь правостороннее. Затем он выбрался на круглую площадь с клумбой посередине, от которой отходило несколько дорог. Не представляя, какую из них выбрать, он двинулся наугад, изрядно поплутал по периферии городка, но в конце концов отыскал парковку в центре. Местные жители с любопытством смотрели на его жутко грязный и давно отслуживший свой век автомобиль. Манье, хорошо знавший городок, предлагал ему поехать с ним, но Эндрю отказался. Для дела, которое ему предстояло провернуть, свидетели были не нужны. Он вышел из машины и дальше отправился пешком, без конца спрашивая у прохожих дорогу, пока не очутился в торговом квартале, возле скромного на вид жилого дома. Убедившись, что нужная ему фамилия значится на почтовом ящике, он подождал, пока кто-нибудь откроет дверь с кодовым замком. Пожилой человек ни у кого не вызовет подозрений. Порядочные люди забывают, что негодяи так же стареют, как и все остальные.