Дорога ветров - Диана Уинн Джонс

Ночь казалась невероятно длинной. Митт оставался на вахте столько, сколько мог. Ему хотелось отплыть как можно дальше на север. Как хорошо было снова управлять кораблем — тем более таким чутким, как «Дорога ветров»! Но с этими приятными ощущениями соседствовала долгая, бессмысленная скука. Делать было нечего: только смотреть на медленно вращающиеся звезды и слушать шум огромного моря. Митт несколько раз честно пытался решить, что же все-таки он делал там, в Холанде. Но всякий раз, как он начинал думать, спустя какое-то время встряхивался и обнаруживал, что не думал вообще ни о чем. Наконец звезды начали совершать коротенькие прыжки по небу. Митт не мог сказать, спал ли он в тот момент, когда они двигались, или не спал, но ему стало ясно, что с него хватит. Он закрепил румпель и разбудил Хильди.

Хильди была такая сонная, что встала на вахту, почти ничего не соображая. Казалось, это длилось очень долго. А потом Хильди обнаружила, что больно навалилась на румпель. Светало.

Море стало темным и глянцевым. Ее разбудил белый барашек, с шипеньем пронесшийся рядом. Ковыляя, словно старуха, Хильди пошла и разбудила Йинена.

Йинен за шесть часов отлично отдохнул (Хильди подумала, что это нечестно) и радостно вышел под рассветное небо. Полоса тумана на месте берега показалась ему слишком близкой. Напевая, Йинен откорректировал курс и закрепил снасти, а взошедшее солнце красно-желтым шаром вынырнуло из тумана. Теперь, когда все было решено и они плыли на север, Йинену показалось, что жизнь неожиданно преподнесла ему подарок. Когда спустя какое-то время из каюты вышел Митт, «Дорога ветров» быстро шла под хорошим ветром. Небо было в серую полоску. Суша казалась размытой меловой чертой, а мощные серые волны тоже мчались на север, разделясь вокруг острого носа «Дороги ветров» на две пенные полосы. Хильди выползла еще позже, постанывая. Было так рано!

Они достали пироги. С тех пор как они ужинали, печево зачерствело, расползлось и перестало быть таким аппетитным.

— Думаю, — сказал Митт, — что к тому времени, как мы доберемся до Королевской гавани, мы возненавидим пироги — если их до того времени хватит.

— Должно хватить. У нас два мешка, — отозвался Йинен и невольно рассмеялся, когда у Митта вытянулось лицо.

— Тогда остается только где-то набрать воды, — заметил тот.

— Ну, на самом деле бочонок с водой полный, — призналась Хильди.

Секунду Митт даже не мог поверить в то, что его так провели. А потом, к огромному облегчению Хильди, он захохотал во весь голос.

— Готов спорить, ты ужасно обозлилась, когда я не стал пить аррис! — сказал он. — Нам, неотесанным парням, положено его любить, да?

Хильди понурила голову, ужасно смутившись. И еще сильнее она смутилась, когда Митт отпил из бочонка и сказал, что слаще ничего никогда не пил. Их-то с Йиненом едва не передергивало из-за привкуса: вода застоялась и пропахла деревом.

«О, боги! Какую же воду тогда пьют в Холанде?» — подумала Хильди. Ей стало так неловко, что она вскочила и убежала на нос, пробормотав невнятно, что, похоже, следует заняться фоком.

— Тебе помочь? — крикнул ей вслед Митт. Хильди не знала, что сказать, и потому не ответила. Митт уже поднимался, чтобы пойти к ней, когда Йинен, в голове которого слышалось огромное удивление, окликнул его:

— Смотри-ка! Как они тут оказались? Митт посмотрел за борт. К его огромному удивлению, на волнах рядом с лодкой качались, словно поплавки, несколько яблок. Он смотрел, как они взбираются на волну, а потом отстают от нее, что бывает со всеми плавающими предметами. Их оказались десятки — ярко-красных и желтых пропитавшихся водой яблок, окруживших «Дорогу ветров». А еще там оказались какие-то пучки травы и несколько почти совсем затонувших цветков.

