Московские общины сестер милосердия в XIX - начале XX века - Елена Козловцева

Отношение к сестрам милосердия выражалось в нескольких стержневых моментах. Требования к поступающим в общину в основном заключались в возрастных рамках, хорошем здоровье и грамотности. Однако в тех общинах, где служение сестер не ограничивалось сугубо медицинскими обязанностями, а занятие каждой из них назначалось исходя из ее способностей, крепкое здоровье было желательным, но не превалирующим критерием отбора. В большинстве случаев в число сестер милосердия принимались девушки всех христианских исповеданий, но только православные могли стать сестрами общин, находившихся в ведении епархиальных властей.

Следующий важный момент – статус сестер милосердия в самих общинах. Только в Павловской общине сестры считались полноправными членами, могли выбирать старшую сестру и участвовать в общих собраниях. Во всех остальных общинах сестры милосердия никак не участвовали в управлении и обязывались беспрекословно подчиняться начальству.

Наконец будущее сестер после окончания их службы – яркий показатель отношения к ним со стороны руководства общин. В общинах Красного Креста даже самая маленькая пенсия назначалась только сестрам, прослужившим 15–20 лет. Если же сестра имела несчастье потерять здоровье ранее этого срока, община, согласно уставным документам, ничем не помогала той, которая отдала ей все свои силы. В общинах «Утоли моя печали» и Владычне-Покровской, как это ни парадоксально, увольнявшиеся сестры даже лишались соответствующего звания. Более-менее спокойными за свое будущее могли быть сестры милосердия в тех организациях, где они обладали определенными правами членов общины.

В общине сестры сталкивались с бытовой неустроенностью, с проблемами взаимоотношений медицинского персонала. Само их служение требовало большого напряжения всех душевных и физических сил. Такое положение приводило к тому, что женщины, по разным причинам принявшие решение вступить в общину и служить своим ближним, столкнувшись с тяжелыми условиями жизни и неопределенным будущим, не видя уважения к своему труду, могли разочароваться в своих первоначальных стремлениях. Они находили поддержку в искренней благодарности и любви больных; высокие моральные качества и горячее желание помогать ближним давали сестрам милосердия силы продолжать свое служение. В общинах создавались необходимые условия для духовной поддержки сестер, но все зависело от личных устремлений руководства конкретной общины и желания самих сестер – руководство же РОКК не ставило перед собой специальной задачи воспитать и духовно подготовить сестер милосердия.

В период военных действий и эпидемий сестры трудились там, где они были больше всего нужны, – на линии фронта и в очагах заражения. В мирное же время работа общин сестер милосердия разворачивалась на территории Москвы и преимущественно сосредоточивалась в городских больницах и госпиталях, а также в их собственных благотворительных учреждениях, перечень которых зависел от стоявших перед общиной целей. Там же осуществлялась теоретическая и практическая подготовка сестер.

Работа в городских больницах и госпиталях

Общины активно командировали своих сестер во многие лечебные заведения города. Для сестер милосердия первых московских общин, еще не имевших собственных больниц, городские госпитали были основным местом служения в мирное время.

Никольская община возникает во многом благодаря инициативе знаменитого доктора Федора Петровича Гааза[471], которому требовались помощницы для ухода за больными в созданной им Полицейской больнице. Там оказывали помощь бездомным людям, подобранным на улицах в бесчувственном состоянии. Чаще всего это были бродяги без документов или заболевшие крестьяне, у которых не было ни сил, чтобы вернуться в родное село, ни денег, чтобы обратиться к врачу[472]. Такие пациенты, как правило, были совсем одиноки, и о них некому было позаботиться. Чем же помогали им сестры милосердия?

Княгиня С. С. Щербатова писала митрополиту Московскому Филарету (Дроздову) в 1863 г.: «Сестры этой общины имеют постоянный уход за больными… и наблюдают за точным исполнением обязанностей сиделками, заботясь о доставлении больным возможного спокойствия; они читают больным священные книги, внушая об обязанностях исполнения священного долга и покорности в перенесении страданий телесных, и при изъявлении больными желания приобщиться Св. Таин немедленно сообщают о том больничным священникам, дабы не лишить больных возможности к исполнению христианской обязанности»[473]. Такую же работу вели сестры Никольской общины в Старо-Екатерининской больнице для чернорабочих и в Первой городской больнице[474]. Безусловно, непосредственный уход за больными стоял на первом месте, но в письме подчеркивается, что для сестер не менее важной задачей является и забота о душе их подопечных. Причем как забота о теле сама по себе недостаточна и требует дополнительно душевного участия, так и одна только проповедь христианских добродетелей без деятельной помощи страдающему не может в полной мере достичь поставленной цели – спасения души больного. И то и другое нужно непременно осуществлять вместе как соединение служения Марфы и Марии, о котором говорила великая княгиня Елизавета Федоровна, задумывая свою Обитель милосердия[475].

Помимо работы в больницах сестры милосердия Никольской общины помогали и бедным больным, которые находились у себя дома. Они старались сами разузнать о нуждающихся, приносили им деньги и лекарства, ухаживали за ними. Сестры занимались попечением о родственниках своих пациентов, оказавшихся на время болезни кормильцев в тяжелой ситуации[476].

В стенах той же Полицейской больницы доктора Ф. П. Гааза начинали свое служение сестры общины «Утоли моя печали». Затем их пригласили в Московский военный госпиталь, Старо-Екатерининскую и Яузскую больницы для чернорабочих[477]. Сестры не получали жалованья за свой труд, но больницы обеспечивали им проживание и питание. В 1872–1873 гг. по Москве прокатились эпидемии холеры и тифа – вся наемная прислуга больниц для чернорабочих в страхе заразиться разом уволилась, и забота о больных целиком легла на плечи немногочисленных сестер милосердия. Последние работали столь самоотверженно, что не могли не заразиться, а девять из них даже пожертвовали своими жизнями. Так, сестра А. И. Андреева заступила на дежурство совершенно здоровой, но, заразившись азиатской холерой, умерла в ужасных мучениях еще до конца своей смены[478]. Согласно отчетам, в 1873 г. в общине «Утоли моя печали» состояло 75 сестер, и только 17 из них трудилось в собственных лечебных учреждениях общины – большая же часть работала в городских госпиталях и больницах Москвы, а также Петербурга, Ярославля, Немирова (Каменец-Подольской губернии). По просьбе частных лиц сестры выезжали в Курск, Тверь, Моршанск и даже в Гамбург к больной княгине В. Ф. Вяземской[479].