Лучи уходят за горизонт. 2001-2091 - Кирилл Фокин

Алессандро зашёл к маме в спальню. Она лежала на низкой кровати и пристально смотрела в небольшой телевизор, стоявший на тумбочке. Изображение было на уровне глаз Алессандро. Возвращаясь к тому моменту много лет спустя, он не мог вспомнить текст, не запомнил никаких звуков. Ни слов мамы, ни слов брата, ни того, что после, придя домой, сказал отец.

Но он на всю жизнь запомнил картинку. Картинку, которую показывал маленький серый ящик напротив маминой кровати с коричневым покрывалом, и то, как мама, обхватив руками колени, сидела на кровати и смотрела в экран.

Там показывали Нью-Йорк и башни-близнецы Всемирного торгового центра. Два небоскрёба — и раз за разом на фоне голубого неба и низеньких зданий вокруг в них врезаются самолёты. Взрывы, огненные всполохи. Дым, набрасывающийся на здания и проглатывающий их… Обрушение, обвал — и огромный столб пыли, который скрывает от камер небо и солнце… Кажется, он сейчас вывалится из выпуклого экрана телевизора и затопит всю комнату, станет трудно дышать и начнётся кашель…

Маленькие фигурки людей. Жёлтые пожарники, завёрнутые в синие пледы шокированные очевидцы и пострадавшие. Интервью с паникующими людьми. Покорёженные внутренности небоскрёбов, окровавленные тела, быстрая походка пожарных среди этого ада, меж развалин, торчащих балок…

Строгие лица комментаторов теряются на фоне охваченных пламенем башен. Алессандро никогда не был в Америке, никогда не видел до этого башни-близнецы и не знал, что они вообще существуют… Мама попыталась ему всё объяснить, но главное, что поразило, — что это реальный мир. Не компьютерная игра и не эпизод из фильма. Это реальный мир, и в этих башнях находились реальные, живые люди, когда самолёты с террористами-смертниками пошли на таран.

Спустя много лет Алессандро узнал, что люди прыгали из окон, чтобы не задохнуться от дыма. Прочёл много разных версий, почему всё случилось так, а не иначе, могло ли американское правительство предотвратить теракт или нет, случайность это, ошибка или заговор… Но тогда, восьмилетним ребёнком, Алессандро смотрел в телевизор и видел, как самолёты с пассажирами на борту, захваченные злодеями, врезаются в высотные здания, убивая и разрушая. Плохие люди, злодеи, как сказала мама, сумасшедшие исламские фанатики… Не оказалось супергероя, чтобы спасти людей, как в комиксах, которые читал Алессандро. Хороших не нашлось, были только злодеи — и этого вполне хватило.

Говорят, люди запоминают моменты сильного стресса; запоминают мощные эмоциональные всплески, и все, кто узнал в тот день о теракте, никогда уже не забудут, где они находился и что делали в момент известия. Алессандро не знал, правда ли это. Но в его памяти навсегда остались обломки Всемирного торгового центра, охваченные пожаром. Навсегда в его памяти осталось потрясение от того, что в любую секунду в небе может показаться самолёт, который прервёт его жизнь.

В то утро над Нью-Йорком светило солнце, то же самое солнце, что и над Неаполем; в его лучах нежился с утра Алессандро, и его же лучи пытались пробиться сквозь пылевую завесу над Манхэттеном, в сердце Америки, куда «Аль-Каида», как сказал отец, нанесла удар. Он сказал это поздно вечером, когда вся семья устроилась за столом, и Алессандро молча слушал, что говорят старшие.

С тех пор прошло много лет, и Алессандро не помнил, что именно говорил его отец — майор итальянской армии, боевой офицер, недавно вернувшийся из Югославии. Он не любил распространяться о политике. Когда младший сын спрашивал его: «Зачем ты отправляешься туда воевать?» — отец отвечал: «Потому что мне приказали». Он считал, что за него говорят его погоны, его крест «За воинскую доблесть» и памятная медаль войск НАТО, дети спасённых им боснийцев.

Но тем вечером политика пришла в их небольшую квартиру. Потому что её жертвами стали ни в чём не повинные люди, так бывает всегда, вот случилось ещё один раз, но Алессандро только начинал это понимать. Ему было восемь лет.

Двадцать четыре года спустя Алессандро сидел на борту десантного самолёта и ждал выброски. Погода была так себе, сгущались тучи, собирался ливень, но прыгать пришлось бы всё равно. Их отряду предстояло участвовать в полномасштабной военной операции — высадиться в тылу врага и быстрым, стремительным ударом захватить Бангкок, пока основные силы прибудут на кораблях и развернут наступление.

Эту войну готовили давно, и Алессандро не удивился, три дня назад узнав, куда их посылают. Кажется, война стала новостью только для диктатора Тхирасаки Нгау, который, подражая Гитлеру в его худшие годы, отказался сложить оружие и прекратить репрессии, наплевав на ультиматум Совета Безопасности ООН. Судя по тому, как дальше развивались события, размышлял Алессандро, Совет Безопасности другой реакции и не ожидал.

Он не знал точно, какие силы вовлечены в операцию, но её собирались закончить буквально в считанные дни. Диктатора Нгау, вслед за Саддамом Хусейном, Каддафи и Асадом, ждала виселица; его ручных генералов, с помощью которых он с такой лёгкостью сверг многовековую монархию, — международный трибунал. Дело оставалось за малым — вторгнуться, окружить столицу, разбить армию и арестовать преступников. В этой кампании на стороне войск Европейского союза сражались «голубые каски» ООН, войска НАТО, китайцы и русские.

Против несчастного диктатора Нгау выступил весь мир.

На визоре Алессандро появились первые приказы. Он командовал отрядом «А», и штаб хотел, чтобы они поддержали танковую атаку по шоссе с восточного направления. Корабли с десантом ещё не подошли, отметил про себя Алессандро, а, значит, танки и бэтээры выбросят вместе с ними. Это не будет тихая операция в тылу: с неба на головы тайцев обрушится целая армия… лучшая в мире армия.

Самолёт тряхнуло, но ремни безопасности держали крепко. Зенитки? Авиация должна была вывести их из строя в первые часы войны, но всё возможно… Судя по количеству задействованных войск, небо над заливом с берега должно было напоминать небо над Нормандией в 1944 году… Жаль, увидеть эту красоту тайцам мешали тучи.

Откинув голову и прикрыв глаза, чтобы на секунду отвлечься от всё новых и новых данных, поступающих на визор (состояние отряда, сведения о местности, разведанные о противнике, подробная карта и маршрут следования), Алессандро задумался. Его слегка трясло, он ощущал лёгкий тремор в кистях и икрах, но это ничего, это нормально. Его это не беспокоило, ведь он не трусил, и колющий страх в груди, холодный страх неопределённости, заводил его. Скоро инстинкты возьмут своё, и тогда тремор прекратится, а пока — пусть, ведь призового рысака, по поверью, тоже трясёт перед стартом забега.

Когда пять лет назад он летал на охоту в Пакистане, он чувствовал себя по-другому. Пять лет — огромный срок, и он уже даже не помнил, когда и где видел ту рожавшую женщину. Там тоже шла настоящая война, там тоже убивали людей, и та женщина рожала практически на поле боя. Рожала от урода, которого прикончили той же ночью, и Алессандро трудно было поверить, что такая мразь может подарить жизнь, и вряд ли ребёнок выжил в таких условиях, но…