Я – первый - Сергей Зверев

– Вот кушай, обязательно попробуй! – подвинул мне две глубокие тарелки Идрис. – Это наше национальное блюдо!

Я равнодушно взглянул на кругляши из теста, похожие на маленькие мячики для пинг-понга, только темного цвета.

– Макаешь в чесночный соус и вперед! – проговорил Коля и показал мне, как надо их есть.

– Очень полезно! Галушки сделаны из кукурузной муки и очень хороши для желудка!

Я попробовал и удовлетворенно кивнул:

– Вкусно…

– Сейчас еще принесут! – обрадовался Идрис и обернулся, собираясь позвать жену.

– Не надо! Не надо… – испугался я. – Я вот мясо поем. Соскучился по нему, – добавил я, чтобы не обижать чеченцев. Галушки были пресными, а соус очень острым и жгучим. Мне не понравилось.

– Так ты из Нижнего Новгорода, Сергей? – спросил меня вполне непринужденно Коля, когда мы сделали перерыв и задымили сигаретами.

Я кивнул и с удовольствием затянулся его «Парламентом». По вкусу чувствовалось, что это не подделка.

– Вот там у вас самолет на постаменте стоит, я только улицу не помню.

– Стоит… – умиротворенно согласился я, откинувшись на стуле и пуская дым в виноградные листья.

– А что там за легенда с ним связана, ты не знаешь? – спросил естественно, насколько это было возможно, Коля и потянулся к пепельнице.

«Примитивно и топорно работает, сволочь, – абсолютно трезво подумал я, – Но это от того, что у него времени нет. Скорей всего, прямо сегодня и задание последует…»

Но все-таки такая простая проверка сразу же определит, действительно ли я из Нижнего… Хоть и элементарно, зато очень надежно. Я мысленно, от души похвалил себя и сам скромно потупился. Не зря при подготовке легенды я старался максимально придерживаться своей реальной биографии. Хотя мне и предлагали выбрать Москву местом постоянного проживания, мотивируя это тем, что всегда легко сослаться на то, что всю Москву хорошо знает только Лужков.

– Ну это все знают… – я пьяно усмехнулся, оглянулся на дом – не слышит ли хозяйка – и, приблизив голову к чеченцам, начал говорить вполголоса: – Перед свадьбой жених с невестой приезжают к этому самолету. Ну как традиция, что ли… Самолет на постаменте укреплен и только одним хвостом в бетон упирается.

Я опять оглянулся и докончил уже шепотом:

– И люди говорят, что если к этому памятнику действительно девочку привезут, то самолет сразу же взлетит!

Идрис закхекал, согнулся и поперхнулся в кашле. Я тоже довольно улыбнулся. Не смеялся только Коля. Он с удовлетворением кивнул, как будто я сдал трудный экзамен.

– Давайте выпьем! – выдал он свежую мысль и снова наполнил стопки. – У нас на Кавказе не положено без тоста пить, поэтому говори, Сергей!

Я произнес прочувствованную речь и, слегка кривя душой (никто этого не заметил, надеюсь), пожелал Идрису долгих лет и всего самого-самого, того, чего он сам себе желает.

Мы выпили, я крепко обнял «именинника» и про себя попросил бога не выполнять эти пожелания. Затем Коля налил опять, и мы выпили за то, чтобы быстрее кончилась эта война, за мир, и чтобы этим идиотам, Грачеву и Ельцину, стало пусто. Здесь я впервые был искренен и солидарен с чеченцами.

После этого тоста я почувствовал, что начинаю пьянеть. Но не один я. Коля тоже был хорош, его глаза блестели, лицевые мышцы расслабились, и он поминутно вытирал пот несвежим белым платком. Мы закурили, и он что-то тихо сказал Идрису на чеченском. Тот вскинул осоловелые глаза, тупо посмотрел на меня, затем вспомнил текст и произнес с укоризной:

– Сергей, вот ты хороший парень… – здесь я нахмурил брови и уставился на него, – …работящий… от работы не увиливаешь… не пьешь… ну это не считается… – Он вяло махнул рукой на почти что пустую бутылку. – Только вот скажи мне, зачем ты в карты играешь? Мне Осман все рассказал! И сколько ты ему должен, тоже! – все это он проговорил и затем взглянул на Колю. Тот, одобряя сказанное, опустил глаза.

– Идрис, да немного я ему должен! Вот зарплата будет, я и отдам Осману. Он что, переживает по этому поводу?

– Я переживаю, Сергей, я! – заявил чеченец и тут несильно стукнул себя в грудь. – Ты же зарабатывать сюда приехал, а так все деньги в карты спустишь! А ты мне как младший брат! – произнес он с надрывом, который в значительной степени был натурален по причине выпитой водки.

Я скорбно поджал губы, осознавая свою ошибку, и принялся медленно тушить сигарету в пепельнице, быстро прикидывая варианты ответов. Возмутиться и сказать, чтобы он не лез не в свое дело? Тоже можно. Но тогда разговор зайдет в тупик, а ведь Коля не зря его затеял. Пока эти мелочи я засекаю.

По вечерам каждый в рабочем общежитии развлекался, как мог. Комендантский час в Грозном действовал с десяти часов вечера, и усиленные военные патрули сразу же стреляли на поражение в любого показавшегося им подозрительным человека. Иногда по ночам на улицах вспыхивали самые настоящие бои. Поэтому водкой и видеокассетами надо было запасаться днем. О женщинах требовалось забыть сразу, как только приехал в республику, возможность встречаться с чеченкой можно было смело отнести к области даже ненаучной фантастики. Пить я не хотел, читать мне запретили.

«Ты от коллектива не отрывайся, Крохалев! – строго напутствовал меня Виктор Павлович. – Что все делают, то и ты делай. И у тебя должен быть какой-нибудь грешок. Ну карты, что ли… если не пьешь. О тебе должны узнать. Мол, есть такой у нас один чудак, вчера пять тысяч проиграл, сегодня отыгрывать будет… Ну, понял смысл? «Они» должны тебя или заметить, или зацепить на этом. В общем, тебе следует стать известным всему общежитию. И именно с плохой стороны. С порочной… Если на тебя не «выйдут», я тебя командиром блокпоста поставлю в Аргуне, ты учти это, – пошутил он, но не улыбнулся. – Я рассчитываю на тебя, капитан. Морда у тебя должна быть наглая, глаза развратные и ручонки жадные и загребущие… И желание выполнить задачу. – Он помолчал, придирчиво оглядел меня, удовлетворенно кивнул и добавил: – С деньгами поможем, конечно, но и автомобиль не проигрывай, со своей зарплаты потом будешь Родине отдавать».

…И вот сейчас я должен был осознать, что справедливо заслужил упрек более старшего и чуткого товарища. Я развел руками и горестно вздохнул. Человек мне добра желает, в самом деле, какой смысл лезть в бутылку…

– Ай-я-яй… – Коля сочувственно покачал головой. – Такой хороший парень, и на тебе. А я и не знал.

Тут я опять повторил свой жест, мол, ну что тут скажешь…

– А много ты должен-то? – спросил чеченец, снова вытаскивая платок. Я заметил, что руки его слегка дрожат.

Ну что ж, я бы тоже волновался на его месте. Сейчас у него появится реальная возможность взять меня за одно место.

– Червонец, – проговорил я убитым голосом и принялся непослушными пальцами вытаскивать из пачки сигарету. За эти деньги я должен был без еды и питья благоустраивать город Грозный три месяца подряд.