Мария Антуанетта. Королева бриллиантов - Элен Баррингтон

Каким изысканным, каким восхитительным ужином угостил он спустя неделю свою гостью, любимую графиню Ламотт-Валуа, которая была так дорога сердцу благодарного кардинала. Наконец наступил вечер, и в целом мире не было таких великолепных яств, которые он не мог бы предложить главному архитектору возводимого им светлого здания его счастья и благополучия, чтобы доказать свою преданность и почтение. Нет, стол, конечно, не ломился от невиданных заморских блюд. Его преосвященство был истинным гурманом и ценил всё самое изысканное, в том числе и в еде. А мадам Жанна, хотя её вкус и не воспитывался родителями с колыбели, тоже вполне могла по достоинству оценить творчество одного из лучших поваров в Париже.

Ужин проходил в святилище «Отеля де Роган» — небольшой столовой, увешанной картинами, освещёнными канделябрами, которые когда-то принадлежали Анне Австрийской, жене Людовика XIII. Там же висел большой ковёр с изображением сцены «Колдовство Цирцеи»[4], который как сам кардинал, так и графиня могли изучить с большой для себя пользой. Напротив ковра стояли знаменитые часы в стиле рококо[5], украшенные драгоценными камнями и бирюзой. Они достались ему из коллекции Медичи[6]и давно стали предметом зависти всех французских коллекционеров. Столовое серебро, стекло, фарфор — всё было доведено до совершенства, а стулья для гостей поражали своим королевским великолепием.

Гостей, а не гостью, ибо когда мадам Жанна впорхнула в комнату в своём розовом парчовом платье, то её сопровождала фигура человека, появление которого вначале удивило, а потом привело в восторг хозяина. Это был «Великий кофта» собственной персоной. Но пришёл он, конечно, не по личной инициативе. Дело в том, что днём у него состоялась встреча с графиней, и в ходе дружеской беседы маг недвусмысленно выразил свои намерения.

Всё происходило в маленьком домике в предместье Сен-Антуан, где Калиостро неожиданно появился утром, когда Жанна сидела у себя в очаровательном неглиже, проверяя счета в маленькой книжке в атласном переплёте, украшенной по углам большими жемчужинами. Эта книжка казалась слишком элегантной и дорогостоящей для такой прозаической вещи, как простые цифры. Но разве не должны привлекательно выглядеть записи благотворительности кардинала, будущего министра двора его величества? Некоторое время назад королева в одном из своих писем, переданных через Жанну, снизошла до просьбы к кардиналу помочь немного в благотворительной деятельности. Вполне естественное и весьма похвальное движение души, на которое он с радостью и с привычной для него щедростью ответил. В книжке хранился полный список всех его деяний.

Глядя на цифру, графиня даже почувствовала лёгкую дрожь. Большую часть этой суммы составляла арендная плата за её домик. А куда ещё с большей пользой можно направить деньги, выделенные на благотворительные цели? Роскошное бело-розовое нижнее бельё, плотно, облегающее её точёную фигурку, она приобрела тоже на деньги из этого источника, а также атласные туфельки с блестящими застёжками. Это был её личный счёт. Никто об этом ничего не знал — ни муж, ни Вилетт.

Жанна настолько была поглощена подсчётами, что ничего не слышала, пока в комнату не вошла Финетт, ведя за собой «Великого кофту» в современном модном костюме.

— Мадам, ваш покорный слуга. Как приятно, однако, видеть такую даму, как вы, за работой, когда другие женщины нежатся в этот час в кровати и попивают горячий шоколад. Я отсюда вижу, что это за книга. Вас, насколько я понимаю, очень интересуют цифры.

Жанна, покраснев, быстро захлопнула книжку.

— Но не в этом заключается цель моего визита, — продолжал граф, устраиваясь поудобнее на стуле. — Так как мы здесь одни, то не мешкая можем перейти к делу. С того самого вечера, когда я с вашей племянницей консультировался у Высших таинственных сил от вашего имени и имени монсеньора кардинала по поводу его грядущей судьбы, я неоднократно слышал как от него самого, так и от других, что он передал мне маленький счёт на пятьдесят луидоров за оказанные услуги. Вы грациозно вложили эту бумажку мне в руку и запечатлели на моей щеке поцелуй. Я, конечно, был этим весьма польщён, но такая подачка меня отнюдь не удовлетворила.

— Месье, но ведь вы просили за свои услуги именно такую сумму, — твёрдо сказала Жанна. В его тоне она чувствовала скрытую угрозу, но быстро взяла себя в руки и решила ни в чём не уступать. — То, что вы просили, я заплатила, и дело с концом. Хотя, конечно, я всегда готова вам услужить, помочь в осуществлении ваших высоких замыслов на благо всего человечества.

— С концом, говорите? Мадам, вы, однако, ни словом не обмолвились о важности связанных с этим дел. Неужели вы на самом деле искренне считали, что такой мозг, как у меня, не сможет догадаться о сути тех «ключей», что содержались в ответах, которые я должен был дать кардиналу? Думаете, мне неизвестно, кто такая «почтенная женщина, заслуживающая быть величайшей»? О какой «благодарности великой дамы» шла речь? Молчите? Я-то знаю.

Жанна ещё больше побледнела и вся напряглась, но промолчала. Пусть её противник откроет все карты.

— Ну, а подвиг мужества и самопожертвования, который должен снискать славу и честь монсеньору? Неужели вы считали, мадам, что человек, который мне всегда доверял, советовался, обсуждал свои планы, вдруг лишит меня доверия? Нет, вы жестоко ошиблись. Он говорил мне всё, рассказывал о своих надеждах, упованиях и страхах. Ещё тогда, в любой момент я запросто мог разорвать всю сотканную вами сеть.

Это была ложь, но первый его выпад удался. Она знала, какое влияние имеет этот пророк и маг на де Рогана, и поверила ему. А кто бы на её месте не поверил? Жанна сидела, окаменев, словно статуя, чувствуя, какая сумятица сейчас царит у неё в голове. Ей следовало бы это предусмотреть. Неужели он ему всё рассказал? Но что именно? Слишком мало или, напротив, слишком много? Калиостро известны отношения с королевой? Знает он об этом обмане? О её знакомстве с Вилеттом?

— Не могли бы вы сказать, месье, что именно вам известно? — наконец вымолвила графиня, не надеясь, конечно, услышать от него правду. Какой смысл мне противостоять такому могучему интеллекту?

— Думаю, вы правы, мадам, — ответил он, наградив её улыбкой, подчёркивая тем самым своё умственное превосходство. — Я знаю всё, что знает кардинал, и даже чуть больше, и этого я добился исключительно благодаря своему усердию и прилежанию. Ну, например, ваше положение при дворе. В этой связи могу только сказать, что в числе тех женщин, которым требовалась моя помощь для сохранения молодости, свежести цвета лица и точёной фигурки, была и мадемуазель Эссиньи, которую вы называете Олива. А дамы обычно склонны многое доверять людям, помогающим им в важных делах.