— О, я понял! — воскликнул Йинен. — Это, должно быть, гирлянды с фестиваля. Наверное, отлив унес их в море.

— Наверное, яблоки уже несъедобные? — предположил Митт.

И тут тревожно вскрикнула Хильди. Она взволнованно тыкала пальцем вперед — там на волнах качалось что-то еще. На одну жуткую секунду Митту и Йинену показалось, что это утопленник. Вот намокшие льняные волосы и протянутая в сторону рука... А потом фигура перевернулась и стала похожа просто на циновку из белого тростника.

— Как вы не видите! — завопила Хильди. — Это же Старина Аммет!

«Дорога ветров» вильнула в сторону и содрогнулась — это Йинен, разволновавшись, чуть было не отпустил румпель. Митт метнулся от борта к борту. Несмотря на все свои различия, они были холандцами и понимали, что такая удача приходит только раз в жизни.

— Мы его упустим, упустим! Быстрее, Митт! — закричала Хильди.— Давай мне багор!

Митт прыгнул прямо на Йинена и перехватил у него румпель.

— Иди. А я разверну яхту.

Йинен понимал, что сам он с таким маневром вряд ли справится. Едва дождавшись, чтобы Митт за него перехватил румпель, мальчик прыгнул на палубу и побежал к сестре, схватив на бегу швабру и багор. Он сунул швабру Хильди, и они вдвоем, размахивая своими инструментами, восторженно устроились на остром носу яхты. Когда Митт провел «Дорогу ветров» мимо Аммета и снова повернул ее против ветра, он опасался, что один из них или даже оба присоединятся к Старине Аммету в воде. Однако «богатеи» крепко цеплялись за бушприт. Митт убрал грот, чтобы «Дорога ветров» пошла помедленнее, и она заплюхала вперед. Волны ударились о нос и обрызгали Хильди и Йинена с ног до головы. Когда до плавающей соломенной фигуры оставалось всего несколько локтей, Митт поставил «Дорогу ветров» прямо против ветра, так что она почти остановилась, содрогаясь и хлопая парусом. Хильди с Йиненом улеглись на палубе и потянулись за Стариной Амметом.

Митт с тоской наблюдал за их стараниями. Эта парочка совершенно не знала, как что-то достают из моря. Хильди тыкала шваброй. Йинен повис под бушпритом, словно обезьяна, и пускал насмарку тонкие маневры Митта, отталкивая Старину Аммета все дальше. Убедившись, что еще немного — и они его упустят, Митт закрепил румпель и отправился помогать. «Дорогу ветров» тут же развернуло бортом к волне, так что сильный ветер чуть было не наполнил паруса яхты. Митт понял, что так они перевернутся, и поспешно вернулся к румпелю.

— Своенравная ты, однако! — сказал он «Дороге ветров». — Изволь меня слушаться, а не то я всех вас потоплю, так и знай!

Но эта резкая перемена курса дала Йинену лишний локоть. Ему удалось зацепить соломенное чучело багром. Хильди прижала его сверху шваброй, чтобы он не вывернулся, и вдвоем они забросили Беднягу Аммета на палубу, словно сноп пшеницы, которым он, в сущности, и был.

Митт изумился тому, что мог принять эту массу сложно переплетенных колосьев за утопленника. У Старины Аммета по-прежнему были руки, ноги и лохматая голова, но теперь его форма больше напоминала медузу, а не человека. Почти все красивые ленты исчезли, лицо искривилось и разъехалось. Вот уж воистину — Бедняга Аммет. И все же они были страшно рады его видеть. Они крикнули: «Добро пожаловать на борт, Старина Аммет, сударь!» — поскольку знали, что говорить положено именно это. Митт радостно вернул «Дорогу ветров» на прежний курс. Хильди с Йиненом сначала неуклюже исполнили торжествующую пляску на крыше каюты, а потом принялись закреплять Старину Аммета на бушприте, вместо резного носового украшения — потому что это тоже полагалось сделать.