Свинцовый ливень Восточного фронта - Карл фон Кунов

К концу сентября наша дивизия была развернута вокруг Жерардмера. Нашими противниками были американские 3-я и 36-я пехотные дивизии — обе были полностью моторизованными и имели в своем составе танки. Но вскоре после того мой полк был переведен назад в район Ле Тилло, недалеко от тех мест, где мы были совсем недавно. Там мой будущий противник, 3-я алжирская пехотная дивизия, только что пересек Мозель и подходил к дороге Корнимон-Ремиремон.

Исторический комментарий

Август 1944 года был пагубным для немецких вооруженных сил на западе. Мало того, что группа армий Г потеряла более чем треть своих сил и отступила на триста миль к Вогезам, но и группа армий Б, к северу и востоку, понесла потери в 10 000 убитыми и примерно 50 000 взятыми в плен и потеряла большинство своего тяжелого вооружения в Фалезском котле. Этот массивный разгром вынудил их уйти к водным преградам Нижних Стран на севере, Западному Валу (называемому Союзниками «Линией Зигфрида») в центре и Вогезам на юге. К сентябрю группа армий Г контролировала 1-ю армию, состоявшую в значительной степени из частей, которые были выведены из Нормандии, и девятнадцатую армию, состоявшую главным образом из восстановленных частей, отозванных с юга Франции.

В конце сентября 1944 года американские 7-я и 3-я армии соединились, сформировав непрерывный фронт от швейцарской границы к югу от Бельфора и до Ла-Манша. Седьмая армия приняла от 3-й армии XV корпус с тремя дивизиями, чтобы удвоить свою боевую мощь, ранее представленную только ее VI корпусом. Менее чем через два месяца после высадок операции «Драгун» американская 7-я и французская 1-я армии — теперь называемые в целом шестой группой армий — достигли предгорий Вогез, где немцы были настроены стоять, по крайней мере, до весны 1945 года.

Хотя различные элементы группы армий Г действительно сильно пострадали, они теперь имели преимущество на местности и в погоде. Коммуникации (то есть поставки) шестой группы армий шли лишь по единственной железнодорожной ветке до Марселя, и у нее начинали быстро заканчиваться все припасы. Немцы, с другой стороны, были на пороге Рейха, ближе, чем когда-либо, к немецкой промышленности — которая, несмотря на стратегическую бомбардировку Союзников, фактически увеличила свое производство за остаток 1944 года. Хотя Люфтваффе продолжали быть фактически беспомощными на поле боя, все более и более плохая погода также разбивала попытки XII тактического авиационного командования поддерживать маневр войск Союзников. С 15 октября 1944 года до 15 января 1945 года было только двадцать три дня с летной погодой, и небольшое количество доступных истребителей-бомбардировщиков Р-47 «Тандерболт» (никогда не превышавшее семидесяти) использовалось всецело против целей в глубоком тылу противника, а не на линии фронта.

Узкие, продуваемые, легко блокируемые горные дороги, уже неприветливые для танков, становились все более и более непрактичными для использования, по мере того как их заполняла грязь, а затем снежная слякоть. Преимущество Союзников в подвижности перестало бы существовать на крутых и скользких пиках, скалах и расщелинах Вогез.

Во вторую неделю августа 1944 года проходила разведка для строительства оборонительных сооружений, разработанных, чтобы увеличить уже высокие оборонительные возможности Вогез. Фактические строительные работы, выполняемые эльзасскими и немецкими членами Reichsarbeitsdienst, немецкими солдатами и пленными русскими, перешедшими на сторону немцев, начались 1 сентября. Хотя укрепления не были полностью закончены, были устроены многочисленные пояса из траншей, усиленных толстыми заграждениями из колючей проволоки, соединявшими опорные пункты с перекрытиями от навесного огня. Обширные минные поля, противотанковые препятствия и дорожные заграждения дополнили эти оборонительные сооружения. Пока американцы и французы становились жертвой самой суровой зимы в Вогезах в двадцатом веке на то время, многие из оборонявшихся немцев наслаждались относительным комфортом и защитой укрытых оборонительных бастионов.

В целом, Карл фон Кунов и его «земляки» из 308-го гренадерского полка могли рассчитывать на борьбу в намного более выгодной обстановке в Вогезах, чем где бы то ни было еще в течение многих лет. Ни один нападавший еще не преуспел в том, чтобы прорваться через эту плотно засаженную лесом горную цепь. Римляне, гунны, шведы, франки и германцы — все пробовали это за два тысячелетия известной истории, и никому это не удалось. Следующие несколько месяцев американцы и французы пытались пробить оборону немцев в немногих проходимых участках, а немецкие оборонявшиеся упорно пытались их удержать: потому, что за спиной группы армий Г лежала лишь легко пересекаемая эльзасская равнина, а за ней — река Рейн.

Здесь, в густых лесах казавшихся непроходимыми Вогез, превосходство Союзников в численности и материальной части исчезло бы и было бы заменено совсем другими факторами. Вот что пишет Герхард Грёзер, летописец 198-й пехотной дивизии:

«В лесистом горном ландшафте создание непрерывной линии фронта было невозможно. Отдельные укрепленные точки находились далеко друг от друга. Территорию между ними можно было перекрыть только перекрестным огнем тяжелого вооружения и артиллерии. Борьба всегда состояла из небольших схваток в подлеске, лицом к лицу. Американские пехотинцы, приученные к прикрытию превосходящими ВВС и артиллерией и привыкшие к продвижению позади танков, внезапно оказались без своих самых важных помощников. Постоянная плохая погода препятствовала действиям их ВВС, а ландшафт значительно ограничивал подвижность их танков. Здесь важнее всего были индивидуальные качества солдат. Для немецкого солдата храбрость отчаяния придавала сил для сопротивления: после многих лет боев по всей Европе его спина была прижата к стене Родины. Со своей стороны, американцы полагали, что победа у них практически в руках и оставался лишь один энергичный удар, чтобы окончить войну. Таким образом, обе стороны сражались с невероятной горечью и жестокостью».

В середине октября 1944 года ОКВ издал Приказ Фюрера, исходивший непосредственно от Гитлера, который предписывал оборонять Вогезы до последнего солдата.

Вспоминает Карл фон Кунов…

Так как подполковнику Гюмбелю надо было принимать командование «дивизионной группой», или временной дивизией, которой мы были впоследствии переданы, командование полком было передано мне. Это было честью, которую я, вероятно, не удостоился бы, если бы мой старший и благородный коллега, д-р Майер, не пересекал Атлантику как раненый военнопленный.

Как командир полка, я все еще принимал прямое участие в сражении пехоты. Пока мы продвигались на северо-запад через лесистые холмы к северу от Рамоншампа, чтобы соединиться с другой частью, я заметил солдата, который стоял в кустарниках передо мной, нацеливая свое оружие на меня. Я немедленно выпустил весь магазин в его сторону. С еще одним прыжком я стоял рядом с ним. Он был очень молодым офицером, не алжирцем или марокканцем, а белокурым французом. Я попал ему в бедро, близко к его торсу, и я сразу понял, что любая помощь прибудет слишком поздно. Он все же сумел попросить у меня его шприц с морфием, который содержал каждый американский — и, соответственно, французский — комплект первой помощи. Я остался с ним на несколько мгновений, пытаясь подбодрить его, но затем мне нужно было идти дальше. За более чем четыре года войны наши души зачерствели, хотя без этой защиты мы, вероятно, не смогли бы столько перенести!