Констанция. Книга пятая - Жюльетта Бенцони

Калиостро развел руками.

— Увы…

Графиня де ла Мотт сдержанно улыбнулась.

— Очень жаль.

— А в чем дело? — полюбопытствовал граф де ла Мотт. — Госпожа де Бодуэн прославилась чем-то особенным при дворе Пьемонтского короля?

Его супруга торжествующе улыбнулась.

— Эта особа имела неограниченное влияние на короля Витторио. Столь неограниченное, что король даже позабыл о своей супруге.

— Вот как? — изумленно протянул граф де ла Мотт. — Так значит, она была фавориткой короля Витторио? Этого несчастного, который, кажется, плохо кончил?

Глаза графини де ла Мотт холодно сверкнули. Сейчас в них можно было увидеть только безграничную ненависть.

— Она была королевской шлюхой, — отрывисто бросила графиня де ла Мотт. — Надеюсь, мой дорогой супруг, вам не следует объяснять, что это такое.

Граф де ла Мотт униженно умолк, и Калиостро поторопился завершить этот разговор.

— Ну что ж, господа, я думаю, всем нам пора идти. Признаться, я уже порядком устал. А завтра у меня не менее напряженный день, чем сегодня.

В этот момент в зале появилась запыхавшаяся госпожа де Сен-Жам. У нее был такой вид, словно она только сейчас вспомнила о том, что в ее салоне еще остались гости.

— О, простите меня, господа! — с порога воскликнула она. — Недавно прибыл мой муж, и мы занимались с ним решением неотложных текущих дел. Надеюсь, вы еще раз извините меня за долгое отсутствие.

— Ну что вы, мы с приятностью и пользой провели время, — ответил Калиостро, бросив едва заметный взгляд на кардинала де Роана. Тот живо отреагировал.

— Да, да, конечно. Мне было очень приятно снова поговорить с господином Калиостро, который, как оказалось, разделяет мои убеждения.

Лицо госпожи де Сен-Жам сияло от удовольствия.

— Что ж, я очень рада слышать ваши слова. Но, судя по всему, вы уже намерены уходить?

— Да, именно так, — сказал граф де ла Мотт. — К сожалению, у меня остается лишь немного времени для отдыха. Утром я должен выехать в Кале и отправиться в Англию. У меня есть кое-какие срочные дела в Лондоне. — Вас не будет в Париже несколько дней? — поинтересовалась хозяйка салона.

— Да.

— Какая жалость, — с явным огорчением произнесла госпожа де Сен-Жам. — Мой муж хотел обсудить с вами некоторые проблемы, касающиеся морского ведомства.

— Что ж, придется подождать до моего возвращения. Но, уверяю вас, госпожа де Сен-Жам, мое отсутствие продлится недолго.

— На который час королева назначила вам встречу в Версале? — спросила графиня де ла Мотт у Калиостро.

— Я должен быть там в восемь.

— Ну что же, я думаю, увидимся во дворце.

Уже внизу, расходясь по каретам, графиня де ла Мотт на прощание сказала Калиостро:

— Не забывайте о том, что я рассказала вам касательно графини де Бодуэн. Скорее всего, дело о ее пребывании при дворе можно считать решенным. К сожалению, такова была воля его величества Людовика XVI. Не сомневайтесь в том, что теперь в ее лице у нас появится опасный и могущественный соперник.

— Соперница, — поправил ее Калиостро. — Но я не думаю, что она способна помешать мне в делах, касающихся потусторонних сил. А нам с вами непременно нужно завтра поговорить.

— Я к вашим услугам. Если вы прибудете во дворец немного раньше, мы сможем уединиться в моих личных покоях. И даже мой безмозглый муж ни о чем не узнает.

— Я думаю, что граф де ла Мотт нам еще пригодится.

На следующее утро Констанция проснулась поздно — сказалось долгое пребывание в салоне госпожи де Сен-Жам. К тому же, ночью она долго не могла уснуть, и, мучимая воспоминаниями и тягостными раздумьями о будущем, долго ворочалась с боку на бок. Ее разбудил веселый голос Мишеля:

— Мама, Мари-Мадлен говорит, что сегодня мы проведем день без тебя, это правда?

Констанция приподнялась на подушке.

— К сожалению, это так, мой мальчик.

Неожиданно Мишель принялся утешать маму:

— Не расстраивайся, мы просто отдохнем друг от друга.

Эти серьезные слова были произнесены, к тому же, таким философским тоном, что Констанция не выдержала и рассмеялась. Да, только дети, многое испытавшие за свою совсем еще короткую жизнь, способны рассуждать так по-взрослому.

— Мне нужно съездить во дворец к ее величеству королеве, — сказала Констанция, — Надеюсь, без меня ты не будешь скучать. Я распоряжусь, чтобы вы с Мари-Мадлен съездили сегодня на прогулку по Парижу. Ведь тебе здесь нравится?

Мишель уверенно кивнул.

— Да.

— Ну вот и хорошо.

Уладив таким образом дела с сыном, Констанция занялась собственными. Во-первых, для визита к королеве нужно было выбрать подходящее платье — не столь торжественное, как для бала, но не менее дорогое. А что касается украшений — пожалуй, сегодня можно выбрать что — нибудь подороже и поэффектнее.

Пока Мишель занимался с домашним учителем, Мари-Мадлен помогала Констанции в выборе туалета. Хотя на дворе по-прежнему было сыро и прохладно, настроение у Констанции по сравнению со вчерашним днем изменилось. Тщательно обдумав все, что стало ей известно во время вчерашнего спиритического сеанса, Констанция пришла к выводу, что ей не стоит так беспокоиться по поводу будущего. В конце концов, слово «Америка» могло означать и обычное путешествие, а отнюдь не изгнание, как об этом подумала Констанция в первый момент. Возможно, это будет как-то связано с ее предстоящей службой у королевы в качестве статс — дамы. И вообще, нужно спокойнее относиться к подобного рода предсказаниям. Все-таки, в скептицизме господина Бомарше было что-то разумное. Не стоит слепо доверять судьбе, лучше полагаться на собственные силы.

В этом смысле первая аудиенция у королевы имела особое значение. Нужно, чтобы ее величество Мария — Антуанетта увидела перед собой спокойную, уверенную в себе женщину, которая намерена верой и правдой служить престолу. В поведении Констанции не должно быть места ни растерянности, ни слепому почитанию — тем более, что она знает, что такое королевский двор и кто такие придворные. Не имел особого значения факт, что Констанция еще не слишком хорошо знала французский двор. Вполне достаточно было знакомства и с пьемонтским. Повадки придворных везде одинаковы — безудержное стремление понравиться любой ценой. Простейшим способом для достижения подобной цели была грубая лесть и обажание, демонстрируемые пред очами монарха. Кстати, частенько они превращались в свою противоположность — клевету и глумление.

Констанция будет вести себя по-другому. Ей нечего бояться и незачем преклоняться. Правда, верность и уверенность в себе — вот ее девиз.