Томек ищет снежного человека - Альфред Шклярский

А Вильмовский сделал вид, что не обращает на сына никакого внимания. Но сам искоса поглядывал на Томека, встревоженный и заинтересованный его смущением. Он убедился, что Томек ничего не знал о синяке.

- Видно, у тебя в глазах помутилось после такого удара, - сказал боцман, прикидываясь простачком.

Томек покраснел; он не мог сказать правду и не хотел лгать. К счастью для него, в этот щекотливый момент на веранде послышались шаги и раздался стук в дверь.

- Войдите! - сказал Вильмовский.

В комнату вошел мужчина не слишком высокий, с загорелым лицом, на котором чернели остроконечная бородка и коротко подстриженные усы. Он был одет по-европейски, в костюм цвета хаки, но на голове носил небольшую белую чалму.

- Приветствуем вас, - сказал Вильмовский, подавая руку прибывшему. - Познакомьтесь - это мой сын Томек, который вчера слишком рано ушел из дворца и не имел удовольствия вас видеть. Томек, это господин Пандит Давасарман.

Томек облегченно вздохнул. Неожиданная помощь подоспела вовремя. Он с благодарностью посмотрел на брата княгини. Теперь отец и боцман забудут о несчастном синяке. Пандит Давасарман несколько дольше придержал в своей руке руку Томека. А Томек опять смутился, почувствовав испытующий, настороженный взгляд индийца.

- Моя сестра говорила мне о вас много хорошего. Она утверждает, что вы самый благородный белый джентльмен из всех, которые когда-либо посетили Алвар, - сказал Пандит Давасарман, пожимая руку Томека.

- Я не знаю, чем заслужил столь лестный отзыв, - буркнул Томек, опуская голову, потому что ему показалось, что и Давасарман с любопытством смотрит на его подбородок.

- Все настоящие женщины больше всего ценят в мужчине отвагу, рыцарство и благородство, - двусмысленно сказал Пандит Давасарман. - Поэтому я очень рад, что мне суждено совершить путешествие в обществе столь благородных спутников.

- Мы, вероятно, еще сегодня выедем из Алвара. Мы даже упаковали вещи, - быстро ответил Томек, чтобы переменить тему беседы.

- Я все приготовил, что может понадобиться в дороге, - медленно сказал Пандит Давасарман. - Мы можем выехать, когда вы пожелаете. Одновременно я хочу извиниться от имени шурина и сестры, - они не смогут лично проводить вас. Как раз вчера вечером шурин поскользнулся на лестнице и слегка повредил себе руку. Ну а жена обязана ухаживать за мужем. В этом вся причина.

Томек отступил шаг назад. Его лицо побледнело. Значит, это именно магараджа был неудачным похитителем перстня: ведь Томек, применяя надежный прием боцмана, слишком крепко выкрутил ему руку.

Пандит Давасарман не спускал глаз с белых сагибов. Он превосходно понял, какое впечатление произвели на Томека его слова, а также заметил выражение искренней тревоги и сочувствия магарадже в глазах Вильмовского и боцмана, которые, очевидно, ни о чем не догадывались и не обращали на Томека внимания.

Томек сумел овладеть собой. Он еще не знал, посвящен ли Пандит Давасарман в подробности событий прошлого вечера, но, впрочем, это не имело значения.

Пандит Давасарман благожелательно улыбнулся Томеку и продолжал:

- Теперь я могу закончить официальную часть моего сегодняшнего выступления. Мой шурин чрезвычайно опечален тем, что по собственной неосторожности и легкомыслию не может вас лично проводить. Поэтому магараджа Алвара через меня шлет вам кое-что на память. Я полагаю, что лучше всего будет, если я вручу подарок молодому господину Вильмовскому, который сумел снискать искреннее благорасположение магараджи и его супруги.

С этими словами Пандит Давасарман достал из внутреннего кармана сюртука довольно длинный предмет, завернутый в кусок цветного шелка, и подал его Томеку. Воцарилось молчание. Глядя прямо в глаза Пандиту Давасарману, Томек ощупал рукой подарок, завернутый в шелк. Он уже знал, что прислал ему магараджа Алвара. На рукоятке кинжала он нащупал крупный камень. Это был, конечно, большой кровавый рубин. Юноша быстро развернул шелк.

- Кинжал магараджи, - изумленно шепнул он.

- Ты угадал, сагиб, это кинжал Манибхадры, изготовленный по его заказу лучшим индийским мастером-оружейником, - спокойно подтвердил Давасарман. - Магараджа никогда не расставался с этим кинжалом. В доказательство искренней дружбы, которая всегда способна многое простить, он передает свой кинжал вам.

Вильмовский и боцман удивленно переглянулись. Боцман незаметно, но многозначительно коснулся рукой подбородка.

Поезд все дальше и дальше шел на север от Алвара. Вдоль пути виднелись бамбуковые хижины, разбросанные среди рисовых полей, бобовых и табачных плантаций; иногда поезд останавливался на грязных станциях у городов с запущенными домами, проезжал через болотистые джунгли, или густую чащу бамбука, зарослей терновника и тростника.

Через несколько часов поезд стал приближаться к Дели, древней столице Великих Моголов[80]. Старинный город носил первоначально название "Дилли", что на санскритском языке значит "порог". Это название прекрасно характеризовало географическое и политическое значение города. Если посмотреть на карту Индийского полуострова, то можно увидеть, что Дели расположен на западном конце Индостанской низменности, в центре северной Индии. К западу от Дели белеют пески обширной пустыни Тар, окаймленной на юге горами Аравалли, которые двумя размытыми эрозией хребтами доходят до самого города. К востоку простирается урожайная долина Священного Ганга, на которой разбросаны многочисленные города, а среди них священный Бенарес (Варанаси) и Илахабад. С верхнего Инда к верхнему Гангу ведет извечный путь, по которому воинственные народы шли завоевывать Индию. По этому пути двигались арии, персы, греки под командованием Александра Великого афганцы, а потом во главе огромных монгольских орд, Тамерлан, положивший начало династии Великих Моголов. Город, основанный в XIII веке магометанской династией, был совершенно уничтожен Тамерланом, потому что всякий, кто хотел господствовать над плодородной долиной Ганга, должен был перейти реку Джамну[81]и захватить расположенный на ее берегу священный город Дели.

Когда поезд проходил через Дели, Пандит Давасарман рассказал спутникам о великолепных памятниках магометанской и индийской архитектуры, находящихся в этом городе. Пандит Давасарман обладал энциклопедическими познаниями о своей стране, притом был хорошим рассказчиком, поэтому Томек, Вильмовский и боцман забрасывали его вопросами относительно различных подробностей.

- Мне приходилось слышать, что некогда индийцы в Дели подняли мятеж против англичан и, говорят, здорово им тогда намяли бока, - начал моряк. - Интересно было бы узнать об этом, потому что, как я вижу, множество индийцев позволяет горсточке англичан хозяйничать в своей стране таким образом, что человека диво берет. И как это индийцы дают водить себя за нос?