Хаос времён года - Эль Косимано

Мы оба напрягаемся при звуке шагов в туннелях. Два Стража останавливаются у входа в зону предварительного заключения, и на мою камеру падает длинная тень. Прямо передо мной останавливается пара блестящих черных туфель, и я скольжу по ним взглядом, поднимаюсь вверх по тщательно отглаженной складке брюк и лацканам накрахмаленного пиджака. Свет факелов, мерцающих в туннелях позади пришельца, отбрасывает странные тени на его твердую челюсть и острые скулы. Я отползаю от решетки при виде черной повязки на его глазу.

Майкл мертв. Я своими глазами видела, как его пепел развеялся по ветру.

Это… это невозможно.

Лицо приближается к решетке, и я замечаю копну светлых волос. Левый глаз Дуга мерцает в ухмылке. Он сверкает, как бриллиант. Как… глаза Геи.

– Что ты наделал? – Я встаю и подхожу ближе к решетке, ища взглядом косу Лайона у него в руках. Дуг поднимает палец, когда я открываю рот, чтобы заговорить.

– Тебе интересно, сказал ли я правду, – самодовольно заявляет он. – Ты спрашиваешь себя, действительно ли я убил Даниэля Лайона и почему в таком случае у меня нет сейчас при себе его посоха?

– Вероятно, потому, что он слишком тяжел для твоей совести? – Я смотрю на него сквозь решетку. – Или ты боишься поднести его ко мне на расстоянии вытянутой руки после того, что я сделала с Майклом?

С шокирующей скоростью Дуг оказывается в камере и хватает меня за воротник. Его руки грубые, кожа потрескалась и царапает мне горло. Я цепляюсь за прутья, чтобы не упасть, когда он тянет меня вверх, поднимая на цыпочки и в упор глядя на меня. Натужно сглатываю при виде ледяной стужи и жестокости, отражающихся в гранях его единственного глаза.

Его шепот холодит мне щеку:

– Считай тебе повезло, что я не принес косу.

Он толчком отпускает меня, и я замечаю, как он морщится, пытаясь скрыть едва заметную дрожь, когда отворачивается от меня. Запах железа в воздухе становится ощутимее, и он прикасается к носу, избегая взглядов своих Стражей.

– Отведите ее в Центр Управления, – приказывает он им через плечо.

Огромный Страж жестом указывает на камеру Чилла.

– А с этим что делать, сэр?

– Пусть заживо сгниет здесь, – хрипло отвечает Дуг.

Дуг

Стук моих каблуков по истертым каменным ступеням эхом разносится по колодцу винтовой лестницы. Кожаные туфли жесткие, тугие в мысках и свободно болтаются вокруг лодыжек, натирая волдыри на пятках, а шар с магией Геи неудобно держать в руке. Я просовываю палец под узел галстука и расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки, глубоко вдыхая влажный, затхлый воздух, нисколько не облегчающий давления в груди.

Мшистый конденсат блестит на стенах, отражая свет факелов. Здесь внизу воняет, и я буду рад, наконец, восстановить электричество во всех крыльях, очистить коридоры от мусора и запустить чертовы лифты.

Лестница выводит на каменную площадку, и я распахиваю дверь. В коридоре, ведущем в Центр Управления, кромешная тьма, если не считать тусклого красного свечения знака аварийного выхода надо мной и поблескивания шипящей магии в шаре. Настенный светильник сорвался и теперь болтается на проводах, в чашу фонтана насыпалась груда щебня, так что вода выливается на пол. Переступая через темные лужи, я становлюсь злее с каждым шагом. Сломанные лампочки и затопленные трубы служат очередным напоминанием о моей неспособности контролировать ситуацию и все исправить.

Увидев Флёр в камере, я сказал, ей повезло, что я не взял с собой косу. На самом деле удача тут ни при чем. Я решил оставить посох в кабинете отчасти потому, что его чертовски больно носить, но в основном чтобы не поддаться искушению перерезать ей горло. Как бы ни было заманчиво протянуть руку через прутья решетки и задушить ее, я не могу упустить возможности подвергнуть Джека Соммерса пытке смотреть, как его девчонка умирает.

Но прежде мне от нее кое-что нужно.

Толчком открываю двойные двери в Центр Управления, так что створки врезаются в стену, и звук эхом отражается от полированных деревянных скамей, когда я вихрем проношусь мимо них к возвышению. Там я кладу шар на потрескавшуюся поверхность стола. Магия Геи атакует стекло, как светящийся рой разъяренных шершней. Должен же быть способ обуздать ее и контролировать! Никому другому я ее доверить не могу.

Стена с гигантскими экранами над возвышением разбита и темна. Опершись всем своим весом на стол Геи, чем вызываю протестующий скрип дерева, я смотрю на засыпанные щебнем скамьи, где они с Майклом обычно вершили суд. В этой комнате меня впервые повысили в рейтинге. И здесь же зачислили в гвардию Майкла.

Прежде здесь царили порядок и правила, и все имело смысл.

Теперь же опустошенность Центра Управления – его обломки, – кажется, проникают мне под кожу. Если я не смогу принять в себя магию Геи и научиться создавать новые Времена года, то Обсерватория, мир и все в нем живущие обречены. Я стану самым грандиозным провалом Майкла. Правитель ничего. Не будет иметь значения, что случится с Джеком или Флёр, потому что никто здесь не проживет достаточно долго, чтобы увидеть это.

Я напрягаюсь, услышав приближение чьих-то шагов в коридоре. Приторный, сладкий аромат ландыша, приправленный нервным потом, усиливается. Я отталкиваюсь от стола Геи и перемещаюсь к центру возвышения, когда двери открываются и вводят Флёр Аттвел.

Поскользнувшись на осколке стекла, она пошатывается и судорожно ахает. Ее дикий взгляд скользит по обвалившейся штукатурке, разбитым террариумам, расколотым экранам телевизоров. Когда она замечает шар, на глаза ей наворачиваются слезы. Магия Геи мгновенно успокаивается, приглушает свой свет и, устремляясь к Флёр, начинает мягко ударяться о стенку своей темницы. Я наклоняю голову набок, наблюдая за этим странным взаимодействием.

Стражи подталкивают Флёр вперед, разрушая чары. Статика потрескивает вокруг нее, когда она резко останавливается передо мной.

Заведя руки за спину, чтобы спрятать ожоги, я изучаю ее.

– Ты хочешь убить меня, но не убьешь. Уж точно не сегодня.

– Это тебе посох подсказал?

– Да, – я улыбаюсь, несмотря на ложь.

Не могу позволить себе проявить слабость. Только не перед своими Стражами. А уж перед ней особенно.

Она сжимает кулак.

– Ему и прежде случалось ошибаться.

– Стены здесь и так слабые, – говорю я, расхаживая по возвышению. – Если не хочешь уничтожить всю Обсерваторию, я бы не рекомендовал больше никаких импульсивных поступков. Такой финал я тоже видел, и в нем нет ничего хорошего, уж поверь мне.

Взгляд Флёр устремляется к трещинам в потолке.

– Тогда зачем ты меня сюда привел?

– Чтобы заставить Джека заплатить за то, что он сделал. Он прибежит сюда за тобой и будет страдать. – Я спускаюсь с возвышения и подхожу к ней. Она крепко стискивает челюсти. – Хочу, чтобы он сидел в пустом кабинете Лайона и оплакивал его так же, как я оплакивал Майкла. Хочу, чтобы он увидел, как убивают его лучшего друга и как его магия развеивается по ветру. Пусть знает, каково это – умереть от руки своей девушки.