Невеста напрокат, или Дарованная судьбой - Мира Шторм

Маритта устало спросила:

— И какой мир следующий?

— Краор. Там руководит Тангавор Скай-Дарао. Пятый уровень, по последним данным. Думал, что будет очередная трата времени, но теперь… — Мужчина посмотрел на безмятежное лицо дочери, застывшей вне времени, и нежно прошептал: — Я тебя вылечу, и ты снова будешь совершенной девочкой, моей Лалиней.

Маритта отвернулась, чтобы он, не дай боги, не увидел выражение ее лица.

— Скай-Дарао? — вдруг переспросила она.

— Да, сын нашей племянницы. — Судя по голосу, Бранд был не в восторге от перспективы встречи с родственником.

— Возьми меня с собой. Я умираю в этой темноте.

Даже так? Бранд ухмыльнулся. В мире Краор определенно надо будет внимательно смотреть по сторонам, раз даже Маритта туда просится. Сладкое предвкушение сгущало кровь и ударяло в голову.

— Для кого весь этот грандиозный прием? — поинтересовалась я у Тангавора за завтраком.

— Для Круга Посвященных. В основном, это перспективные ученые. А также творцы, дельцы, те, кто нас заинтересовал. И мы не против, чтобы они покинули Мертвые миры.

— Да? Можно уехать?

— Можно, но существует столько условий, что покидают осколки буквально единицы.

Я нахмурилась:

— То есть вы решаете, кто достоин жизни в Открытых мирах, а кто нет?

Тангавор в ответ улыбнулся:

— Там огромный и жестокий мир, основанный на кастовости и магии. Глупо вывозить людей отсюда, чтобы они пополнили армию нищих. Поэтому главное условие — наличие рабочего контракта. Больше всего везет ученым — мы ежегодно отсылаем научные проекты в Высший Совет Мертвых миров. Случается, что автор идеи признается перспективным — тогда ему предлагают должность в каком-либо научном центре, что дает приличное положение в обществе.

Я насупилась, вынужденно признавая его правоту.

— То есть вы забираете у нас лучших людей?

— Да. — В его усмешке мне слышался подвох.

— И многие уехали за твое правление?

— Один ученый.

— Всего один? За… — Я неопределенно повертела рукой, сообразив, что совершенно не знаю, сколько правит тут Тангавор. Я секунду назад злилась, что они забирают у нас лучших, а теперь расстроилась, что всего одного.

— По моим данным, в среднем уезжает один человек за полстолетия.

— Тогда зачем весь этот Круг Посвященных? Раз вы точно знаете, что там нет никого «достойного».

— Это стимул для людей развиваться.

Так легко забывается, что рядом не обычный мужчина, а Высший. Айянер, присматривающий за глупыми людьми, умудрившимися уничтожить свой мир. Вправе ли Высшие решать, кому и где жить? А заслужили ли мы право на свой выбор?

— Вы настолько нас лучше?

— Я так не считаю, — ответил аттар тихо и совершенно серьезно.

Где он, свободный и разумный человек, в которого я верила с детства? Ханна-Мэй, выбравшая жизнь здесь, наверняка понимала, что домой уже не вернется. Она сознательно выбрала жизнь в клетке. Но не выглядела как человек, отказавшийся от свободы. Да что там, большая часть живущих во дворце людей оказались иммигрантами из Открытых миров. Они решили, что жизнь в Мертвых мирах лучше, и переехали прочь от магии и прочь от драконов.

К тому же Тангавор недавно сводил меня в библиотеку и показал, как на самом деле жили первые люди. Разве справедливо было называть клеткой мир, где нас берегли от войн, эпидемий, диктатуры, голода и нищеты?

***

Я бродила между идеально подстриженными кустами в дворцовом парке и подглядывала за сосредоточенной суетой профессионалов. В центре собирали из зеленого камня портальную площадку, похожую на ту, что стояла в золотистой пустыне у храма. Оказывается, подвальная не выдержит такого сильного портала.

Чем больше я пыталась понять мотивы Тангавора, тем сильнее видела в его желании иметь невесту какую — то мальчишескую прихоть. Вот только в картину пошлой бравады не укладывались затраченные ради достоверности спектакля усилия. Видимо, у Высших свои непонятные мне игры. Тангавор к каждому жителю дворца применял ментальное внушение. Легкое надавливание, постепенное, и вскоре все уже видели во мне исключительно невесту. Законную и уместную.

Я свернула в закрытую часть парка и направилась к стеклянному розарию. Мое любимое в последние дни место. Внутри теплицы стояла влажная жара, такая же как в долине Идайн. С наслаждением распустила волосы и двинулась вдоль кустов.

Тангавор не удивился, когда пару недель назад я переехала в персиковые покои на другом конце этажа, — до меня дошли слухи про Алию и его сбитые руки. С тех пор ночи стали для меня мучительно бесконечными. Мне снова и снова снился храм. Я стояла на пороге, незримо ощущая, как клубившаяся меж свечей тьма сердится на меня. Непонятное чувство вины душило и вызывало слезы. Отчаянно рыдая, я молила темноту… и каждый раз при пробуждении не могла вспомнить — о чем. Что выпрашивала у суровой и непреклонной тьмы? А еще ждала. Ждала, когда меня кто-то неизвестный коснется теплой ладонью и поведет за собой. Поможет переступить порог и пройти непонятную дорогу до конца.

Я просыпалась в поту, среди смятых простыней. Отчаянно хотела, чтобы он был рядом и согревал в объятиях. Но никто не приходил.

А Тангавор, наверно, вернет Алию после финала этого странного фарса и будет согревать ее в своих руках. Ведь не случись этого визита владыки, девушка по-прежнему была бы в его жизни. Жила бы в тех зеленых покоях, где я так остро ощущала себя чужой. О боги, выставить ту, с которой прожил столько лет, ради нескольких дней спектакля? Чудовищный цинизм или действительно желание выжить? А в моем желании довести дело до конца чего больше — гордости или глупости?

Я стояла среди красоты роз, закрыв глаза. Запах — вот что было самым удивительным и драгоценным для меня. Точно так же пахло среди ветвей дерева Идайн. Тяжелый волнующий аромат, вызывающий лучшие воспоминания. Не глядя, провела рукой по сочным бутонам, наслаждаясь бархатом нежных лепестков. Правильно ли то, что я задумала?

Завтра приедет владыка Доррейон. Три дня странного спектакля, в котором я не вижу ни малейшего смысла. И все. Я смогу вернуться к своей прежней жизни. Будет ли моя жизнь на самом деле прежней?

Не важно, правильно или нет то, что я задумала… Я хочу. Сумасшедшее желание оставить себе на память хоть что-то. Я уверена, он не откажет. Не оттолкнет.

Смеркалось. Я вышла из розария и двинулась в сторону дворца. Солнце уже скрылось за крышей, и тень от здания была густой и блаженно-прохладной.